Идеи соблюдения правил охраны труда для поддержки здоровья работника, профориентации как средства обеспечения профессиональной идентичности и удовлетворенности, преодоления «промышленного варварства», бессмысленной эксплуатации рабочих, организации их досуга, одухотворения работы, самого рабочего составляют основу европейских исследований профессионального здоровья в начале XX в. [67].
В России, как пишет Н. Ф. Измеров, еще Петр I издавал указы об учреждении на ряде заводов, при частных купеческих «кум-панствах» по кораблестроению – специального штата «лекаря с аптекой для охраны здоровья работного люда». Более 120 профессий русских мастеров, а также сопровождающие их болезни, способы лечения и предупреждения описывает Александр Никитин в книге «Болезни рабочих с указанием предохранительных мер» (1847). Ф. Ф. Эрисманом в 1876 г. издано первое в России руководство «Профессиональная гигиена или гигиена умственного и физического труда», описывающее как условия труда, так и профессиональную патологию многих профессий [32].
В книге врача М. С. Уварова и фабричного инспектора Л. М. Лялина «Охрана жизни и здоровья работающих. Систематическое изложение профессиональной гигиены» (1907) особое внимание уделено развитию законодательства по охране труда и, в частности, ответственности предпринимателей за вред, причиняемый производством рабочему.
Фабричные и санитарные врачи в дореволюционной России – А. В. Погожев, Н. И. Тезяков, Л. А. Песков, А. Е. Осипов, С. М. Богословский, В. А. Левицкий, В. В. Святловский и др. – изучали условия труда в различных профессиях, описали интоксикации свинцом, фосфором, ртутью, хронические профессиональные заболевания легких и др., заложив тем самым основу для развития гигиены труда и профессиональной патологии.
Корни психологии профессионального здоровья, ее основных идей о том, что здоровье напрямую связано с самочувствием работающего человека, уходят вглубь истории российской науки: еще М. В. Ломоносов в своем труде «Первые основы металлургии или рудных дел» уделил специальное внимание вопросам организации труда и отдыха рудокопов. Е. А. Климов, известный российский исследователь в области психологии труда, отмечает широкое понимание Ломоносовым труда как созидательной деятельности в любой области науки и практики, уважительное отношение к человеку как субъекту труда, доверие к его инициативе и интеллекту. Описывая различные области труда, Ломоносов принимает в расчет и внутреннюю – психологическую – сторону труда, и внешние средства, инструменты, производственные условия [40]. Большое значение М. В. Ломоносов придавал «человеческому фактору». В его описаниях рабочие не только совершают рабочие движения, но и «рассуждают», «видят», «примечают», проявляют «осторожность», имеют «надежды», «изволение» или «произволение», печалятся, радуются, проявляют мужество и т. д. Некоторые разделы его сочинения о «рудных делах» изложены (и даже озаглавлены) буквально в таких терминах, как «осторожность горных людей», «надежды рудокопов», «надежды от положения жил». Технология часто изложена как бы глазами человека, непосредственно включенного в труд, с его муками и радостями, а не с позиции стоящего в стороне (или «над стояще го») наблюдателя-регистратора.
В области психологии труда Е. Климов отмечает некоторые психологические наработки» М. В. Ломоносова, такие, например, как построение эмоционально насыщенных образов – целей («смыслов») труда и вопросы его стимулирования. Ломоносов ярко рисует ценностные представления, которые призваны задать мотивационную основу той или иной полезной деятельности, в результате чего возникает целая система «смыслов» труда, в которых и «умножение счастья человеческого рода», и «слава и польза («вечное удовольствие») отечества», и преодоление тягостных состояний («умаление скуки»), «облегчение работ», «отвращение препятствий», экономическая выгода, удовольствие («увеселение») от нахождения истины, страсть «насыщать свой дух приятностью самого дела» и ми. др. Причину необходимости работ по улучшению труда Ломоносов усматривает в первую очередь не в выгоде, но в заботе о здоровье людей и их безопасности. Проектируя крупное предприятие (например, освоение «Сибирского океана» или «исправление» Санкт-Петербургской Императорской академии наук), Ломоносов детально разрабатывает систему стимулирования занятых соответствующими делами людей, в частности способов их «ободрения», преодоления утомления и т. д. [40].
С психологической точки зрения интересны его рекомендации на случай вынужденного зимовья: он дает предписания по устройству зимовья, общей организации поведения («всячески быть в движении»), борьбе с цингой и наряду с этим советует действовать «…ограждаясь великодушием, терпением и взаимным друг друга утешением и ободрением, помогая единодушием и трудами, как брат брату, и всегда представляя, что для пользы отечества все понести должно» [48].
Основы психогигиенической концепции впервые были изложены в 1887 г. в докладе профессора Н. А. Сикорского, в котором рассматривались вопросы охраны труда, борьбы с утомлением, гигиенические нормы продолжительности рабочего дня. В Советской России В. М. Бехтерев уделял много внимания изучению трудовых процессов; в его Институте по изучению мозга и психической деятельности функционировала лаборатория психологии труда, основной задачей которой было изучение средств сохранения здоровья и развития личности трудящихся.
С 1922 г. в России на медицинских факультетах было введено преподавание гигиены труда, а в МГУ открылась кафедра гигиены труда. А. Витке в 20-х гг. XX столетия настаивал на том, что управленческие работники должны не уставать заботиться о трудовой мотивации рабочих, так как именно это условие позволяет сохранит их здоровье.
В 20-х гг. XX в. в дискуссии о путях становления управленческой науки в нашей стране все участники затрагивали проблему профессионального здоровья. Крупный организатор НОТ Н. А. Витке, подчеркивая большое значение трудовой мотивации, призывал наряду с элементарной охраной здоровья работников заботиться о том, чтобы условия труда стимулировали рабочий процесс, а не угнетали его: работа должна привлекать, а не отталкивать. Испытывая чувство удовлетворения от собственного труда, понимая общественный смысл своей деятельности, хорошо владея орудиями труда, выполняя реальные и в то же время не слишком легкие задания, работник обретает уверенность и самоутверждение, что способствует его самоуважению и психологическому здоровью. Как считал Витке, работник – это биосоциальное существо, поэтому для обеспечения необходимых условий его труда необходимо привлекать знания из физиологии, психологии и социологии. Нельзя ограничиваться только опросом трудящихся об их самочувствии – необходимо регулярно производить объективное и тщательное исследование их работоспособности.
В 1920 г. А. К. Гастев основал в Москве Центральный институт труда (ЦИТ), где разрабатывались проблемы теории движений, оптимальной организации рабочего места, рационального производственного обучения. А. Гастев считал работника субъектом самосовершенствования, имеющим право на личную инициативу в производстве. Его утверждение о том, что основная цель НОТ – максимальная активизация работников в сочетании со сбережением сил и здоровья до нынешнего дня может считаться основной идеей программ развития профессионального здоровья. Основы психологии профессионального здоровья формируются в работах по инженерной психологии В. А. Бодрова, по психологии профпригодности Ю. К. Стрелкова, по проблемам самоконтроля и надежности – Г. С. Никифорова по психологической теории деятельности – Г. В. Суходольского; по проблемам профессионального самоопределения – в работах Е. А. Климова, по проблемам системогенеза профессиональной деятельности – В. Д. Шадрикова. Представители акмеологического направления (А. А. Бодалев, А. А. Деркач, Н. К. Кузьмина, А. П. Ситников) также вносят вклад в разработку проблематики психологии профессионального здоровья. Проблемы профессиональной пригодности, компетентности и идентичности представлены в докторских работах H. С. Глуханюк, С. Н. Федорова, Е. Ю. Пряжникова, P. X. Тугушева Л. Б. Шнейдера, С. Л. Ленькова и др. [67].
