— Я всё отлично помню! Не стоит повторять это постоянно.

Богдан понял, что начинает злиться. И от тона Михаила, который разговаривал с ним в неприятной снисходительной манере, и от того, что опять вспомнил все свои тревоги, связанные с тем, что Костя неч.

— Понимаю ваше волнение. Это не самое приятное чувство.

Сочувствующие нотки в голосе Михаила теперь отдавали насмешкой, и это окончательно взбесило Богдана. Однако вместо того, чтобы поставить зарвавшегося Глухова на место, он неожиданно для самого себя с яростью воскликнул:

— Мой брат неч! Что тут может быть приятного?

За его спиной послышался какой-то негромкий звук. Богдан обернулся и чуть было не выронил телефон на пол. Ему хватило одной секунды, чтобы пожалеть не только о своих словах, но и о том, что он вообще ответил на звонок Михаила.

В дверном проёме стоял Костя и смотрел на него застывшим, полным изумлённого недоверия взглядом. С его лица вслед за остатками весёлой улыбки, с которой он вышел на поиски брата, стремительно исчезали все живые краски.

========== Глава 13 ==========

Богдан не глядя отключил телефон и сделал медленный шаг вперёд. К застывшему на месте брату.

— Костя, — осторожно позвал он. — Ты слышал… Что ты слышал?

Он замолчал, испытав на секунду почти абсурдную надежду на то, что поторопился с выводами. Может, Костя не успел ничего услышать. Может, он не понял. Хотя Богдан прекрасно знал, что это не так.

— Надо полагать, самое главное, — Костя заторможенно кивнул и издал какой-то странный звук. То ли смешок, то ли стон. Богдана бросило в холодный пот.

— Ты же ничего не понял. Успокойся, ладно? Всё, что ты слышал, просто глупости. Все мои слова. Мне сейчас позвонил…

Костя покачал головой. Медленно и скованно, словно делал над собой огромное усилие.

— Да неважно кто звонил, — перебил он. — Скажи одно. Это правда? То, что я неч?

Богдан встретил твёрдый взгляд темнеющих глаз и не смог даже попытаться соврать.

— Да.

Лицо Кости окаменело. Оно было уже не мертвенно-бледное, а пугающе-серое.

— Понятно, — пробормотал он.

— Что понятно?

Богдан быстро преодолел несколько коротких метров и схватил брата за руку. Сначала резко, поддаваясь той дрожи, которая начала сотрясать его тело, а потом опомнился и ослабил хватку.

— Я же сказал, что всё это глупости. Понимаю, что ты удивлён, но пойми, малыш, это ничего не меняет. Сейчас мы поговорим…

— Поговорим. Но не сейчас. И не здесь.

Костя освободил руку и опять кивнул. Он попытался усмехнуться, но лишь скривил задрожавшие губы. Богдана опять обсыпало морозом. Он растерянно смотрел, как брат разворачивается, чтобы вернуться в помещение, где раздавались громкие голоса и играла музыка. Где он и сам был счастлив всего несколько минут назад.

Следующий час превратился для Богдана в одно размытое разноцветное пятно. Он отмечал отсутствующим взглядом лица Светланы и друзей, краем уха слышал шум веселящейся толпы и успел выпить несколько коктейлей, даже не почувствовав их вкуса. Костя не подошёл к нему ни на минуту. Он был рядом со своими приятелями и о чём-то с ними разговаривал. Его тело оставалось напряжённым как струна, что свидетельствовало о том, что он тоже на пределе. Наконец Богдан не выдержал. Подойдя к брату, он опустил на его плечо тяжёлую руку.

— Всё, хватит. Поехали.

К его удивлению, Костя беспрекословно подчинился. Очевидно, он тоже устал притворяться. Не рискуя садиться за руль после нескольких порций спиртного, Богдан вызвал такси. Всю дорогу оба сохраняли натянутое молчание, что было вполне объяснимо, учитывая присутствие водителя; но, очутившись дома, Богдан не стал тянуть и сразу же начал неприятный разговор.

— Костя, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Мне жаль, что ты узнал правду вот так, не в то время и не в том месте, но, поверь, у тебя нет никаких причин переживать или бояться. Тут нет ничего страшного. Это же не болезнь, в конце концов. Ничего не изменилось и не изменится, так что…

Он запнулся, подбирая правильные слова и решительно отказываясь думать о том, что всё может быть гораздо серьёзнее обычной ссоры.

— Неужели ты так сильно расстроился? Да, в тебе есть кровь нечей, ну и что с того? В чём тут трагедия? Они же тебе нравятся!

Костя смотрел на него. Пристально смотрел и не отводил глаз.

— Нравятся? — тихо переспросил он. — Да, мне нравятся нечи. Мне — да.

Он издал странный смешок. Горький настолько, что Богдана передёрнуло. Он потянулся к брату, испытывая желание обнять, успокоить и извиниться за то, что долго скрывал от него правду, но Костя отшатнулся.

— Не трогай меня, — глухо попросил он. — Зачем? Ты же на самом деле от этого не в восторге.

— Что? — Богдан нахмурился, не вполне уверенный, что правильно понял.

— Не думаю, что ты вообще решился бы прикоснуться ко мне, будь я обычным человеком, — бесцветным голосом объявил Костя. — Ты бы не смог. Может, и не захотел бы. Одно дело спать с собственным братом, пусть даже не родным, но таким же, как ты сам, и совсем другое поразвлечься с нечем, одним из тех, кого ты так ненавидишь и постоянно стараешься унизить.

Богдан замер. Всего на секунду, а потом чуть было не засмеялся, настолько нелепой показалась ему эта высосанная из пальца теория.

— С ума сошёл? — подавившись коротким смешком, выдавил он. — Ничего глупее я в жизни не слышал. Долго придумывал этот бред?

— Разве бред?

Костя вскинул голову.

— Скажи ещё, что нечи для тебя не низший сорт?

— Да плевать мне на нечей! На всех сразу, кроме тебя! Ты не такой, как они! Ты…

Он понял, что сказал что-то не то, и осёкся, но было уже поздно. В глазах брата плескалось море боли. Уже зелёных, будь проклят этот ненавистный цвет!

— Я лучше остальных? — скривив губы, уточнил Костя. — И как — намного? Или до какого-то предела?

— Нет никаких пределов. Только не для тебя.

— Мне так не кажется. Почему тогда ты молчал? Почему не сказал мне?

— Не знал, как начать этот проклятый разговор, — сквозь зубы процедил Богдан. — Я собирался с духом.

— Долго собирался? Как давно ты знаешь?

— Несколько недель, — неохотно признался Богдан.

— И перед нашей знаменательной поездкой в горный домик ты уже был в курсе?

Не дожидаясь ответа на почти риторический вопрос, Костя кивнул сам себе, словно подтверждая какую-то догадку.

— Вот почему ты сделал это со мной. Там и тогда. Ты узнал, кто я.

— Хватит нести чушь!

Богдан понял, что ещё немного, и он заорёт. На какую-то секунду он подумал, что будет лучше, если и Костя начнёт кричать вместе с ним. Пусть лучше кричит, чем с трудом выталкивает из себя отрывистые и колкие, как лёд, слова, время от времени обхватывая себя руками, словно пережидая приступы лихорадки, охватившей его тело.

— Почему ты так легко веришь в самое плохое вместо того, чтобы просто поверить мне? Когда же ты поймёшь, что я люблю тебя!

Костя усмехнулся. По-прежнему с изрядной долей горечи.

— Да я и не спорю. Может, и любишь. Но по-своему. Не как равного. Нечи для тебя даже хуже, чем животные. Ты просто не стал заморачиваться и взял то, что захотел. Подумал, что можно.

— То, что я думал и как поступал, абсолютно разные вещи, я бы никогда не сделал тебе ничего плохого…

Богдан осёкся. Он понял, что проиграл. Даже не из-за своих неосторожных слов, так глупо и некстати вырвавшихся под воздействием тревоги и уже почти позабытого страха потерять самое дорогое. Он допустил огромную ошибку, когда позволил себе вспомнить. Костя был абсолютно прав. Не так давно он действительно не мог избавиться от мыслей о том, что младший брат стал более доступным для него, в силу своей запятнанной нечеловеческой сущности.

— Я прав, да?

У Кости дрогнули губы. Он понял всё без слов лишь по изменившемуся лицу брата. Сделав неловкое движение, он развернулся, чтобы уйти, но тут же споткнулся на лестнице, не устояв на подкосившихся ногах. Богдан успел вовремя. Подхватив дрожащее тело, он обнял Костю, прижал его к себе и начал торопливо гладить по спине и плечам, пытаясь успокоить.