— Идемте к гостям, мисс Гермиона. Они пока заняты, но вскоре заподозрят неладное.

Он взял Грейнджер под локоток и повел в холл.

Их отсутствие осталось незамеченным: гости беседовали, некоторые подходили к столикам с едой, а три пары кружили в танце у фонтана.

— Мисс Гермиона, как думаете, один танец сможет отвлечь вас от тяжелых мыслей?

— Думаю, сможет, — мило улыбнулась Грейнджер, принимая приглашение.

Драко взял ее за руку, вторую руку положил ей на талию и осторожно повел, мысленно сетуя на то, что в последнее время катастрофически мало упражнялся в танцах и теперь был чуть грациознее гиппогрифа. По крайней мере, Грейнджер улыбалась, и ее маленькая теплая ладонь лежала у него на плече. Значит, все было не так-то ужасно.

Танцев получилось куда больше одного. Они прервались лишь пару раз, чтобы пропустить по стаканчику. Драко бы и не заметил, как стемнело, если бы гости не начали расходиться, и Грейнджер пришлось отвлечься, чтобы попрощаться со всеми. Тео ушел с Алисией, Блейз увел под руку прекрасную незнакомку.

— Это был прекрасный вечер, — произнес Драко, когда в холле остались только они с Грейнджер и сотрудницы библиотеки.

— Гермиона, не переживайте, мы все уберем, — прощебетала одна из них.

— Я осмелюсь попросить еще об одном танце?

— Да, конечно. Ивонн, будьте добры, оставьте проигрыватель. Я сама его унесу.

Сотрудницы библиотеки переглянулись, кивнули и удалились. Драко сам взмахнул палочкой, запуская патефон, снова положил руку на талию Грейнджер и повел.

***

— Храни тебя господь, веселый гиппогриф!

Драко открыл глаза и уставился в потолок, пытаясь понять, где находится. Он точно помнил, что после встречи Клуба взаимопомощи отправился домой, но был уверен, что родители не стали бы слушать рождественские гимны, особенно в их нынешнем состоянии. Хотя самочувствие отца в последнее время улучшилось, да и матушка заметно повеселела.

— Храни тебя господь, веселый гиппогриф! — пропела в коридоре мать.

Драко как ветром с кровати сдуло. Он бросился к двери, дернул ее на себя и столкнулся нос к носу с Нарциссой, которая держала на вытянутой руке рождественский венок.

— Доброе утро, сынок. Счастливого Рождества! — радостно произнесла она.

— Счастливого Рождества, матушка! — Драко растерянно посмотрел на нее. — Что это?

— Хотела повесить тебе на дверь венок из остролиста.

— Спасибо, матушка, — Драко забрал из ее рук венок и повесил на дверь. — Вот так?

— Да, дорогой, просто прекрасно. А теперь идем завтракать.

В столовой Драко застал еще более странную картину: отец постукивал палочкой по старенькому волшебному радио.

— Ну вот, вроде настроил, — Люциус повернулся и не без гордости посмотрел на жену и сына. Из приемника доносилась мелодия. На столе появилась кружка горячего какао и две чашки травяного чая. Драко уселся за стол и с непониманием уставился на родителей.

— Матушка? Отец? С вами все в порядке?

— В полнейшем, — Нарцисса улыбнулась.

— В основном, твоими стараниями. Если бы не твоя забота, мы бы и дальше предавались унынию. Но ты сварил для меня отменное зелье.

— А для меня попросил эти прекрасные узоры. Мы не могли оставить твою заботу без благодарности, и потому решили устроить Рождество, как в твоем детстве.

— Спасибо! — Драко вскочил с места и обнял мать. — Мне нужно на часок отлучиться, но потом я весь в вашем распоряжении. Кстати, вам ничего не нужно в Косом Переулке?

— Можешь купить пару банок фей-светляков, если хочешь. Старые совсем выдохлись, — Нарцисса пожала плечами.

— Только после завтрака, молодой человек! — с напускной строгостью произнес Люциус, но уголки губ предательски поползли вверх.

— Конечно, отец.

Драко улыбнулся в ответ, уселся на свое место и взял с тарелки имбирное печенье. Улыбка родителей и перемены в их поведении были лучшим подарком. И, как ни крути, в этом была косвенная заслуга Грейнджер. Ведь это она подала ему мысль сварить зелье для отца и присылала узоры для матери. Эти мысли только сильнее убедили Драко в необходимости визита в магазин.

Косой Переулок пустовал. Лавочки, конечно, еще работали, но, видимо, все желающие сделали покупки заранее, а сейчас по магазинчикам бродила пара-тройка человек. Но Драко направлялся по вполне определенному адресу.

Колокольчик на двери «Твилфитт и Таттинг» тихо звякнул.

— Счастливого Рождества, — произнес Драко в пустоту торгового зала.

— О, молодой мистер Малфой! — У стойки возникла ведунья, работавшая тут так долго, как Драко посещал этот магазин. — Еще один очаровательный юноша смог справиться? Недавно заходил молодой мистер Нотт.

— Да, мы с ним виделись. Мадам Твилфитт, мне нужен аксессуар с жемчугом. Серьги или бусы — никакой разницы.

— Может, браслет?

— Пожалуй, браслет как раз не подойдет.

— Что же вы так поздно спохватились, мой дорогой? Все более-менее симпатичное разобрали еще неделю назад. Хотя погодите. — мадам Твилфитт нагнулась и стала шарить на полках под стойкой. — Я уверена, что не продавала этот чудный гарнитур. Да где же ты?

Перед Драко легла аккуратная коробочка, обшитая бордовым бархатом.

— Серьги и брошь с крупным жемчугом, — пояснила мадам Твилфитт, и Драко открыл коробочку. Гарнитур и впрямь подходил к мантии, которая со вчерашнего вечера никак не выходила из головы.

— Беру, — отрезал он и достал из кармана кошелек.

На совиной почте было пусто, и птицы дремали на своих насестах, когда Драко решительно прошагал от входа к небольшому столу, за которым можно было написать письмо.

«Дорогая мисс Гермиона. Надеюсь, я не опоздал с подарком. Еще раз счастливого Рождества. Драко».

Сова с письмом и свертком вылетела в окно, и он зашагал к выходу, однако в дверях столкнулся со сгорбленной ведьмой в капюшоне, опущенном до самого носа.

— Простите, — прошелестела она, не поднимая головы.

— И вы меня простите. Счастливого Рождества.

— Драко?

Ведьма вскинула голову, и он увидел под капюшоном исхудавшее лицо Паркинсон. Драко уставился на нее, как на одно из чудес света. У него было множество вопросов, бесчисленные мысли, которыми хотелось поделиться с ней, старым, потерянным другом. Слова вырывались сами по себе, он не мог их сдерживать:

— Панси! Куда ты пропала? Я волновался! Я написал с десяток писем! Почему ты не отвечаешь?

— Драко, мы проиграли. Мы не нужны этому обществу. Нам никто не рад. Я стараюсь не выходить лишний раз из дому.

Она стояла, сгорбленная, осунувшаяся и избегала лишний раз посмотреть ему в глаза. Даже ему, другу, с которым они прошли плечом к плечу семь лет! Сердце сжимала боль оттого, какой стала Панси, всегда веселая, немного резковатая, иногда язвительная, но такая близкая, ставшая почти родной. Он не мог этого так оставить, не имел права.

«Дамблдор хотел, чтобы мы были такими всегда. Тот, кто нуждается в помощи, должен ее получить».

— Моя дорогая, — Драко взял ее за руку. — Попробуй сходить в библиотеку. Клуб взаимопомощи «Аптека для души». Там тебе обязательно помогут!

— Я видела в «Пророке» статью о них. Там Грейнджер заправляет, не так ли? Сомневаюсь, что мне там будут рады.

— Мисс Гермиона была рада и Нотту, и мне. Она не упрекает и не вспоминает прошлого. Ты удивишься, какая она искренняя и как хочет помочь. Приходи в третью пятницу января. Они собираются к трем часам пополудни на верхнем этаже библиотеки. Заодно составишь компанию бедняге Забини.

Драко хитро улыбнулся и подмигнул. На лице Панси читалось недоумение и недоверие, сменившееся робкой улыбкой.

— Ты уверен, что это хорошая идея?

— Поверь, это самая лучшая идея! — выпалил Драко и порывисто обнял Паркинсон. Отстранившись, он похлопал ее по плечу, сказав: — До скорой встречи, дорогая! — после чего засунул руки в карманы и вышел из совиной почты, насвистывая совершенно дурацкую песенку про веселого гиппогрифа.