– Да я с тобой вообще базарить больше ни о чем не хочу.

– Ты мне озвучь свои претензии, раз так вопрос встал.

– Ты чего в мою семью лезешь? Ты чего там наболтал? Совсем охренел?

– Давай так, если есть желание поговорить спокойно, по-людски, то давай успокоимся и поговорим. Если нет, то я пошел, и можешь делать что хочешь. – Стараясь сдерживать себя, предложил Тимур. Глеб молчал, пыхтел как чайник и что-то перебирал в ящике стола. Тимур решил, что разговор не сложился и встал, чтобы уйти.

– Сядь!!! – крикнул Глеб.

– Алё, Глебус, ты успокойся, в натуре, а то я смотрю тебя тоже несет не по-детски. Я в таком тоне ничего говорить не собираюсь.

– Сядь, я тебе сказал. Ты что ничего не понимаешь или придуриваешься?

– Короче так, – начал Тимур и рассказал про вчерашний разговор, а затем продолжил:

– И если я и согласился вообще разговаривать на эту тему, то только потому, что боюсь за твоего ребенка.

– Это не твое дело. Она – моя жена!!!

– Ошибаешься. Это мое дело! Она – моя сестра. И была ею, когда тебя и в помине не было. И останется ею, если вдруг вы разбежитесь, так что это мое дело.

– Тебе что больше всех надо? Толстый молчит, а ты-то куда лезешь?

– То, что Рина повел себя как чмо еще не говорит о том, что все ее братья так должны себя вести. Я не знал, что твои отношения с этой мадам зашли так далеко. Веришь? Я конечно подозревал, но вчера мне рассказали всё в подробностях. И я никого не закладывал, и ни на кого не стучал; твои смски читала Райка, а не я. И писали их не мне, а тебе. Так что тут твои предъявы не канают. Ты погоди не перебивай, дай мне сказать. Вот ты посмотри на себя в зеркало. У тебя же цвет лица даже зеленый стал, в последнее время ты очень похудел и стал нервным, я тебя таким никогда не видел. – Глеб закурил и спросил:

– Это ты к чему?

– А к тому. Вон уже даже курить начал. Сам не замечаешь? Ты очень изменился с ее появлением, и я тебе честно скажу: по ходу она тебя либо опоила, либо заговóр на тебя какой-то сделала, или еще чего в тоже духе…

– Да чё за гонево..! – начал было Глеб, но Тимур его перебил.

– Вот именно, гонево. Был бы ты слесарем-водопроводчиком, любила бы она тебя? Если бы она тебя уважала, она бы не стала вешать твой портрет над своим рабочим местом. Она же «палит» тебя, «топит», неужели ты не видишь? Думаешь она не знала, что после таких ее развешиваний твоего образа, она тебя подставляет, и перед Риной, и перед Райкой, и перед всем московским офисом?

– А ты про портрет откуда знаешь?

– Так вчера только и узнал. Если бы знал, что все так далеко зашло, раньше бы поднатужился на разговор.

– Да это вообще всё тебя не касается. Это наши семейные разборки.

– Глебус, семья – святое. Но она же и в бизнес лезет. Работать нам не дает – настаивал Тимур. И наблюдая, как Глеб постепенно с ним соглашается, шел дальше. – Ты знаешь, я не святой. Я может быть даже в этом смысле похуже тебя, но ты же можешь делать все аккуратно. Технично. Пока Райка не родит хотя бы. Летай в Москву не напрямую, а хотя бы через Алма-Ату или Астану. Ну не мне же тебя учить.

Тут зазвонил телефон, и Тимур услышал, как секретарь передала, что это "московский офис на проводе.., Бойко". Глеб резко отмахнулся, как будто отгонял назойливую муху, и буркнул: «Давай, иди, работай». Тимур вышел и понял, что разговора не получилось. «Ну, нет, так нет. Я свое дело сделал. Но какая гнида всё-таки настучала?». – Он вышел на улицу и позвонил по сотовому Раисе.

– Алло. Привет, сестра, ты ему ничего про вчерашний разговор не говорила?

– Привет. А ты спроси: я его вообще видела или слышала? Он дома еще не появлялся. Но я думаю, что это Надька ему сказала.

– Ах вона как. Ну ок. Разберемся. Ладно, давай, пока.

Тимур был вне себя, он никак не мог поверить, что Надежда сначала спровоцировала его, а потом просто взяла и предала. Да и когда? Глеб же поздно вечером только в город должен был вернуться. Тут к нему подошел Дамир и сказал закуривая:

– Брателло, нахера тебе все это надо?

– В смысле?

– Ну, я так понял, ты решил за мораль побороться?

– Да не за мораль. За ребёночка, за сестру, за бизнес, наконец. Фая с Раей меня вчера в слезах пол вечера уговаривали…Только вот откуда он узнал о вчерашнем нашем разговоре? Райка говорит, что Надька сказала. Но когда бы она ему успела сказать, если татарин его в город только за полночь привез.

– Ты, брат, реально слепой или чё? Он же спит с ней.

– Кто? С кем с ней?

– Конь в пальто. Либерман спит с Надькой. Ты чего не знал что ли? Да не гони.., все знают… Даже Райка догадывается.

Тимура словно обухом по затылку стукнули и в глазах поплыли темные пятна. Такой мерзости он не ожидал. У него не укладывалось в мыслях: как можно пойти на такое подлое коварство?

– То есть, ты хочешь сказать, что он у нее ночевал и там эта сука ему всё и рассказала? Ну, тварь.

– Да ясен пень. Я тебе говорил, не лезь. Толстый вон не лезет, а ты то куда.., зачем?

Тимур чувствовал себя изгаженным с ног до головы и решил не откладывать. Буквально ворвавшись в бухгалтерию, он попросил всех выйти, кроме Надежды. Девочки переглянулись, но учитывая его грозный вид и состояние, перечить не стали.

– Зачем?! – глядя, пронзительно, в глаза бухгалтерши, спросил он, как только они остались наедине. Та, сразу понимая, о чем идет речь, решила, что для ее же собственного здоровья будет лучше не пудрить ему мозги.

– В глаза мне смотри! – повышая голос, приказал Тимур. – Зачем??!! Я тебя спрашиваю!!!

– Ну, он стал на меня давить. Мне некуда было деваться. Что я должна была ему сказать? Пришлось рассказать.

– Зачем, мать твою??!!! – заорал Тимур так, что в соседнем кабинете все вздрогнули. Он испытывал лишь одно желание: одним ударом ладони перерубить эту тонкую змеиную шею. Надежда почувствовала, что он сейчас её просто убьет, и съежившись, жалобным тоном простонала:

– Он же директор. Как я могла ему отказать? Он давил на меня…

– Сука ты!!! Тварина последняя..!!! Ни Бога, ни черта значит не боишься?

– Ну зачем ты так, Тима?

– Умри!!! Гнида!!! – гаркнул в ответ Тимур и вышел сам не свой из кабинета.

Он это расценивал уже не как предательство, а как дьявольскую манипуляцию с его добротой и состраданием. То есть, что получается: «Эта… – он даже не находил достойного ругательства для нее, просила его поговорить с Глебом не для оздоровления обстановки. А для чего? Он вспомнил ее слова: «…я так хочу, чтобы у нас все по-прежнему было…» – Не у всех, а у них. У нее чтобы по-прежнему было. Чтобы она и дальше спала с крестным отцом своего ребенка. Позорище!!! Чтобы Глеб ей неосознанно помогал и дальше тырить деньги, втихаря, у него за спиной. И за спиной у Москвы. Чтобы она и дальше сидела без толку на должности главного бухгалтера, а всю работу за нее делали три девчонки. А она таскалась все рабочее время по салонам, массажным кабинетам, соляриям и парикмахерским. На столе у нее чтобы лежали не бухгалтерские книги и бюллетени, а журналы, да каталоги –Cosmo и прочий глянцевый бутор. Чтобы и дальше кассиром на базе работала ее племянница и "черный нал" с базы поступал в сейф уже поздно вечером, когда в офисе нет свидетелей. Очень хорошо. Всё за деньги и ради денег. И в этом коллективе, где все загнивает, надо было еще умудриться сохранить лицо». И сейчас он внезапно понял: а ведь ему всё это порядком надоело. «Надо было валить отсюда, когда предлагали стать начальником отдела снабжения целого завода в Атырау». – в бессильной злобе сожалел он об упущенной возможности.

Тимур тупо смотрел в монитор на таблицу расчета себестоимости, но цифр не видел. Темные расплывчатые пятна, без смысла и образов застыли в тумане его негативных эмоций и видений. Тут внезапно мимо продефилировала Надежда и скрылась в приемной. Тимур очнулся: «Та-аак. Сначала одна телка звякнула ему с Москвы, прошло где-то минут тридцать. Теперь он вторую к себе вытянул. Если и эта сколопендра зависнет там на полчаса, значит разговор идет обо мне. А это значит… Одна голова хорошо.., а два сапога-пара. Ну, тогда видимо пора искать новое место работы. А жаль. Ох, как жаль..!».