* * *

Катя прошла в кассу железнодорожного вокзала. С собой у нее ничего не было, только деньги и паспорт: все остальное сгорело вместе с квартирой, от которой остались только одни угли. Она взяла отгул на работе на неделю. Ее должность была настолько незначительной, что ее с трудом можно было назвать незаменимым работником, поэтому получить недельный отпуск ей не составило никакого труда. На табло то и дело загорались номера поездов и маршрутов.

Она прошла к кассе ближнего следования, чтобы купить билеты на ближайший поезд “Москва – Санкт-Петербург”, который прибывал уже через два часа. Было странно: среда, середина недели, но билетов в кассе не оказалось. Следующее отправление было только через семнадцать с лишним часов. У Кати не было выбора, она взяла билеты на поезд номер 201 и прошла в зал ожидания: идти ей было больше некуда. В зале было много свободных мест. Она села, посмотрела на часы, которые встали. Забавное совпадение: стрелки часов показывали как раз время, которое было указано в ее билете. Она посмотрела и на огромные часы в зале, которые так же стояли, показывая 07:50, время отправления ее поезда. Она закрыла глаза и представила, как тронется вагон и она будет слушать стук колес и смотреть на меняющиеся за окном картинки.

* * *

В аэропорте, как и обещал Питер, их встретили его друзья. Они обменялись рукопожатием, похлопали друг друга по плечу, справились друг у друга о делах. Дмитрий и Елена, друзья Питера, порекомендовали добираться до Петербурга на поезде.

– Так будет и дешевле и удобнее, – сказал Дмитрий.

– Ну, если так, то действительно думать даже и не о чем, – сказал Уолт.

– Питер, надеюсь, ты не забыл еще русский? – спросила Елена.

– Да, конечно, – произнес он на русском языке.

– Отлично, значит, вы не пропадете в случае чего…

– Его ломаный русский оставляет желать лучшего, – произнес немного хуже Уолт.

– О, да, куда мне до тебя, Уолт, – Питер возмутился.

– Вижу, трудностей с языком у вас не возникнет, – расхохотался Дмитрий и добавил. – Уже поздно. Давайте вы переночуете у нас, а завтра я отвезу вас на вокзал, там и купите билеты.

– Хорошая идея, – поддержала Елена. – Вы отдохнете, а завтра снова в путь. Тем более что мы сто лет не виделись с тобой, Питер.

– Согласен, – кивнул Питер и обратился к Уолту. – Едем?

– Пожалуй. Я не против. Я и сам устал.

Все четверо направились к парковке, где стоял старенький автомобиль Дмитрия.

– Вижу, ты до сих пор увлекаешься антиквариатом, – пошутил Питер, посмотрев и оценив его машину.

– А я вижу, ты остался все тем же неисправимым шутником! – ни капли не обидевшись, друг подхватил волну юмора, которая захлестнула Питера при виде разваленного Мерседеса.

Они сели в машину и покатились по ночным улицам.

* * *

Стемнело. Лео подошел к дому, в котором раньше жила Марта. Он стоял во дворе и снова вспоминал каждое ее слово, которое она сказала в тот вечер, в тот последний для них обоих вечер. Он смотрел в пустые темные окна, словно надеясь, что она вот-вот включит свет и выйдет на балкон. Все было бесполезно. Марты там не было…

Лео никогда не курил, но почему-то именно сейчас ему хотелось вдохнуть сигаретного дыма. Ему было грустно. Словно весь мир отвернулся от него. Да и не нужен был ему этот мир! Ему нужна была лишь одна его частичка… Ему нужна была она… Марта… Он все бы отдал, лишь бы снова услышать ее молчание. Но ее не было рядом…

* * *

Зал ожидания был полон. Сотни людей ждали объявления отправления. Катя снова взглянула на часы. Стрелки быстро бегали одна за другой, как сумасшедшие, словно механизм сломался.

– Катя! – услышала она вдруг знакомый голос, но, оглянувшись, поняла, что ей показалось. Она снова глянула на часы. Стрелки не двигались, показывая время 07:50.

– Что за ерунда, – шепнула она себе под нос и, сняв свои кварцевые часы, закинула их в сумку.

– Не подскажите, сколько времени? – обратилась она к сидящему рядом старику.

– Время, дочка, 05:20, – ответили ей. Катя узнала в лице незнакомца того дряхлого старика, с которым разговаривала еще вчера.

– Снова Вы! Поверить не могу! Да вы меня преследуете!

– Говори громче, дочка. У меня со слухом плохо, – сказал старик, откашлявшись.

– Вчера у вас было плохо со зрением! Вы мне дом спалили! – выкрикнула она это так громко, что все сразу повернулись в ее сторону, наблюдая за тем, как совсем молодая девушка обвиняет инвалида в том, чего он не мог совершить.

– Девушка, прекратите немедленно. Посмотрите только на него, да что он мог вам сделать! – заступился кто-то за инвалида.

– Как вы можете его защищать, – Катя не успела договорить, она почувствовала, как за лодыжку ее схватила черная собака, та самая собака, которую она видела вчера. Она попыталась оттащить пса, зажевавшего почти все ее ботинки.

– Это же ваша собака! – вскрикнула она, обращаясь к старику.

– Не опоздай на поезд, Катя, – с этими словами он вскочил и побежал прочь. Катя оттолкнула собаку и ринулось за стариком. Она бежала так быстро, что не заметила как, земля ушла из под ног, а сама она взмыла так высоко, что уже не ощущала никого притяжения. Мир словно перевернулся. Все стало наоборот. Она поднималась и поднималась. И парила уже так высоко, что боялась упасть…

Она проснулась и первым делом посмотрела на часы. Время было 05:20.

* * *

Питер и Уолт были уже на вокзале. Кругом бегали люди. Все куда-то торопились. Дмитрий вручил билеты Питеру, которые только что купил. Друзья крепко обнялись.

– Ну что счастливого вам пути. Если будете в Москве, заезжайте. Будем только рады. Не знаю, когда мы с вами в следующий раз увидимся…

– Только если в следующей жизни, – подшутил Питер. – Когда отправление?

– Через два с половиной часа…

Друзья попрощались, обменявшись крепким рукопожатием. Питер и Уолт прошли в зал ожидания. Свободных мест не оказалось. И им ничего не оставалось, как расположиться на своих сумках.

* * *

Лео было грустно, грустно настолько, что становилось даже тошно. Он уселся в своем любимом кресле. Тусклый свет ночника слегка освещал комнату. Он уже осмотрел все стеллажи, которые просто ломились от книг и журналов, глазами пытаясь найти ту, которую еще не успел прочитать. Но таких книг у него не осталось. Окружающая пустота сводила его с ума. С ума сводили и те серые мысли, которые то и дело лезли в голову. Он никак не мог осознать тот факт, что в его жизни теперь уже нет того, что раньше казалось ему привычным. Он не знал, как будет жить дальше: ведь рядом с ним больше нет человека, которого он мог слушать часами; нет рядом и того, кто мог слушать часами его самого. Он представлял свою десятидневную поездку во Францию, но как ни старался, не мог себе представить свою жизнь после этой поездки.

Он вспоминал Марту. Вспоминал ее лицо. Вспоминал, как слушал ее молчание. Вспоминал ее взгляд и улыбку. Он всегда был уверен в том, что у него нет близких людей, что Марта лишь делает неуклюжие попытки стать для него родным человеком… неуклюжие и напрасные. И только сейчас он осознал, что на самом деле она уже тогда, с самого первого момента их знакомства, стала для него самым близким, самым родным…

Лео всегда ощущал себя одиноким. Он считал себя одиноким. Одиночество было у него в душе, глубоко. Он привык к нему. Оно стало частью его жизни. Он никогда не мог себе признаться в том, что по-настоящему хочет. А хотел он лишь одного – чтобы в его жизни появился кто-то, кто сумел бы излечить его от одиночества, кто-то, кто занял бы то место, которое в его душе отводилось одиночеству. Он этого желал, как желает глотка воды умирающий от жажды в самом сердце пустыни, и боялся… боялся, что кто-то отнимет у него одиночество, заполнит ту пустоту, которая отводилась грусти. Боялся этого, как не боялся смерти. Ему нравилось быть одиноким. Он не знал почему… Но так ему было легче. Было легче быть несчастным, чем счастливым…