Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Но такого не бывает, – возмутился я, – преступления есть преступления, и они должны быть наказаны.

– Молодой человек, молодой человек, – весело засмеялся старый полковник, – жаль, что в школе КГБ не преподают историю и уроки из её самых главных этапов. Вам, вероятно, не рассказывали о том, что культ личности был осуждён и признано, что в отношении многих честных людей были проведены массовые репрессии. И кто понёс наказания? Да почти никто. Человек десять, а остальные как работали на своих местах, так и работают до сих пор. Когда был суд над фашизмом в Нюрнберге, то повесили двадцать человек и человек тридцать посадили в тюрьмы. Зато остальные отделались формулой «Время было такое. Мы люди подневольные. Нам приказали, мы делали». И самое главное, до сегодняшнего дня в современной Германии военными преступниками, на которых не распространяется срок давности, являются дезертиры из немецко-фашистской армии и люди, которые состояли в комитете «Свободная Германия», а также полковник фон Штауфенберг со товарищи, которые устроили покушение на Гитлера. И вовсе не участники массовых казней и члены SS. И это в той стране, которая отринула фашизм, как преступную идеологию. Вот вам и поле для умственных упражнений в свободное время.

– Хорошо, я подумаю об этом на досуге, – сказал я, – но что нам нужно от старичка рыболова?

– Мы и сами не знаем, что нам нужно, – сказал начальник отдела собственной безопасности. – С самого верха потупило строгое указание, узнать, какая тайна ему известна, и если эта тайна навредит государству, то сделать так, чтобы эта тайна так и осталась тайной…

– То есть, старичка нужно кокнуть? – как-то неудачно пошутил я.

Сердитый взгляд был мне ответом.

– Ты, вообще-то, кто по национальности? – вдруг спросил начальник отдела.

– Русский, – с чувством особой гордости сказал я.

– Русский? – переспросил полковник. – Так какого же хрена ты задаёшь бестолковые вопросы. Ты что, до сих пор не понял, что мы живём как в сказке?

– В какой сказке? – удивился я.

– В любой, – сказал полковник, – например, иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. Это о твоём задании. И учти. Это твоё самое сложное задание. Если ты коснёшься страшной тайны, то я тебе не завидую. Тайна только тогда остаётся тайной, когда о ней знает только один человек. Возьми секретные протоколы к пакту Молотова-Риббентропа. Все говорили, что никаких протоколов нет, что это фальшивка, а они спокойно лежали сейфе генсеков и президентов и передавались по наследству в особой папке. Или материалы Катынского расстрела польских офицеров. Материалы нашлись там же, но их стали выдавать порциями. Лучше бы уж совсем их не было, но раз сказал А, то нужно говорить и Б.

– И что же делать мне? – спросил я.

– Не знаю, парень, – как-то устало и в то же время добродушно сказал начальник. – Тебе просто не повезло. Выкручиваться придётся самому. Никто тебе не поможет, ни Бог, ни Царь и ни Герой, добьёшься ты освобожденья своею собственной рукой. Так поётся в революционной песне. Думай. Твоё начальстве в курсе, что у тебя специальное задание из инстанции. Работу планируешь сам и отчитываешься только передо мной. Заведи себе за правило записывать на диктофон все рыбацкие беседы. На их основании будут определять наличие или отсутствие этой страшной тайны. Тебе нужно пробежать в ливень так, чтобы ни одна капля не упала на твой костюм.

– А я знаю, как это сделать, – перебил я полковника.

– Ну, и как? – удивился он.

– Нужно снять с себя всю одежду и положить её в котёл, как сделал этот один китайский мудрец, – сказал я, – а потом спокойно идти по дождю. Когда он закончится, достать сухую одежду и надеть её.

– Всё, хватит, – перебил меня полковник, – идите отсюда, иначе я с вами свихнусь от ваших историй и тайн.

– А что такое шуба? – спросил я.

– Эх. Молодость-молодость, – засмеялся полковник. Это побасёнка такая. Один офицер никак не мог получить продвижение по службе, все говорили, что дело в шубе, то ли у него шубу украли, то ли он у кого-то шубу украл…

Я был молод и свободен. У меня не было обременяющей семьи, детей, поджидающих прихода с работы папы, родителей, которым требовалась помощь и уход. Одним словом, сирота широкого профиля. Всё обыденно. Был единственным ребёнком в семье. Когда мне было восемнадцать лет, родители попали в аварию, и я остался один. Спасло меня хорошее воспитание и то, что я сразу прекратил уличные знакомства, а затем поступил в высшую школу КГБ, заручившись рекомендацией одного старого чекиста, давнего знакомого моего отца. Не знаю, что было со мной, если бы я выбрал другой путь. Возможно, что меня давно бы не было в живых. Черные риелторы – это хорошо организованные банды, состоящие сами знаете из каких должностных лиц. Молодого пацана давно бы уже похоронили на старом заброшенном кладбище, а в его квартире проживал какой-нибудь бонза, крышующий эту банду. Так что, КГБ спасло мою жизнь. Дальше вы уже знаете.

На моем рабочем месте в моем кабинете стоял пустой стол. Непосредственный начальник спросил, какая мне нужна помощь и ушёл, занятый своими делами, показывая, что здешние дела меня уже не касаются.

Пообедав в управленческой столовой, я пошёл домой готовиться к новой рыбалке. Наутро я был в заказнике и пил чай у Василь Василича, который встретил меня как давнего знакомого и посетовал на то, что рабочие заботы не давали мне отдаться любимому времяпровождению.

– Василь Василич, – сказал я с улыбкой, – я сейчас в отпуске и буду рыбачить каждый день.

– Это и хорошо, – согласился старик, – а то рыбаков что-то мало стало. Всё норовят сетями половить, а толку что? Бросили сеть, вытащили килограмм пятьдесят, а потом почти вся рыба погибнет или испортится, так и не дойдя до потребителя. Ловить нужно столько, сколько нужно для потребления или для переработки для длительного хранения.

Весь день мы занимались подготовкой к рыбалке. Проверяли и настраивали снасти, готовили палатку, проверяли лодку и мотор, заливали бачки бензином и маслом, делали запас продуктов.

– Пару бутылочек возьмём с собой? – спросил я. – Поедем, наверное, дня на два или три.

– Ну, если на два-три дня, то и бутылочек нужно брать столько же, – с улыбкой сказал Василь Василич.

Первая командировка

На реку мы выехали рано. Двум холостякам собраться – только перепоясаться. Свежий ветерок холодил лицо, по воде шла мелкая рябь, глухо гудел лодочный мотор, толкая нашу лодку, которая от радости журчала водой на редане, то есть в том месте, где приподнятый нос лодки касался поверхности воды.

Минут через сорок мы пристали к пологому берегу, ориентируясь на сизое пятно от старого костра. Место уже обжитое и намоленное, как говорили рыбаки.

Палатку установили быстро, достали удочки и пошли вдоль берега, высматривая уловистые места. Да их и высматривать не нужно, к каждому из них были протоптаны тропинки и в кустах сделаны проходы, а на берегу установлены чурбачки. В хороших заказниках это дело чести и часть инфраструктуры рыбалки.

– Рыбачь здесь, – Василь Василич ткнул пальцем в небольшой проем в кустах, – а я расположусь рядом.

Я прошёл на указанное место и очутился как бы в комнате из веток и листьев с широким окном в сторону реки. Всегда мечтал порыбачить именно в таком месте. Ты находишься в своём домике и тебе не нужно никуда идти, чтобы добыть пропитание. В углу комнаты был небольшой очаг, выложенный из камня. По краям очага в землю вбиты металлические прутья с рогульками наверху, чтобы на перекладине можно было повесить котелок с ухой или чайник для завершения трапезы. Рядом с очагом была небольшая вязанка дров, листья над очагом давно сгорели, образуя как бы дымоход в доме, который топится «по-чёрному».

Место мне досталось уютное, какое-то домашнее, так и хотелось прилечь в уголок, противоположный от очага, где было постелено свежее сено. Как на сеновале в деревне.

Ночь. Луна. Тишина. Сеновал.
Свежий клевер и памяти шквал.
Пламя страсти горело во тьме,
Ты была, или снилась ты мне?
3
{"b":"620484","o":1}