— А что за книга, если не секрет? — Грейнджер подалась вперед.

— Она у меня с собой. Можете взглянуть, мисс Гермиона.

Он протянул книгу, а в нарочито официальное обращение попытался вложить как можно больше яда. Но то ли запасы яда после борьбы с бюрократической машиной истощились, то ли что-то еще, но вместо язвительного тон получился уставшим.

— Однако же вы привираете, Драко, — Грейнджер погрозила ему пальцем и улыбнулась. — В книге есть закладка. Вы выделили для себя одно стихотворение?

Драко пожал плечами.

— В горах мое сердце… Доныне я там. По следу оленя лечу по скалам. Гоню я оленя, пугаю козу. В горах мое сердце, а сам я внизу… — продекламировала Грейнджер и подняла взгляд на Драко. — Вы считаете, что эти строки про вас? Что они отражают ваше состояние?

«В горах мое сердце, а сам я внизу», — эхом повторил в голове голос Грейнджер.

— Нет, не думаю.

— В прошлый раз вы говорили, что ваша семья пережила трудности. Возможно, вы все еще не до конца примирились с потерей, поэтому ваше сердце в горах. Не географически, разумеется. Тем более, вы сами описали свое положение, как падение. Так что, признаете вы это или нет, господин Бернс хоть и маггловский поэт, но задеть вас смог.

— Не хочу вас расстраивать, мисс Гермиона, но Бернс — урожденный сквиб из рода Берксов. Просто передан в маггловскую семью на воспитание, а фамилия изменена.

— О, — только и смогла выдавить Грейнджер. — А я уже, право, успела удивиться, как стихи маггловского поэта попали в фамильную библиотеку волшебной семьи.

— В любом случае они не принесли мне радости, — отрезал Драко.

— И насчет рисования вы тоже слегка покривили душой, — Грейнджер развернула пергамент, и ее щеки вмиг стали пунцовыми. — Я могу оставить рисунок?

— Эту закладку? — Драко отмахнулся, стараясь выглядеть безразличным. — Забирайте, все равно рисунок неудачный.

Грейнджер аккуратно сложила лист и отложила его на стол. Книгу она закрыла и протянула Драко.

— Итак, вы все очень хорошо постарались и справились с заданием, — она лучезарно улыбнулась и повернулась к Драко. — Да-да, Драко, и вы тоже. Вы признали свою проблему, делаете шаги к ее решению, а это уже победа. Поэтому сейчас мы с вами выберем другую букву и продолжим нашу игру. Давайте это будет буква «п». Все могут вспомнить что-то позитивное на букву «п»?

— Плед! — выпалила Аманда. — Я так люблю мягкие теплые пледы. Думаю, это кому угодно принесет радость.

— Пастель. — Джаред, похоже, долго не раздумывал. — Приятные глазу тона должны прийтись всем по вкусу.

— Письма, — неуверенно протянула Вероника. — Знаете, это бесценное ощущение, когда прилетает сова от старого знакомого.

— Павлины, — буркнул Драко. Все опять вытаращились, явно ожидая пояснения, но он лишь пожал плечами и устало покачал головой.

— Это удивительно красивые птицы, — протянула Грейнджер, явно пытаясь спасти положение. И это неприкрытое — для них двоих — желание выставить его в хорошем свете начинало невыносимо раздражать.

— И маленькое дополнение к заданию, — Грейнджер поднялась с места и взяла со стола какие-то бумаги. — Сейчас я раздам контуры рисунков, а вам нужно будет их раскрасить.

Пока Грейнджер раздавала листы и говорила прощальные слова, Драко снова пообещал убить Забини, поставил мысленную заметку о том, что следует написать Нотту и спросить, как ему удалось пережить этот кошмар, а также опять зарекся приходить в это место.

Уже выходя на улицу, Драко заглянул в свой лист. Эта ведьма дала ему изображение букета!

========== Март ==========

«Дорогой друг. Я зайду сегодня в четыре часа пополудни. Надень костюм, в котором ты бы достойно смотрелся в гробу. Драко».

Сова с этим письмом коротко ухнула и вылетела в окно общественной совиной почты, что в Косом Переулке.

«Здравствуй, Тео. Слыхал, ты ходил на собрания общества взаимопомощи. Как тебе удалось пережить эти занятия и умудриться не убить Грейнджер? В крайне расстроенных чувствах, Драко Люциус Малфой».

Вторая сова глухо ухнула и улетела.

«Панси, дорогая. Прости, что долго не писал. Надеюсь, у тебя все хорошо. Старый друг».

Эта сова потопталась немного, смерила Драко укоризненным взглядом и только потом расправила крылья. Остался последний пергамент. Раз уж в их обществе было четверо, Грейнджер уточнила, что написать надо именно четыре письма. Однако с друзьями у Драко не заладилось, поэтому, после недолгих раздумий, он с мстительным удовольствием вывел на четвертом листе несколько скупых строк:

«Здравствуйте, мисс Гермиона. Я пытаюсь выполнить Ваше задание, но так и не вспомнил четвертого друга. В Азкабан совы не летают, поэтому, простите, пишу Вам. Надеюсь, Вы неплохо проводите время. Драко из клуба взаимопомощи».

— Отнеси в библиотеку, — хмуро бросил Драко последней сове, развернулся и вышел прочь из здания совиной почты. Перед визитом к Забини нужно было решить еще пару вопросов в Гринготтсе. Оставались неприятные мелочи: занести гоблинам копию постановления суда о снятии ареста с его счетов, взять у них пару выписок и оплатить административный взнос. К несчастью, гоблины были весьма нерасторопны, хоть и дотошны. Процедура проверки сейфов ужасно затянулась — слишком уж детально гоблин-управляющий сверял по списку сохранность имущества Драко. Тот уже начал подумывать о том, чтобы в будущем отказаться от одного или двух сейфов, а деньги вложить в какие-нибудь активы. От таких мыслей Драко даже слегка приободрился.

К Блейзу он хоть и опоздал, зато уже не был настроен на убийство, разве что, может, на нанесение телесных повреждений.

— Прости, я не оделся, как ты просил, — рассмеялся Забини, когда Драко прошел в столовую.

— Принеси мне плед, будь добр. Я решил сегодня быть примерным учеником и начать делать домашнее задание. Так что тащи сюда чертов плед и не задавай вопросов. Претензии можешь отправить совой мисс Гермионе.

— Неужто бедный маленький Драко получил на Рождество уголек, а это — запоздалое раскаяние?

Блейз щелчком вызвал домовика и отдал ему приказ. Тот исчез и через минуту появился, чтобы вручить два пледа.

— Забини, это так трогательно. Ты не должен страдать вместе со мной, — процедил Драко.

— Итак, пледы, — заключил Забини, явно пропустив мимо ушей его слова. — Значит, буква «п». Нотт рассказывал о том, какую игру придумала Грейнджер, так что я немного в курсе. И какие же слова тебе достались?

— Письма, пастель и павлины.

— Пастель? Серьезно?

— У нас есть художник-неудачник, так что собрания получаются в некотором смысле красочными.

— Павлинов явно загадал ты. Ну а письма? Сколько тебе надо написать?

— Четыре, — пробормотал Драко. — И я написал их. Я отправил сову тебе, спросил у Тео, как пережить этот кошмар взаимопомощи, поинтересовался, как дела у Панси.

— А четвертое?

Они замолчали и смерили друг друга тяжелыми взглядами. Драко очень хотел бы написать Гойлу. Но совы в Азкабан не летают, он не пошутил, когда написал об этом Грейнджер.

— Мисс Гермионе, — Драко ощерился, изображая улыбку. — Она сказала, что мы все теперь друзья, и, к ее несчастью, я знаю адрес библиотеки. Пускай потерпит.

— Драко, ты так и не перерос эту школьную вражду? — Забини покачал головой и посильнее закутался в плед.

— Я пытаюсь хорошо себя вести на собраниях общества взаимопомощи. Глупо ждать от меня большего. Я и так несу катастрофические потери в этой битве. Прояви хоть каплю уважения.

— О, несчастный! — Забини притворно всплеснул руками и снова вызвал домовика.

***

На следующий вечер Драко ожидал сюрприз. Поднявшись в свою комнату, он увидел на карнизе сову с письмом.

«Наверняка, это от Теодора», — думал Драко, развязывая тесемку на лапе совы. Но почерк совершенно точно не принадлежал Нотту.

«Здравствуйте, мистер Драко. Очень неожиданно и приятно получить Ваше письмо. Мне так жаль, что Вам не хватает друзей, но Вы нашли замечательный выход. Именно за этим мы и приходим на встречи клуба — чтобы найти друзей и радость.