— "Нет, — произнес он, слегка, но совершенно определенно отрицательно покачав крупной головой. — Теперь оставь меня одного. Мне есть о чем подумать, а вскоре ко мне присоединятся друзья.

Девушка залпом опустошила стакан, и он с улыбкой наполнил его снова.

— Ну все, теперь иди.

Ничего не поделаешь, приказ был отдан тоном, не допускающим возражений. Девушка вернулась на скамейку возле комнаты, однако не сводила глаз со странного человека. Он чувствовал на себе ее взгляд, но, казалось, его это мало беспокоило.

Как бы то ни было, теперь Яношу предстояло выяснить, чем занят сейчас Сет Армстронг. Выбросив из головы мысли о девушке, он привел в действие свои способности вампира и мысленно перенесся на другую сторону водного пространства, на самый конец мола, туда, где отбрасывая вокруг себя густые тени, поднимались из воды массивные каменные стены форта. Здесь царила темнота, нигде не видно было ни огонька — лишь растянутые для просушки и ремонта рыбачьи сети, поплавки и похожие на амфоры сосуды, при помощи которых местные рыбаки ловят омаров. Безгранично преданный своему господину Армстронг, конечно же, тоже находился здесь и ожидал приказаний хозяина.

— Ты слышишь меня. Сет?

— Я здесь, там, где и должен быть, — шепотом, будто разговаривая сам с собой, откликнулся Армстронг. Он ни словом не обмолвился о мучившем его голоде, хотя Янош чувствовал, как болезненно он его переживает. Ему, однако, понравилось, что желания и заботы господина Сет ставит выше собственных. Он, конечно, тоже не должен забывать о том, что преданного пса стоит время от времени вознаграждать. Позже Армстронг получит свою награду.

— Я сейчас ищу одного менталиста, англичанина, — стараясь быть кратким, начал объяснять Янош, — а потом пошлю его к тебе. Второй англичанин обязательно пойдет следом за ним, но этот человек мне не нужен — он может только помешать мне в работе. Нам и одного будет вполне достаточно — все, что нужно, мы узнаем от него. Ты понял меня, Сет?

Армстронг все понял, но чувство голода было в нем столь сильно, что Янош вынужден был его предупредить:

— Ты не должен трогать его, не смей ничего от него брать или давать ему что-либо от себя. Ты слышишь, Сет?

— Я понял.

— Хорошо. Думаю, ему следует получить крепкий удар — ну, скажем, по затылку, после которого он свалится в воду как раз в том месте, где очень глубоко. Позаботься об этом, и, если все пройдет как положено, я вскоре пришлю их к тебе.

Не теряя времени он перенесся в сверкавший огнями Новый город и, пользуясь возможностями вампира, стал последовательно прочесывать все отели, бары, таверны, закусочные и ночные клубы. Поиск его не представлял особой сложности, ибо те, кого он искал, резко отличались от остальных в силу необычности разума и сознания. К тому же один из них уже попал под его влияние — Янош проник в его разум, повредил, почти разрушил его. Однако разрушен он был не до конца, это-то как раз и предстояло доделать. Но всему свое время. Прежде чем он завершит начатое, Янош должен узнать все, что ему необходимо. Первое же проникновение в мозг этого человека, прежде чем Янош начал оказывать на него воздействие, убедило его в том, что англичанину известно очень и очень многое.

Да, это, несомненно, разум менталиста, телепата, как их теперь стали называть. И Янош поймал его в тот момент, когда он следил за ним (точнее, не за ним конкретно, а за ходом той операции по перевозке наркотиков, в которой вампир тоже принимал участие).

Но что ему удалось узнать, прежде чем Янош обнаружил слежку? Несомненно, столько, что он стал представлять собой немалую опасность, ибо в тот момент; когда Янош его засек, англичанин уже знал, кто он на самом деле. А этого ни в коем случае допустить нельзя! Как? Что будет, если его тайна раскроется и этот новый мир узнает, что он вампир? Конечно, кто-то усмехнется и не поверит в подобное предположение, но так поступят далеко не все. И к этим другим относится англичанин — менталист. Отголоски, услышанные Яношем в его разуме, свидетельствовали о том, что он знает о других таких же, как он. Что их много и ему известно, где они находятся.

Продолжив поиск, Янош натолкнулся на испуганные мысли. Они были ему хорошо знакомы. Это был именно тот мозг, в который он недавно проникал и который немедленно узнал, как узнают знакомое лицо. Подавленные, загнанные усилием воли вглубь, панические, раболепствующие мысли вновь вырвались наружу Подобно охотничьей собаке он выследил их, проник в смятенный разум и убедился, что это именно тот, который он искал, — он не ошибся...

Кен Лейрд вошел в номер отеля, который занимал Тревор Джордан. Их комнаты располагались рядом, но войти друг к другу они могли лишь из коридора. Телепат лежал в своем номере уже двенадцать часов: шесть из них совершенно неподвижно под воздействием сильного успокоительного, введенного доктором-греком; еще четыре он, казалось, мирно спал, а все остальное время крутился и метался в постели, весь покрывшись холодным потом, что-то бормоча и издавая стоны, — он находился во власти какого-то страшного, беспокойного сна. Лейрд дважды пытался разбудить его, но безуспешно — друг не просыпался. Врач сказал, что он придет в себя, когда наступит время.

По поводу причины такого состояния Джордана доктор не высказал ничего определенного: по его мнению, причиной могло послужить что угодно — солнечный удар, излишнее волнение, выпитое накануне спиртное, может быть, даже какая-либо инфекция. А может, просто сильнейшая мигрень... Как бы то ни было — беспокоиться не стоит, во всяком случае сейчас. С туристами частенько происходят такого рода вещи.

Лейрд отошел от кровати и повернулся спиной, но в тот же миг услышал голос Джордана:

— Что? Да-да, я это сделаю.

Лейрд резко обернулся и увидел, что Джордан внезапно открыл глаза и сел на постели.

На прикроватной тумбочке стоял кувшин с водой. Лейрд наполнил стакан и протянул его Другу, но тот, казалось, ничего не заметил. Широко раскрытые глаза смотрели слепо. Спустив ноги на пол, он потянулся к стулу, на котором висела одежда. У Лейрда создалось впечатление, что Джордан действует, как лунатик.

— Тревор, — тихо окликнул его Лейрд, беря за руку, — ты...

— Что? — Джордан повернул к нему лицо, часто-часто замигал и вдруг совершенно осмысленно уставился на друга. Взгляд сфокусировался, и Лейрд понял, что тот пришел в себя и к нему вернулась способность соображать.

— Да, со мной все в порядке, но...

— Но... что? — подсказал ему Лейрд, в то время как Джордан продолжал одеваться. Двигался он при этом совсем, как робот.

Зазвонил телефон. Не обращая ни на что внимания, Джордан продолжал одеваться. Лейрд снял трубку. Это был Манолис Папастамос, который справлялся о состоянии Джордана. Греческий представитель закона появился на берегу буквально через секунду после того, как Джордан потерял сознание. Он помог Лейрду привезти его в отель и вызвал врача.

— С Тревором все в порядке, — ответил Лейрд на вопрос обеспокоенного Папастамоса. — Мне кажется, он чувствует себя хорошо. Во всяком случае, он одевается. А как дела у вас?

— Мы следим за судами... за обоими... но ничего нет, — Папастамос говорил по-английски так же, как и по-гречески — очень быстро тараторя короткие фразы. — Если даже что-то и перекочевало с “Самотраки” на берег, то очень немного... совершенно точно — не весь груз... его примерно столько, сколько мы и ожидали. Я проверил и “Лазарь”... едва ли они связаны... его владелец — некто Джанни Лазаридис — археолог и искатель сокровищ. У него безупречная репутация. Точнее говоря, о нем вообще нет никаких сведений. Что касается команды “Самотраки”... капитан и его первый помощник сошли на берег. Они могли, конечно, унести с собой белый порошок, но очень немного. Сейчас они смотрят представление в кабаре, пьют кофе с бренди. Надо сказать, больше кофе, чем бренди. Судя по всему, у них есть причина оставаться трезвыми.