— Еще… немного, — с трудом произнес он, толкнулся вперед, и его накрыло. От сладостной пульсации кружилась голова и покалывало в ступнях. Тео отпустил волосы Гермионы, и она тут же выпрямилась, прижалась к его груди спиной и потянула за руки, заставляя обнять ее за талию.

— Ты все та же, — протянул Тео ей на ухо. — Даже лучше.

Он заставил ее повернуться, снял душ с кронштейна, опустился на одно колено и принялся бережно смывать собственное семя с ее бедер.

— Ты меня балуешь, — Грейнджер положила руку на его затылок. — И да — ты тоже безумно хорош.

Вместо ответа он легко коснулся губами ее живота. Она зашлась хриплым смехом.

— Кажется, кое-кто хочет продолжения?

— Если ты против, ничего не будет, — Тео поднял голову и посмотрел в ее глаза. Обычно карие, сейчас они потемнели до черноты и горели желанием. Не дожидаясь ответа, он закрыл воду, поднял Грейнджер на руки и быстрым шагом направился в спальню.

Кровать скрипнула под их телами. Грейнджер упала на спину, и Тео навис над ней, опираясь на локти. Она с готовностью раздвинула ноги и согнула их в коленях.

— Будь хорошим мальчиком, — прошептала она.

От одного только ее голоса член вновь отвердел.

— Обязательно, — выдохнул Теодор и вошел в нее. Гермиона обхватила ногами его поясницу, запрокинула голову и прерывисто вдохнула. Тео выпрямился, схватил ее за ягодицы и насадил на свой член. Грейнджер со стоном выдохнула и вцепилась пальцами в его предплечья.

— Еще! — прохрипела она, и Тео снова дернул ее на себя. А потом еще раз, и еще. Грейнджер тяжело дышала и извивалась змеей, ее волосы разметались по подушке, а губы шептали что-то бессвязное. Тео и сам что-то бормотал, не осознавая смысла собственных слов, пока не был прерван вскриком Гермионы. Он чувствовал, как вся она вытянулась в струну, а потом задрожала. Ее била крупная дрожь, а широко распахнутые глаза словно подернулись пеленой. Она вздрогнула в последний раз, и Тео сам излился.

— Ой, — тихо протянула Грейнджер, чуть виновато глядя на него. Теодор опустил глаза и недоуменно уставился на свежий порез, пересекавший его грудь.

— Это что за чертовщина?

— Прости, Тео, — Грейнджер легонько толкнула его в плечо, заставляя лечь на спину, и наклонилась над ним. — Я совсем потеряла контроль. Эта тьма внутри — ее нужно постоянно сдерживать. Но ты был настолько хорош, что я полностью расслабилась, и эта сила вырвалась.

— Драккл, — простонал Теодор, все еще пребывая в экстазе. — Дорогая, если решишь в следующий раз доказать, что не симулируешь свой оргазм, достаточно простых слов.

— Прости, — Гермиона наклонилась к его груди и провела языком по порезу, слизывая проступившие капли крови. Тео передернуло, и внутри кольнуло смешанное чувство. Это было одновременно и осознание того, что Грейнджер пробует на вкус его кровь, и сладостная нега от ее горячего дыхания на груди и щекочущих мокрых прядей.

— Ты можешь это вылечить, или мне сходить на кухню за зельем? — Тео осторожно взял ее за подбородок и заставил поднять голову.

— Сходи, — она перекатилась на бок и лениво потянулась. — Я еще немного не в себе, боюсь сделать хуже.

— Ладно, — Тео поднялся на ноги. — Пока я буду расправляться с этой царапиной, будь добра, сними постельное и отнеси в ванную. Мы, кажется, забыли вытереться после душа, и я не испытываю никакого желания спать в луже.

— Хорошо, — она кивнула и тоже поднялась на ноги.

Когда Теодор вернулся в спальню, Грейнджер уже убрала постельное белье и скрылась в ванной. Оттуда доносились сдавленные ругательства — она была последовательна в своих попытках хоть как-то подлатать больные зубы. Тео застелил кровать чистой теплой простыней и лениво взмахнул палочкой, заставляя одеяло скользнуть в пододеяльник, а подушки — в наволочки. Когда Грейнджер вернулась в спальню, от нее пахло смесью трав.

— Ты уже справился, — резюмировала она.

— Да, — Теодор улыбнулся. — Ложись и будем спать. Завтра тяжелый день. Тебе предстоит объяснить Поттеру, зачем нам еще раз смотреть на место преступления.

— А он, похоже, все еще дуется на меня за то, что опять разнесла в пух и прах его теорию, — произнесла Грейнджер и забралась под одеяло. — Ты идешь спать?

— Да. Да, конечно, — он улегся рядом и сгреб ее в охапку. Запах тюрьмы почти улетучился, уступив ароматам трав, шампуня, мыла и кофе — того самого, что она пила на кухне. С этими мыслями Тео и уснул.

***

Он проснулся оттого, что в кровати стало прохладно и одиноко. Тео сонно приоткрыл один глаз и обнаружил босую Грейнджер, стоящую у окна. Она тихо и напевно произносила слова на чужом непонятном языке, еле шевеля губами. Взгляд ее заволокло пеленой, словно она ослепла. Темный дым клубился вокруг нее, черными змеями обвивая ее талию, скользил по ее рукам, стекал по ногам и вновь поднимался. Тео стало не по себе, и он поспешил закрыть глаза. Если Грейнджер узнает, что он наблюдал — кто знает, каким может быть ее гнев. В комнате воцарилась тишина, через миг раздалось шлепанье босых ног по полу, а потом Грейнджер аккуратно вернулась под одеяло и сама обняла Тео. Тот же пытался дышать еле слышно и размеренно, сдерживая судорожный вздох и умоляя успокоиться сердце, что гулко грохало в груди.

— Тео, — тихо протянула Грейнджер. — Теодор, я знаю, что ты не спишь.

— Надеюсь, ты не будешь меня убивать? — осторожно спросил тот.

— Нет. Не сейчас, — она провела рукой по его волосам. — Конечно, ты видел то, что не положено. Но, думаю, тебе предстоит многое узнать, так что произнесение формулы — не самое ужасное в нашем сотрудничестве.

— Я думал, ты перестала произносить эти формулы после того, как свершила свою месть.

— Нет, Тео, это работает не так, — Грейнджер покачала головой. — Однажды ступив на этот путь, ты уже не сможешь свернуть. Если я не буду произносить формулы каждый день, мне с каждым днем будет все тяжелее сдерживать тьму в себе. И в один день она пожрет меня — помнишь свидетельство об отроке Георге? Он ошибся в самом начале пути. Чем дальше ты зашел — тем ужаснее кара за попытку вернуться.

— Я понял, — пробормотал Теодор. — У нас есть еще пара часов, чтобы доспать, хотя вряд ли я усну теперь.

— Я сварю кофе, — она кивнула. — Прости. Завтра и впредь буду уходить в другую комнату. Похоже, тебя это впечатлило.

— Ты словно окаменела. Смотрела в одну точку и только губами шевелила. Да, я струхнул, признаю.

Грейнджер вдруг хихикнула.

— Что смешного? — возмутился Тео.

— Всегда было интересно, как я выгляжу в этот момент, — бросила она через плечо и вышла из комнаты. Через минуту с кухни донесся шум: звон ложки, шипение огня и бульканье воды. Теодор откинулся на подушку и уставился в потолок.

— Хочешь, я добавлю корицы? — крикнула с кухни Грейнджер. — Я делала так для…

Она осеклась, и Теодор понял почему. Он тихо прошел на кухню и увидел ее тонкую фигурку, согнувшуюся над обеденным столом.

— Грейнджер, — Тео осторожно тронул ее за плечо. Она подняла голову и уставилась на него холодным взглядом.

— Я делала так тогда, в жизни до тьмы, — закончила она свою фразу и подвинула к Тео чашку.

— С корицей? — он вдохнул аромат. — Спасибо.

Она кивнула и отпила из своей чашки. Благо, на сей раз они не отворачивались друг от друга, как несмышленые подростки.

— Ночью все было замечательно, — произнес Тео, желая сгладить небольшую неловкость, что все еще ощущалась в воздухе.

— Кстати, о ночи. Как твоя царапина? — Грейнджер криво улыбнулась.

Он только теперь сообразил заглянуть под волшебный пластырь, который наклеил вчера на царапину. Под ним обнаружился лишь тонкий рубец, чему Тео немало удивился.

— Что, вот так запросто? Разве рана, нанесенная темной магией, не должна кровоточить, причинять ужасную боль, гноиться и вообще убивать меня?

— Пожалуй, это тоже не так работает, — рассмеялась Грейнджер. — Удивительно, как много предрассудков касательно тьмы!

— Нет-нет, пожалуйста, давай спокойно попьем кофе. Будет еще время побеседовать.