— В помещичьих хозяйствах падает урожайность хлебов: крепостные крестьяне отбывают барщину всё хуже и хуже. Это обстоятельство неизбежно сказывается на валовом сборе зерна, главной российской экспортной статье.

   — Подпольная организация «Народная воля» пытается использовать в своих целях, пока ещё не переходя к террору, крестьянский вопрос...

Сам же Николай Николаевич-Старший своих семейных оппонентов старался убедить такими словами:

   — Недоброжелатели династии и здесь и за границей называют нас, Романовых, главными помещиками-крепостниками.

   — Но мы же не владеем поместьями с тысячами крепостных душ, как Румянцевы и Разумовские.

   — Вот то-то и оно. У нас последней великой помещицей была Екатерина Великая. Слава Богу, что она раздарила своим фаворитам столько крепостных.

   — Почему же, Николай Николаевич, слава Богу?

   — А потому, что нынешний мужик-бунтарь идёт жечь поместья не Романовых, а Разумовских и Румянцевых. Мы сегодня не враги крестьянства.

   — Но дворянство опора монархии. Если оно встанет против неё, что тогда?

   — Не встанет. Сегодня наше дворянство в своей массе служилое — офицерство и чиновники, не имеющие своих крепостных душ.

   — Но рабство же процветает и в Америке, и в колониях?

   — Вот за это-то и обличает нас Европа. К тому же мы с отменой права крепости на крестьянские души мало теряем.

   — Как это мало?

   — А так, что большая часть наших пахарей-мужиков — или люди вольные, или состоят в ранге государственных крестьян...

Александр II подписал высочайший Манифест и «Положение», возвещавшие об отмене крепостного права 19 февраля 1861 года. Великий князь тогда выразил смысл исключительной важности государственного акта в таких словах:

   — Мы, Романовы, вместе с крестьянскими душами раскрепостились нравственно...

Венценосному старшему брату Николай Николаевич мог в те февральские дни доложить:

   — В моём подшефном лейб-гвардии Сапёрном батальоне лица нижних чинов необычайно веселы и приветливы, ваше величество.

   — Манифест всем знаком?

   — Да, он прочитан даже для тех солдат, что в тот день стояли в караулах или были на хозяйственных работах.

   — Что говорят нижние чины обо мне?

   — Они вместе со всем народом называют ваше величество царём-освободителем...

Отмена крепостного права стала для Российской империи подлинно эпохальным событием. До этого крестьянин вместе со своей семьёй являлся полной собственностью помещика-дворянина. Тот мог продать, заложить и подарить всю семью крепостного или по отдельности, часто разлучая родителей и детей, мужей и жён.

Теперь вчерашний крепостной человек получал право распоряжаться своей личностью, а также ряд гражданских и имущественных прав. Мог выступать в суде от своего имени, заключать различные сделки, открывать собственную торговлю или промышленное, кустарное производство, переходить в другое сословие, к примеру в мещане или купечество.

На селе вводилось крестьянское, общинное самоуправление. Это освобождало государственных чиновников от многих «излишних» нагрузок.

Казна империи взяла на себя выкуп у помещиков земельных наделов крестьян — им была предоставлена выкупная ссуда с рассрочкой на 49 лет. Теперь крестьяне всё больше уходили из деревни в города на заработки, что самым положительным образом сказывалось на росте российской экономики.

В августе 1862 года 31-летний инженер-генерал назначается командиром Отдельного гвардейского корпуса. С этим назначением великий князь Николай Николаевич входит в число старших военачальников русской армии. В этой должности он пребывает всего два года, и обязанности генерал-инспектора по инженерной части с него не снимаются.

Великий отечественный реформатор Дмитрий Алексеевич Милютин, став во главе Военного ведомства, среди прочего, ввёл в России военно-окружную систему. Летом 1862 года появились первые три приграничных округа — Варшавский, Виленский и Киевский. В конце года к ним присоединился Одесский военный округ, а в апреле 1864 года — Рижский.

Совершенствование военной организации Российской державы сильно беспокоило государя. Он командировал своего младшего брата, корпусного начальника, с инспекцией в приграничные округа. Александру II хотелось знать: приживается ли окружная система в русской армии, которая теперь «расселялась» не по генерал-губернаторствам, как было с петровских времён, а по округам. После поездки в западное приграничье великий князь Николай Николаевич сделал доклад государю:

   — Картина, ваше величество, самая отрадная от замыслов Дмитрия Алексеевича.

   — Что именно удалось ему сделать, на твой взгляд?

   — Прежде всего высока мобилизационная готовность войск на границе. Окружное управление — готовый штаб армейского корпуса. Или даже небольшой армии.

   — А полки как привязаны к округам?

   — Лучшего и ожидать пока трудно. Снабжение идёт из одних рук, поставка и распределение рекрут — в штабе округа. Проверки тоже идут оттуда.

   — Что говорят офицеры? Полковые командиры, дивизионные начальники какие суждения высказывали о милютинских округах? Спрашивал их о том?

   — Спрашивал, разумеется. Общая мысль такова: готовность армии к войне стала выше.

   — Вот это-то для нас и есть самое главное...

Александр II разрешил военному министру продолжить начатые преобразования. В том же 1864 году появляется ещё пять округов — столичный Санкт-Петербургский, Московский, Финляндский, Харьковский и Казанский. Через год создаются Кавказский, Оренбургский и Восточно-Сибирский военные округа, а в 1867 году — Туркестанский.

Из всех этих военных округов самым значимым, разумеется, являлся Санкт-Петербургский. Здесь находилась столица, квартировала гвардия. Поэтому назначение первым командующим округа великого князя Николая Николаевича-Старшего случайным назвать никак было нельзя. Через три года его должность стала называться так: главнокомандующий.

В итоге в 33 года он стал во главе огромной военной организации. Территориально в округ входили столичная, Новгородская, Псковская, Олонецкая и Архангельская губернии. Затем Санкт-Петербургскому округу передали большую часть Финляндского военного округа.

Из состава войск округа можно было составить хорошую армию: Гвардейский корпус, 22-я и 24-я пехотные дивизии, отдельные части различных родов оружия, Петропавловская и Кронштадтская крепости. Всего 72 батальона, 48 эскадронов, 112 орудий полевой артиллерии.

Командный состав окружного штаба братья Николаевичи обсуждали самым серьёзным образом. Ведь речь шла о безопасности столицы империи как от внешних нападений, так и от возможных внутренних потрясений, начиная от чумных бунтов чёрного люда и кончая революционными выступлениями образца 1825 года.

   — Каким бы ты хотел видеть свой окружной штаб, Николай?

   — Только созданный на основе штаба Отдельного гвардейского корпуса, вверенного мне вашим величеством.

   — Очень правильная мысль. Там мы всех знаем, наше доверие гвардии полное. А кого предлагаешь назначить на пост начальника штаба?

   — Думаю, что лучше моего начштаба от гвардии генерал-лейтенанта графа Бреверна-де-Лагарди нет. У него прекрасный послужной список лейб-гвардейца.

   — Хороший выбор. Считай, что я графа в новой должности утвердил...

Окружное командование великому князю приходилось совмещать с исполнением обязанностей генерал-инспектора по инженерной части. В том же году к ним прибавились и новые, не менее хлопотные армейские дела. Император Александр II вскоре поздравил младшего брата ещё с одним высоким назначением:

   — Поздравляю, Николай. С сегодняшнего дня ты — генерал-инспектор кавалерии. Потянешь?

   — Справлюсь, ваше величество. Это ведь наша, романовская должность...

Скажем прямо, занимать три таких высоких военные должности было непростым делом, даже при наличии отлаженного штаба и энергичных, знающих помощников. Адъютант великого князя Дмитрий Скалой, ставший генералом от кавалерии, вспоминал о своём начальнике: