— Как хочешь, — Грейнджер пожала плечами, взяла свою чашку в ладони и прикрыла глаза. В этот миг она казалась почти такой же, как раньше.

***

Поттер пришел хмурый, как грозовая туча.

— Я всю ночь думал над тем, что Гермиона вчера сказала про наших подозреваемых, — он повернулся к ней и смерил долгим тяжелым взглядом. — Какова вероятность того, что хоть кто-то из них все еще может нам подходить?

— Давай посмотрим, — Грейнджер кивнула, похоже, желая восстановить хрупкий мир. — Если преступник из них не страдал от недосыпа и не отлучался с рабочего места, значит, ему повезло и его время совпадает с тем временем, когда он бодрствует и находится дома. Рабочий день начинается в девять и заканчивается в пять. Обычно люди просыпаются в семь и ложатся спать около одиннадцати часов ночи. Значит, нам остается не так много временных отрезков. Всего-то восемь вариантов.

— Вот уж действительно просто, как пареная репа. Попробуй узнай, что они делали дома, да еще и в одиночестве, без свидетелей.

— Я не могу узнать, что они делали. Но я могу точно узнать, чего они не делали.

Она открыла папку с досье первого подозреваемого.

— Это не он, — бросила она, пробежав взглядом по строкам.

— Это почему же? — хором удивились Тео и Поттер.

— Он Телец, — Грейнджер посмотрела на них, как на идиотов.

— Гермиона, ты говоришь о том, что очевидно только тебе, — напомнил Поттер, а Теодор согласно кивнул.

— Часы чар привязаны к зодиакальному кругу. Не надо так на меня смотреть, я и сама со скептицизмом к этому отнеслась, но раз создатель формул привязал их к знакам зодиака, я ничего не могу с этим поделать. Поверьте, такая древняя магия — не то, чем я готова была экспериментировать. Так вот, второй час — час Тельца. Это значит, что ему надо было произносить формулу либо с часу ночи до двух, либо с часу до двух дня. Раз свидетели говорят, что этот человек не страдал от недосыпа и не отлучался с рабочего места — а отлучиться в час очень сложно, ведь обед только-только закончился — мы можем смело отбросить его кандидатуру.

— Удивительно, — только и смог выдавить Поттер.

— Давай вторую, — Грейнджер схватила следующую папку, взглянула и тут же отбросила. — Рак. Либо с трех до четырех ночи, либо с трех до четырех дня.

— Но именно ее сотрудницы говорят, что с трех до четырех у них обычно чаепитие, — протянул Поттер, и Тео посмотрел на фото смешной, несуразной девчонки — да как она вообще попала в список подозреваемых.

— И что? — Грейнджер подалась вперед и впилась в его лицо горящим от любопытства взглядом.

— И ничего. Она на них неизменно присутствовала, — пожал плечами Поттер. — Третьего?

— Лев, — фыркнула Грейнджер, заглянув в досье. — Либо до пяти утра, либо убегать с работы пораньше в течение полугода.

— Самое странное, что заметили его сотрудники — это то, что он начал задерживаться на работе. Сам он утверждает, что не успевал навести порядок в бумагах.

Тео посмотрел на фото лопоухого паренька, явно недавнего выпускника Хогвартса, и хмуро усмехнулся — первым делом тьма отгрызла бы ему уши.

«Это не так работает», — раздался в голове голос Грейнджер. Тео вздрогнул и поднял на нее удивленный взгляд. Грейнджер, как ни в чем не бывало, грызла печенье — очередное подношение от Поттера — и качала ногой.

— Теперь у нас нет подозреваемых. Ни одного, — мрачно изрек Поттер.

— А фото в досье сделаны уже после того, как вы начали подозревать этих людей? — скучающим тоном спросила Грейнджер.

— Да, — Поттер кивнул.

— Тогда у вас точно больше нет подозреваемых. Эти люди так же близки к тьме, как я к балету.

На кухне воцарилось молчание.

— Гарри, — голос Грейнджер прозвучал особенно глухо. — Я хочу попасть на место преступления. На все три.

— Исключено, — отрезал тот.

— Ладно. Скажем так: я попаду туда, хочешь ты того или нет, но с твоим разрешением мне будет немного спокойнее.

Тео обхватил голову руками.

— Гермиона, нет. Мы еле выбили для тебя разрешение на посещение Гринготтса. Понимаешь, как Кингсли на меня посмотрит, когда я предложу доставить темную колдунью на место, где творилась темная магия?

— А что такого? — Грейнджер потянула себя за прядь и пару раз хлопнула ресницами.

— Это может быть опасным, ты не находишь? — Поттер чуть наклонил голову.

— Да пожалуйста, — отмахнулась она. — Мне лично квартира Теодора намного больше нравится, чем камера в Азкабане. Я не прочь побыть тут подольше. Тем более что Тео так тепло меня принял.

Она ехидно улыбнулась Теодору, обнажив почти белые зубы. Тот тяжело сглотнул и опустил голову. Она явно приуменьшила. Прием был жарким, даже обжигающим. От воспоминаний о ночи по коже пробегали мурашки, а член дернулся, явно требуя повторения.

— Поттер, если это поможет вычислить убийцу, стоит попытаться. И к тому же — сколько прошло времени после последнего инцидента?

— Почти два месяца, — тихо произнес Поттер и сглотнул.

— Ну вот. Рано или поздно я попаду на место преступления, — Грейнджер пожала плечами.

— Гермиона, ты о чем? Мы говорим о возможном убийстве, а ты веселишься.

— Раз тебе не хочется его предотвратить, значит, тебя это тоже забавляет. Действительно, давненько у великого Гарри Поттера не было по-настоящему великих дел.

Поттер дернулся, как от удара, вскочил с места и вышел. Входная дверь хлопнула так, что зазвенели стекла в окнах.

— Зря ты так. Нехорошо бить по больному.

— Тео, дорогой, давай обойдемся без разговоров о том, что хорошо, а что — не очень. Если не знаешь, как скоротать время, у нас есть один проверенный метод.

Тео снова передернуло.

— Пожалуйста, давай подумаем о деле, — не слишком убедительно протянул Тео. Грейнджер поднялась со своего места, сделала полукруг по кухне, зашла за спину Теодору и положила руки ему на плечи.

— Ты уверен? — выдохнула она ему в затылок.

— Да, Гермиона, уверен, — отрезал Теодор и открыл папку с колдографиями мест преступления.

Она склонилась над столом и принялась рассматривать кадр, на котором была запечатлена лужайка у дома Томаса Бартенса. Дом на заднем плане был цел и невредим, чего нельзя было сказать о самом Бартенсе. Он был привязан за щиколотки к высокому столбу. Кожа свисала аккуратными полосами с его икр, бедер, живота и спины. Срезанные с его рук и ног пальцы лежали у подножия столба, там же лежал и половой член. Клочья волос, вырванные вместе с кожей, подгоняемые ветром, перекатывались по зеленой траве, оставляя на ней бурые пятна крови. Глаза бедняги Томаса вывалились из глазниц, около ушей и рта виднелись тонкие красные полосы, оставленные стекавшими каплями. Тео еле сдерживал тошноту, Грейнджер же, заметив его неприязненное отношение к снимку, выхватила карточку у Тео из папки и принялась рассматривать с особенным воодушевлением.

— А еще есть? — с жадностью в голосе спросила Грейнджер.

Тео без слов перевернул лист в папке. Перед его взором предстали фото с места, где нашли Алису Райли.

— Она ночевала тогда у кузины, которая и нашла ее поутру, — пояснил Тео.

Алиса Райли висела в воздухе безо всяческих столбов. Связанные руки словно тянулись к небу. С рук кожу сняли, будто рукава, оставив ее только на тонких ухоженных пальцах. Впрочем, пальцы были переломаны, и острые осколки костей торчали наружу. На месте грудей зияли кровоточащие дыры, да и все тело Райли словно терзали дикие звери — вырванные, будто острыми зубами, куски плоти, были сложены на пороге дома сестры. Тео предпочитал не присматриваться, но это невозможно было не заметить: руки Алисы были связаны ее собственными волосами, срезанными вместе с кожей с ее черепа. Ноги Райли болтались, вывернутые коленями назад. Тео зажмурился, стараясь сдержать тугой ком, ползущий вверх по горлу.

Страницу с колдографиями дворика Альфреда Уиллоу Грейнджер открыла сама. Видимо, кто-то из его подопечных очень любил аккуратные заборчики с остроконечными досточками. Это сыграло с несчастным Альфредом злую шутку. Оторванные ноги и руки торчали на острых концах пальцами вверх. Голова была насажена на столбик калитки, как на средневековую пику, и смотрела в кадр пустыми глазницами. Сами же глаза торчали из открытого рта с посиневшими губами. Кожа, нарезанная чересчур ровными лоскутами, была выложена с линию вдоль забора. Других останков в кадре не наблюдалось.