При всей множественности проблем, исследуемых в рамках социологии культуры, они могут быть объединены в следующие группы:

– определение места дисциплины «Социология культуры и духовной жизни» в системе других наук о культуре, понимание ее назначения;

– исследование идей и понятий культуры в истории социологической мысли для становления собственной терминологии, адекватно выражающей систему понимания социокультурных процессов;

– определение соотношения «массовой» и «высокой» культуры, базовой культуры и субкультур как адаптации общества к культурной динамике;

– выявление состояния и функционирования науки как социального института, отвечающего требованиям культурного познания;

– анализ художественного искусства, его направленности как феномена культуры;

– изучение роли и назначения средств массовой информации в изменении социокультурного пространства;

– изучение внутренней динамики культуры, ее движущих сил;

– исследование культуры социальных групп, общностей;

– анализ личности в культуре и культуры личности, ее культурной активности, социального и профессионального творчества, духовного потенциала и т. д. [6, с. 37].

Научный дискурс по поводу объекта и предмета социологии культуры и духовной жизни представлен и в специальной социологической периодике. Так, один из авторов журнала «Социологические исследования» Е. А. Попов в публикациях 2011–2012 гг. с характерными заголовками «Что изучает социология культуры», «Социология духовной жизни: проблемы концептуализации» констатирует: «В наши дни невозможно представить себе достаточно четко, как “выглядит” наука о культуре. Очевидно, что социология культуры – это все же наука об обществе, программы жизнедеятельности и жизнеспособности которого определяются в культурном пространстве – самой культурой как совокупностью онтологических кодов и знаков, человеком, носителем культуры и социальных связей, созидающим и разрушающим эти коды, природной средой, очеловеченной и естественной, космосом – физическим и метафизическим». Не следует в масштабе современной социологической науки намеренно ограничивать предметное поле в изучении культуры, ее многообразных форм и проявлений; необходимо соотносить культурное целое с миром человека, социальным космосом, межпоколенными трансляторами ценностей и норм [15, с. 95].

Сегодня по-прежнему не решена проблема соотношения понятий культуры и духовной жизни. Относительно же социологии духовной жизни очевидный ее уклон в сторону духовного начала не позволяет четко определить самодостаточный ракурс освоения социальной реальности. Вызвано это, по-видимому, неопределенностью в самом понимании духовного или духовности в современном научном дискурсе. Ведь духовная жизнь, в ее институциональном смысле, находится на границе внутреннего и внешнего миров в бытии человека, а значит, может привлечь исследователей, способных не только к теоретическим обобщениям по поводу духовности, но и к рефлексии духовного, а это уже даже не социальное измерение. В таком осмыслении духовная жизнь предстает в операциональных категориях, придающих данному понятию вещественный, атрибутивный – социально обусловленный смысл. Поскольку духовная жизнь и искусство – рефлексивны, деликатны, скрытны, асоциальны, то это затрудняет их социологическое измерение, однако вовсе не отменяет возможностей постижения этих феноменов в социологической теории и способно натолкнуть исследователя на новые идеи, связанные с их включенностью в социальную ткань. В социологии духовной жизни генеральной линией может стать внимание к преломлению духовного начала в социальном мире – процессу неоднозначному, порождающему множество дополнительных коннотаций [14, с. 123].

Как считает Ж.Т.Тощенко, духовная жизнь – самая богатая по своим проявлениям сфера сознания, по формам и методам его реализации в жизнедеятельности общества, классов, социальных групп и слоев, каждого человека. Это позволяло даже на определенном этапе развития научной мысли отождествлять понятия «духовная жизнь» и «общественное сознание».

В работах В. С. Барулина, В. Е. Давидовича, В. В. Журавлева, В.М.Межуева, А. К.Уледова было убедительно показано, что, во-первых, духовная жизнь не может быть сведена к отношениям по поводу идей и взглядов, теоретическому осмыслению действительности. Она функционирует как на уровне сознания, так и на уровне практической целесообразной деятельности человека, охватывает все многообразие духовной жизни общества, классов, социальных групп и каждой личности, а соответственно, условия и факторы этой жизни. Во-вторых, духовная жизнь характеризуется тем, как, на каких основаниях и при помощи чего она изменяется, совершенствуется, обогащается. Духовная деятельность, будучи способом существования особого рода общественных отношений, выражается в конкретных формах в области науки, образования, массовой информации, культуры, литературы и искусства, т. е. всего того, что образует специфический феномен духовной жизни общества.

Такой подход к духовной жизни имеет большое теоретическое и практическое значение. Он не дает возможности субъективизировать ее, сводить только к взаимодействию теорий, взглядов и идей. Объективный характер сознания и поведения людей проявляется во всем многообразии духовных отношений, позволяет и в духовной жизни выделить как материальный, так и идеологический аспект и в то же время обнаружить ту сторону в развитии человека, которая не изменяется и не исчезает даже при смене общественно-политического строя [17, с. 310].

В книге известного социолога А. Л. Маршака «Социология культурно-духовной сферы» культурно-духовная сфера также структурируется на институциональные реалии и на художественную жизнь. К первой относятся образование и наука, политическая культура и культурная политика, культурно-просветительская деятельность, экологическая культура, религия как духовный институт. К художественной жизни автор относит функционирование театра, кино, музеев, средств массовой информации, чтение [9, с. 144].

Таким образом, социология культуры и духовной жизни – это становящаяся отрасль социологического знания, изучающая закономерности функционирования и развития человека, социальных общностей и институтов в сфере культуры и духовной жизни.

Изучая общество, социология так или иначе изучает культуру. Известно, что формы социальной жизни людей создаются в процессе социального взаимодействия. Следовательно, культура в самом широком понимании данного термина – это реальность, возникшая в результате человеческой деятельности.

Выдающийся немецкий ученый Макс Вебер четко определял социологию как «эмпирическую науку о культуре». В контексте его взглядов не было необходимости выделять «социологию культуры» как отдельное направление в рамках социологии. Под культурой М. Вебер понимал часть реальности, наделенную смыслом. Только человек способен вносить смысл в окружающее его бытие и действовать на основе смысла.

Действительно, в начале XX в. проблема культуры в социологии привлекала немецких ученых. Именно М. Вебер, Г.Зиммель, К.Манхейм обратили внимание на необходимость социологического анализа культуры. Немецкая социология переживала период становления, и нередко плодотворные социологические идеи рождались «на стыке» знания социологического и философского, социологического и исторического. Баденская школа неокантианства с ее различением «наук о природе» и «наук о духе», философия жизни, историософские концепции оказывали воздействие на социологический анализ культуры. Кроме того, М. Вебер, Г. Зиммель и К. Манхейм испытали определенное воздействие К. Маркса [11, с. 9].

Середина XX в. была отмечена распространением структурного функционализма Толкоттом Парсонсом. Работа Т. Парсонса «Структура социального действия» вышла в свет в конце 30-х гг. В рамках «теории социального действия» Парсонса культуре отводилась важная роль. Сам ученый рассматривал себя как «культурного детерминиста»: именно культурные факторы играли главенствующую роль и в поддержании социального порядка, и в процессе социального изменения. Т. Парсонс понимал культуру как главную силу, связывающую различные элементы социального мира. Культура служит посредником при взаимодействии агентов и объединяет личность с социальными системами. В социальной системе культура воплощена в нормах и ценностях, а в системе личности она усваивается агентом. Она также существует отдельно в форме социального запаса знаний, символов и понятий. Эти аспекты системы культуры доступны социальной и личностной системе, но не становятся их частью.