В России впервые термин «профессиональное здоровье» (далее – ПЗ) был введен В. А. Пономаренко в 1992 г. Первоначально ПЗ определялось как «свойство организма сохранять компенсаторные и защитные механизмы, обеспечивающие работоспособность во всех условиях, в которых протекает профессиональная деятельность». Введение понятия «профессиональная работоспособность», фактически ставшего главным критерием ПЗ, позволяет расширить и конкретизировать данное определение. Под профессиональной работоспособностью понимают максимально возможную эффективность деятельности специалиста, обусловленную функциональным состоянием его организма, с учетом ее физиологической стоимости [63].

Далее работы по развитию новой дисциплины – психологии здоровья – берут на себя две школы – Санкт-Петербургская (СПбГУ), под руководством Г. С. Никифорова; и Ростовская-на-Дону, под руководством О. С. Васильевой. Эти школы издают учебники, проводят конференции, открывают специализации, факультеты переподготовки и магистерские программы по психологии здоровья. Долгое время, с 2002 по 2011 гг, в ЮФУ существовал междисциплинарный предмет «Культура здоровья», который преподавался на всех факультетах на базе психологических подходов; его разработчиком выступили преподаватели кафедры психологии здоровья и физической культуры ЮФУ О. С. Васильева, Ф. Р. Филатов и Л. Р. Правдина. С 2014 г. в ЮФУ преподается курс «Психология профессионального здоровья», разработанный кандидатом психологических наук Л. Р. Правдиной.

Р. А. Березовская выделяет три этапа в развитии психологии профессионального здоровья. В России психология профессионального здоровья как самостоятельная дисциплина начинает путь своего развития в конце 1980-х – начале 1990-х гг. На этом этапе происходит [12]:

– введение в научный оборот понятия «профессиональное здоровье»;

– разработка В. А. Пономаренко первой концепции «профессионального здоровья» в летной деятельности, в соответствии с которой сохранение здоровья и обеспечение профессионального долголетия достигается своевременным контролем уровня компенсации и психофизиологических резервов, а не выявлением органических изменений и болезненных состояний (т. е. предметом исследований становится не болезнь, а здоровье);

– выделение основных структурных компонентов профессионального здоровья как системного феномена: функциональные состояния (физический, клинический, психический статус) и профессиональные качества (физические, психические, функциональная устойчивость);

– определение одного из основных критериев профессионального здоровья – профессиональной работоспособности;

– выделение базовой (т. е. связанной с биологическими и врожденными свойствами организма) и динамической (характеризующей текущий уровень функционального состояния) составляющих профессионального здоровья, раздельность изучения которых позволяет повысить эффективность действий врачей и психологов в области сохранения профессионального здоровья;

– разработка А. Г. Маклаковым концепции «личного адаптационного потенциала», уровень развития которого определяет успешность адаптации в процессе деятельности, а также возможность сохранения здоровья и профессиональной работоспособности в сложных или экстремальных условиях;

– разработка методологических основ системы медико-психологической помощи, направленной на сохранение профессионального здоровья человека, работающего в сложных условиях, а также на восстановление здоровья на этапе донозологических нарушений.

На первом этапе проблемы профессионального здоровья рассматривались в основном на примере деятельности специалистов, работающих в нестандартных или экстремальных условиях, которые предъявляют повышенные требования к состоянию здоровья профессионала, а также к его безопасности. Акцент в обеспечении профессионального здоровья делался на разработке подходов к количественной оценке профессионального здоровья и разработке мероприятий по его сохранению.

Второй этап развития отечественной психологии профессионального здоровья (1998–2005) характеризуется смещением акцента с исследований профессий «экстремального типа» на изучение профессий социономического типа. В центре внимания оказываются социально-психологические факторы риска (высокая нервно-психическая напряженность, особенности взаимоотношений с клиентами, социальная ответственность и др.) [12].

Уточняется и само понятие «профессиональное здоровье», возникает понимание, что оно выступает интегральным качеством не только в системе «здоровье – работоспособность – эффективность» (как на предыдущем этапе), но и в системе «здоровье – работоспособность – эффективность – развитие». Т. е. в понимании феномена на первый план вместо психофизиологической выходит индивидуально-психологическая составляющая профессионального здоровья.

Возникают представления о профессиональном здоровье как о многоуровневом феномене: например, в концепции профессионального здоровья Л. М. Митиной отмечается, что психологический аспект рассмотрения профессионального здоровья предполагает выделение инструментального, смыслового и экзистенциального уровней саморегуляции, при ведущей роли последнего.

Г. С. Никифорова (1989, 1991) разрабатывает концепцию психологического обеспечения профессиональной деятельности, формулируя идею о необходимости сквозного психологического сопровождения человека на всех этапах профессиональной деятельности.

В представлениях о профессиональном здоровье на данном этапе наблюдается перенос акцента с рассмотрения самого феномена (определение понятия, его структуры и основных компонентов) на его психологическое сопровождение. Многочисленные эмпирические исследования послужили основой для доказательства тезиса о том, что важнейшей составляющей и условием поддержания профессионального здоровья специалиста, работающего в коммуникативных профессиях, является его психическое здоровье, состояние которого во многом определяет уровень физического и общего здоровья. На этой основе было создано много практических программ сохранения и укрепления здоровья, опирающихся на работу с личностным уровнем, на развитие психологической компетентности и самосознания специалиста как ключевых условий обеспечения профессионального здоровья [12].

Третий этап развития психологии профессионального здоровья (2006–2011) характеризуется как наиболее интенсивный по сравнению с предыдущими этапами: в научной литературе резко возросло количество публикаций, посвященных преимущественно прикладным вопросам изучения профессионального здоровья.

Выяснилось, что наибольшим интересом у исследователей профессионального здоровья пользуются такие профессиональные группы, как руководители; государственные служащие; педагоги и учителя и специалисты, работающие в экстремальных условиях. Предмет исследований также претерпевает изменения: по-прежнему в отечественной психологии большое внимание уделяется изучению профессионального стресса; рассмотрению стратегий совладания с профессионально трудными ситуациями; оценке профессиональных деструкций и синдрома выгорания, в то время как позитивные критерии и факторы профессионального здоровья представлены в существенно меньшей степени [12].

Также на данном этапе значительно возрастает количество прикладных работ, в которых авторы отмечают необходимость профилактических мер по поддержанию профессионального здоровья; ставят вопросы о важности разработки и реализации здоровьесберегающих технологий, выявляют критерии сформированности здоровьесберегающей компетентности (стремление к саморазвитию, саморегуляции, самоконтроль, осознание смысла жизни и деятельности). Создаются модели сохранения и развитии профессионального здоровья: адаптационная (коррекция личностной дезадаптации), акмеологическая (запуск новых продуктивных механизмов, обеспечивающих формирование способности к саморазвитию) и культурологическая (формирование культуры профессионального здоровья).

Сегодня повышение работоспособности персонала – один из ведущих факторов конкурентноспособности организации, поэтому вопросы сохранения профессионального здоровья актуальны как никогда и существует определенная заинтересованность государства в сохранении здоровья трудоспособного населения России. К сожалению, это здоровье оценивается сегодня довольно низкими показателями: например, в своем докладе «Уменьшение уязвимости и формирование жизнестойкости», опубликованном в рамках программы развития ООН, авторы рассматривают проблемы уязвимости и жизнестойкости через призму человеческого развития. По индексу человеческого развития Россия (ИЧР) продолжает с 2012 по 2014 гг. оставаться на месте, в группе стран с относительно высоким ИЧР (= 0,778), что соответствует рейтингу 57 (т. е. между Оманом (0,783) Болгарией (0,777) [27].