— Еще скажи, что ты ревнуешь. — Гермиона скрестила руки на груди.

— Упаси, Мерлин. — Малфой картинно дернулся. — Пожалей мою психику, Грейнджер. Я не готов к такому кошмару.

— Я уже близка к тому, чтобы выставить тебя на улицу.

— Ты этого не сделаешь. — Он принялся копаться в коробке. — Я слишком милый пингвиненок, который заблудится в этом страшном буране. Ты не простишь себе этого.

— Да ладно. Я выгоню тебя в человеческом облике.

— Тоже нет. Я слишком легко одет, я замерзну насмерть, а ты слишком мягкотелая, чтобы это допустить. — Он достал из коробки кусок бисквита, придирчиво осмотрел его и принялся есть.

— Твой обед, Малфой, в ведерке, — язвительно бросила Гермиона.

— Сырые анчоусы? Ну уж нет, Грейнджер. Сама превращайся в пингвина и ешь эту гадость.

— Будешь есть как миленький, если вдруг кто-то зайдет.

Но никто так и не зашел. До самого вечера Гермиона с Малфоем сидели вдвоем и старательно избегали любых разговоров. Ей нужно было писать статью, он же взял с тумбочки книгу Мэри, замотался в одеяло и принялся читать. Впрочем, то, что день прошел в молчании, только радовало. Взаимные подколки были неуместны в сложившихся обстоятельствах, а без них обходиться пока не получалось. Так что тишина стала неплохим выходом.

— Будешь чай? — спросила Гермиона уже под вечер, после того, как Кэй заглянул на минуту, убедился, что все нормально, и ушел.

— Только если ты не собираешься меня отравить таким хитрым способом.

— Простого «спасибо» было бы достаточно, — фыркнула она и нажала кнопку на чайнике.

— Ну хорошо, хорошо. Спасибо, — почти по буквам выдавил Малфой.

На третий день буран стал потихоньку стихать, и Гермиона с самого утра превратила Малфоя в пингвина.

— Во-первых, так от тебя меньше вреда. Во-вторых, не ровен час вернется Мэри, — пояснила она и с видимым удовольствием бросила ему сырого анчоуса. Малфой ответил долгим укоризненным взглядом, но эта партия в гляделки была проиграна. Ему все-таки пришлось съесть рыбешку.

Если Гермиона думала, что от Малфоя-пингвина мало вреда, она глубоко заблуждалась. Словно в отместку за то, что он не может валяться на мягкой кровати и есть пудинг, который как раз принес Кэй, Малфой принялся хаотично бегать по комнате, врезаясь во все, что попадалось на его пути. В конце концов он с разбегу толкнул ножку стола. Стоявшая там чашка с кипятком опрокинулась, и вода только чудом не пролилась на его глупую голову.

— Идиот, — прошипела Гермиона, водружая пингвина на кровать и убирая палочкой следы бесчинств. — Можешь посидеть спокойно?

Малфой отчаянно замотал головой и захлопал крыльями. Если бы он был человеком, это могло бы показаться угрожающим. Но сейчас это было смешно. Гермиона расхохоталась.

— Так, завтра отнесу тебя в колонию, — сказала она. — Там прибьешься к кому-нибудь и будешь вести себя, как обычный пингвин. Я буду приходить каждый день на то же самое место, где нашла тебя в первый раз. Понял? А теперь, пожалуйста, веди себя потише. Я хочу закончить статью.

Гермиона с головой ушла в работу и почти два часа просидела, склонившись над бумагами. Когда она наконец-то подняла голову, чтобы налить себе чаю, то увидела Малфоя, лежащим на кровати. Он широко раскинул крылья, вытянул лапы, а голова опасно свисала с края. Гермиона улыбнулась и переложила его на подушку. Ответом ей стал короткий сонный писк.

— Какой он милый! — Мэри вернулась через три часа и теперь с умилением рассматривала спящего пингвиненка. — Ему не пора кушать?

— Да, пожалуй, пора, — не без удовольствия ответила Гермиона. Мэри тут же подошла к кровати и почесала пушистую макушку.

— Траббл, просыпайся. Пора ужинать, — ласково проговорила она, извлекла из ведерка рыбку и помахала ею перед сонным Малфоем. Тот мигнул пару раз и покосился на Гермиону.

— Давай, Траббл, ну же, — та явно наслаждалась моментом. — Ой, какую вкусную рыбку тебе дают.

Маленький клюв неуверенно сомкнулся на анчоусе, от чего Мэри пришла в восторг.

— Смотри, Гермиона, он ест у меня из рук. Я ему понравилась!

Гермиона весело улыбнулась, надеясь, что Малфой не подавится от восторга.

— Можно он поспит со мной? Он такой мягонький!

Это было чересчур даже для издевательства.

— Мэри, пингвины привыкли жить в холоде. Давай лучше наберем ему в тазик снега, — осторожно проговорила она.

— Ох, а я и не подумала. Он же может перегреться да?

— Конечно. — Гермиона понимала, что несет полную околесицу, но Малфоя надо было спасать. Хотя бы потому что если он сейчас действительно проведет ночь в объятиях Мэри, то потом будет всю жизнь припоминать это. Гермиона выскользнула на улицу, зачерпнула тазом снег и вернулась в домик. Мэри кормила пингвиненка рыбой и умилялась, а Гермиона подумала, что это было достаточным наказанием для него, что бы он там ни натворил в Лютном переулке.

После ужина Малфой принялся барахтаться в снегу, стараясь, чтобы как можно больше его попало на Мэри. Это была самая расчетливая и холодная — во всех смыслах — месть, которую только можно было представить. Но Мэри не поняла, что это месть, и решила, что с ней хотят поиграть. В следующий миг Малфоя всего изваляли в снегу, и он принялся с писком носиться по комнате. Мэри делала вид, что гоняется за ним, Гермиона просто хохотала.

— Даже жаль относить его обратно, — проговорила Мэри на следующее утро, когда они шли на завтрак.

— Самой не хочется, но надо. — Гермиона даже не соврала. Она, конечно, недолюбливала Малфоя, но ей было жаль заставлять того жить с пингвинами. А в домике она его держать не могла. Слишком уж силен был соблазн снять заклятие, а это было рискованно. Рано или поздно они могли что-то упустить из виду, и тогда начались бы вопросы.

— Можно, я буду к нему приходить? — тихо спросила Мэри, смахнув слезинку.

— Конечно. — Гермиона похлопала ее по плечу. — Не расстраивайся. В конце концов, там его семья.

Этот ответ удовлетворил и успокоил Мэри, но после завтрака они направились в домик вместе. Мэри очень уж хотелось проводить пингвиненка. До самой колонии она несла его в руках, поглаживая теплой перчаткой.

— Ну, вот и все. — Когда они пришли на побережье, Мэри чмокнула Малфоя в макушку и передала Гермионе. — Пока, Траббл.

— Беги к своим, Траббл. — Гермиона поставила его на снег и подтолкнула в спинку. Целовать его она не стала, это было бы уже слишком. Мэри улыбалась, глядя, как маленький комок пуха вразвалочку бежит к колонии.

— Ладно, я пошла работать. До вечера.

— До вечера. — Гермиона уселась на снег и достала из сумки блокнот.

***

Дни потекли своим чередом. Каждое утро она приходила, вела наблюдения, делала записи. Мэри раздобыла где-то старенький «Полароид», чтобы Гермиона могла делать снимки. Первая статья была отправлена по спутниковой связи на Большую землю, как называли ее поселенцы, и теперь Гермиона с нетерпением ждала ответа и собирала материал для новых статей. А еще она наблюдала за Малфоем. Зачастую он прибегал к ней и просто сидел рядом. Но бывали такие дни, когда он оставался в толпе пингвинят. Иногда Гермиона гадала, смог ли он там найти себе друзей, как он общается с остальными, не обижают ли его там и не обижает ли он кого. По мере того, как текло время, эти опасения становились все более и более обоснованными. Все остальные малыши росли, крепли, пух постепенно становился пером. И только Малфой так и оставался маленьким пушистым комком. Гермиона понимала, что он был трансфгурирован в такого птенца, и поэтому не вырастет. Если только она сама ему не поможет.

Прошло уже четыре месяца, когда в один из одинаковых дней Гермиона снова пришла на берег. Однако на привычном месте сидел в снегу пингвиненок и смотрел своими маленькими глазками в сторону поселения, будто ждал ее. Стоило подойти, как он запищал и бросился прочь.

— Подожди, Малфой! Ты куда? — спросила Гермиона, и он остановился, чтобы посмотреть на нее, помахивая крылом, словно требуя идти за ним.