– Да ты, что такое говоришь-то? Советчик тоже мне… – возмутилась Фаина сверкнув черными глазами, а Рая добавила:

– Ну конечно, ему смешно, мама, понимаешь?

– Ну да, я – плохой, а ты чем думала, когда вот так, в бетон, со всего маху? Ты нас-то с матерью пожалей.

– Ладно, что сейчас об этом? Нервы уже никуда. Это ты еще не все знаешь. Ну, и что он еще тебе про нее сказал? – ушла от темы Раиса.

– Если честно, я и знать ничего не хочу… А тогда я ему сказал, что мол, пусть она мне даст свои заключения по поводу нашей работы и всего прочего. С цифрами графиками и т.д. А я за выходные докажу ему, что она не права – на 99%. Он что-то невнятное пробубнил, вроде того, что «я тебе завтра позвоню, подъедешь-заберешь». Я всю субботу прождал, но, так звонка и не дождавшись, сам, по памяти, сделал свой анализ. И в итоге, вскрылась ее полная неграмотность в деле продаж металлопроката. Но он и в понедельник не захотел меня выслушать. Вот тогда у меня в черепе первые сомнения и поселились. После собрания ко мне и кладовщик подходил, просил вмешаться и «главбухша». А что я могу сделать? Глебус ведь не просто «гендир», он же еще и хозяин компании. Хочет из-за этой поросенки порушить бизнес? Так на то его воля. Жалко только; столько сил вложено и средств.

– Тим, ну ты поговори с ним, пожалуйста, а? – снова попросила Раиса.

– Поговорю, поговорю, – ответил Тимур, вставая из-за стола, – а теперь вынужден раскланяться. Трояк должен подъехать, вон уже "смс-ки" шлет.

– Привет передавай. Уже, поди весь город в курсе. Стыдоба такая, капец. – грустно произнесла Рая, встала и поцеловала брата в щеку. Тимур пошел обуваться, и пока он возился с ложкой для обуви, к нему тихонько подкралась Фаина, наклонилась, и шепотом, прямо в ухо, прошелестела:

– Тимочка. Меня жизнь моего ребенка и внуков беспокоит. Она ведь может потерять.., я даже думать об этом не могу. Мне страшно…

– Я понимаю. Вы постарайтесь как-то успокоиться. История стара как мир – любовный треугольник. Всё что я могу – я сделаю. Надеюсь никого не надо предупреждать, что этого разговора не было. – обнимая тетю, ответил Тимур, попрощался и вышел.

– Как думаешь, мам, он поговорит? От Дамира я не ожидала. Даже до конца не выслушал. Говорит: разбирайтесь сами. А еще брат двоюродный называется. Забыл подлец, как мы его от алкоголизма лечили, сколько денег на его лечение потратили.., козел. – с глазами полными слез сетовала Рая.

– Ой, доча. Люди – неблагодарны. Мы ведь всё для них готовы сделать, а они.., да что там говорить.., – махнула рукой мать, и, начиная убирать со стола, добавила: – Тима, конечно, вредина известная и грубиян, но когда обещает – делает. Давай подождем.

Подъезжая к дому, Тимур увидел, как Трояк сидит в своей машине и активно ласкается с какой-то девушкой. «Еще один перспективный развод. Но, надеюсь, с его женой мне не придется беседы разговаривать».

– Мама, какие люди, Тимур Мухамеджанович, не прошло и пол года, и вы тут – ядовито улыбаясь, выдал Трояк.

– Звиняйте люди добрые, была уважительная причина. Справку показать?

– Вот, Зуля, познакомься. Мой друг, Тимур.

– Тимур, очень приятно. – Выходя из машины, ответил Тимур.

– Зульфия, взаимно.

– Давно сидим?

– Минут десять. Пошли-пошли. А то у меня тоже дела. – сказал Трояк, не скрывая своего нетерпения.

– А что это мы так перевозбудились? – улыбаясь, тихо спросил Тимур и, кивнув в сторону девушки, добавил. – Неплохая телка.

– Высшая. Выс-ша-я. Всё делает. И даже больше. Кудесница. – радостно прошипел Трояк.

Очень удобно, когда фамилия и кличка, суть – одно и то же. И Евгению Трояку в этом смысле повезло. Вся троица зашла в лифт и поднялась на девятый этаж в однокомнатную квартиру Тимура.

– Я такую канитель привез, высший сорт. Сносит с «полнапаса», – Трояк сиял тихой радостью, – дунем?

– Да не, настра нету. Вы сами, без меня.

– А шо так?

– Да у Либерманов был.

– А что Глеб уже прилетел?

– Нет, я с теткой и Райкой разговаривал. Тебе привет от нее. А он вроде как поздно вечером появится.

Лифт остановился и все проследовали в квартиру. Тимур пригласил парочку в комнату, включил им телевизор, а сам прошел на кухню, подсуетиться по хозяйству. За ним прошмыгнул и Трояк.

– Ты пиво привез? – спросил Тимур.

– Привез. Давай дунем, чё ты уперся? – сказал Трояк и стал доставать пиво.

– Да я не уперся, говорю тебе, настру нет.

– Райка на Глебуса наябедничала? – рассмеялся Трояк. Тимур замер и спросил:

– Насчет чего?

– Ну не коси, не в цирке. На Глебуса. И на счет этой его московской курицы.

– А ты откуда знаешь?

– Тоже мне – новость дня. Уже весь город базарит. Мне Дамик сказал.

– Бля.., а у этого язык вообще за зубами не задерживается. Мне главное вот ни слова, а тебе рассказал. Кéкус.

– Да я и без него знал. Город то у нас совсем небольшой.

– Ну вот. И прикинь, они меня просят поговорить с Глебусом.

– Да чё за кал, брат? Даже и не вздумай. Не взду-май. – по слогам разложил Трояк.

– Я обещал. Да я и сам за нее переживаю. Ты в курсе, что Райка хотела распрощаться.., на полном ходу, на своем "джипаре", забор бетонный снесла в районе ипподрома.

– Кал это все, брат. Понты корявые. Ничего она с собой не сделает. А ты повелся.

– Она – сестра моя. – как-то обреченно вставил Тимур.

– Короче, ладно, пошли, я уже все сделал.

Они прошли в комнату, где Трояк уселся в большое кресло, посадил на колени свою очередную подружку и достал папиросу с анашой.

– Это что у тебя? – спросил Тимур, открывая бутылку и наливая пиво себе и девушке.

Трояк был в глухой завязке, так как был очень падок на «спиритус вини», и если выпивал, то уходил в крутое пике, заканчивающееся капельницей, и семейным скандалом, вплоть до развода. Но Трояк – парень с выдумкой. Технично пересел с алкоголя на траву. Девушка тоже не отказалась от «дымка» и, пока Тимур пил пиво, они раскурили свое зелье. Ну, а потом, как водится: тупой юмор, шутки, хохот и жажда. Трояк, нисколько уже не стесняясь, прихватывал Зулю за грудь, залезал к ней под майку и целовал в уши. Он и раньше-то пуританством не отличался, но «канабис» делал свое черное дело, иссушая мозги, отрубая память, и со временем расслабляя до полной апатии. Жизнь под постоянным кайфом, в итоге, порождала нервные стрессы, когда этого кайфа какое-то время не было. И хотя «трава» не вызывала того звериного эффекта к которому приводит крепкий алкоголь, но лупила сразу в мозг и нервную систему. Тимур все это уже пережил, и катить по этой лыжне ему уже не хотелось. Девушка уточнила: «где уборная» и ушла, а Трояк суетливо подсел к другу и, выставив папиросу, сказал:

– «Индеец». Псих, а ты не боишься, что после такого разговора у тебя с Глебусом проблемы будут? Он ведь уволит тебя, нахера ему такой свидетель как ты, в офисе? Или еще хуже, Кане позвонит, а тот со своими лысыми приедет. Не боишься?

– Не боюсь. Да и не станет он звонить: дела семейные, лысые тут не по понятиям.

– Смотри. Он же самбист и бандитствовал в 90-е. Сам же в курсе.

– Да я не этого всего опасаюсь. Я думаю, что в итоге они помирятся, а я крайним буду.

– Именно. И-мен-но, Псих. Вот так все и будет.., железобетонно. Ты подумай крепко. Эти две гусыни тебя разводят, а ты как бык с кольцом в носу. Рина не вмешался, а он ведь ее братец рóдный. – Тимур внимательно посмотрел на Трояка и спросил:

– Троячок, а об этом тебе тоже Дамик сказал?

– Ну, ясен перец. Он так и сказал, что типа, "нахера мне эти веревки, если Ри́на за родную сестру не вписывается, то почему я должен?" Типа, "работаю и работаю.., а их личный «вертяк», пусть сами и разгребают".

– Не знаю я уже, сам не хочу, но боюсь Райку совсем тряханет. И что потом? Делать вид, что ничего не произошло? Не могу я так…

– Да эти кобры еще те артистки, такую «залипуху» тебе раскрасят, потом купаться не ходи. Они сейчас – так, а завтра – сяк. Я тебе по-кентовски, настоятельно, рекомендую – отпрыгни.