Ноги держали плохо, и девушка, пытаясь унять мелкую дрожь в коленях, неуклюже уселась на дно душа. Рука, всё это время держащая душевую насадку, бессильно разжалась, и вслед за гулким стуком раздался шум барабанящих о стенку кабины струй воды. С абсолютно безучастным взглядом Люси просто сидела и смотрела, как в щель между дверцами вода просачивалась наружу, образуя на полу растущую лужу. Если бы кто-то сказал, что прямо сейчас настал момент её смерти, девушка восприняла бы это даже не с равнодушием, а долгожданным облегчением. Она чувствовала себя абсолютно разбитой, пустой, выпотрошенной изнутри. Только сейчас она начала задумываться о том, настолько ли сильной была её потребность быть нужной хоть кому-то. Если раньше вопрос о том, сложно ли будет переступить через себя ради расположения любимого человека, получить взамен хотя бы чёртову крупицу этой любви, не вызывал и тени сомнения, то теперь всё было совсем по-другому. Люси не хотела больше продолжать всё это. Она стала безвольной, смешалась со всей той мерзостью, которая творилась вокруг, и просто исчезла, перестала существовать. Превратилась в ничтожный кусок грязи, готовый рассыпаться в пыль при малейшем неосторожном касании.
Неосторожным движением ноги она задела шланг, и прямо ей в лицо ударил мощный поток воды.
— Ты чудовище, Стинг.
Самым страшным во всей этой ситуации было то, что при всём осознании ситуации, она ничего уже не могла — не хотела сделать. Все её слова, мысли, действия сомкнулись в кольцо, за пределами которого она уже не представляла своей жизни. Она стала слишком зависима от брата, и, наконец, получив желаемое, уже не могла так просто сама же от него отказаться.
«Пока в твоей жизни есть Стинг, ты никогда не сможешь разорвать этот замкнутый круг, всё просто, милочка».
Она сдавленно застонала и, положив ладони на грудь, очертила подушечками пальцев затвердевшие соски. Заметно потяжелевшая мокрая ткань ощутимо тёрлась о кожу, вызывая сладкую дрожь по всему телу. Люси откинула назад голову и, не рассчитав силу, ударилась затылком о стену. Наружу вырвался судорожный полувздох-полукрик, а вслед за этим перед глазами рассыпались пляшущие чёрные точки. Не так давно прошедшее возбуждение вновь начало набирать обороты, снося на своём пути все доводы здравого смысла. Новизна ситуации, в которой она оказалась, неловкость и даже тот факт, что её могут услышать — всё становилось жалким и несущественным перед берущими верх инстинктами. Одна мысль о том, что Стинг может узнать, чем она собирается здесь заниматься, наводила на неё суеверный ужас — и заставляла с ещё большей силой хотеть осуществить желаемое.
«Просто постарайся не шуметь, тише, девочка».
Люси закусила губу и несмело опустила руку вниз, оглаживая низ живота. Приподняла полы рубашки и провела ладонью ниже, касаясь промежности. Только сейчас, находясь под горячими струями воды, она заметила, как сильно вещь пропиталась запахом Стинга. Тяжёлый влажный воздух усиливал ощущения, из-за чего каждый вдох для неё был равен краткосрочной агонии. Подрагивающей от волнения рукой она помассировала складки половых губ и засунула внутрь палец. Поморщилась от неприятных ощущений, оцарапав нежные ткани, и осторожно добавила ещё один. Ощущать саму себя изнутри было в новинку. Наверное, именно такой её и чувствовал Стинг: тугой, рельефной, нестерпимо горячей и влажной. Было непривычно и немного приятно, но не более того, хотелось чего-то большего. Пальцы сами нащупали головку клитора и мягко, с лёгким нажатием начали по кругу массировать его. Всё тело до кончиков пальцев моментально наполнила приятная, жгучая энергия. Стыдясь собственных растущих желаний, девушка зажмурилась и свободной рукой нащупала валящуюся поодаль без дела насадку для душа. Прикосновения десятков мелких струй были потрясающими, ни на что непохожими — словно сотни иголок под напором входят в твоё тело, но проникали они на удивление легко, мягко, вызывая лёгкую вибрацию. Люси расслабилась и, слегка приоткрыв глаза, устроилась удобнее, всем телом откидываясь максимально назад. Оставленная без внимания грудь со взбухшими сосками неприятно зудела, требуя своей порции ласки. Ощущение того, как тебя изнутри наполняет тёплая жидкость, было ни с чем несравнимым, скорее моральным, нежели физическим, удовольствием. Уступало оно разве что тому моменту, когда подобное с ней проделывал Стинг…
Она всё же не выдержала и в голос, с надрывом застонала, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Девушка чувствовала, как бешено пульсируют, непроизвольно сокращаются стенки её влагалища, и вместе с водой наружу вытекает смазка. Чем больше она брала, тем больше хотела получить в следующий раз. Собственная ненасытность пугала. И даже сейчас, когда она пришла сюда, казалось бы, полностью удовлетворённой только для того, чтобы очистить своё тело и мысли, всё закончилось совершенно противоположным.
«Какая же я дура», — поймала себя на мысли блондинка и выкрутила оба вентиля до упора.
***
«Нижний ящик стола слева, в кабинете на втором этаже…»
Солнечный отблеск размытым багровым пятном виднелся из-за верхушек домов, когда Люси бесшумно, словно опасающийся быть пойманным воришка, выскользнула из дома. Сильнее натянув капюшон на глаза, девушка ускорила шаг и вприпрыжку, почти срываясь на бег, двинулась в путь по узким улочкам города, таящим в себе немало опасностей. Она была одета явно не по погоде: легкая ветровка, мешковатые джинсы, кроссовки. И пусть зима в этом году выдалась на удивление тёплой и мягкой — заморозков не было даже по ночам, подобным образом одетая девушка волей-неволей притягивала множество взглядов со стороны прохожих. А в том месте, где они жили, подобное повышенное внимание ещё никого и никогда не доводило до добра.
Листок с наспех нацарапанным адресом раздражающе, непозволительно громко хрустнул во вспотевшей от волнения ладони. Даже двигаясь с такой скоростью, пришлось бы потратить как минимум полчаса, чтобы добраться до места назначения. Преодолев подобным образом четыре квартала, девушка остановилась на углу одного из зданий, дабы перевести дыхание. Физические нагрузки никогда не были её сильной стороной, а потому уже после пересечения такого небольшого отрезка она успела не только выдохнуться, но и заработать неприятную, колющую боль в боку, буквально заставляющую её согнуться пополам. Пожалуй, если подойти к вопросу с рациональной стороны, то следовало бы Стингу позволить подвезти себя или же вызвать такси, но подобные варианты были отвергнуты почти сразу. Откровенно признаваясь, Люси была бы даже рада, если бы по какой-то причине так и не смогла добраться до дома Роуга. Это было в какой-то степени малодушно, но она решила, что если не может сделать выбор сама, то пусть за неё это сделает кто-то другой. Если судьбе угодно, чтобы она погибла в одной из подворотен с проломленным черепом — что же, так тому и быть. Перспектива подобного пугала её куда меньше, чем то, зачем она направлялась к Роугу.
Лёгкая куртка совсем не спасала от свирепого холодного ветра. Только сейчас девушка начала задумываться о смысле выражения «продрогнуть до костей». Она уже почти не чувствовала окоченевшие в тоненьких карманах пальцы, а голова замёрзла до такой степени, что, казалось, без малейшего труда можно отломать от неё уши.
— Эй, чувак, закурить не найдётся?
Люси остановилась на месте как вкопанная, судорожно вздохнула и дикими глазами начала искать рядом хоть что-то, что могло бы ей помочь в случае чего. В переулке стояла мёртвая тишина; только слышно было, как ветер гонял туда-сюда по земле мусорные пакеты. Только сейчас сквозь парализованное первобытным страхом сознание к ней начала пробиваться мысль, что она, окликнутая столь внезапно, остановилась прямо посреди глубокой лужи. Начал накрапывать мелкий противный дождь — словно кто-то царапал тонкими коготками по плащевой ткани.
Сглотнув стоящий поперёк горла сухой ком, девушка начала медленно оборачиваться, чувствуя, как с каждым мгновением начинает всё неистовее колотиться её сердце. Незнакомцем, который окликнул её, оказался мужчина на вид лет сорока, очень высокий, сбитого телосложения. Выражение его лица, левую часть которого пересекал длинный зубристый шрам, едва ли можно было охарактеризовать как дружелюбное. Он был гораздо сильнее, Люси бы не дала себе и одного шанса против ста. Он наверняка был быстрее, особенно теперь, когда она сама измотала себя бессмысленным бегом. Незнакомец всё продолжал стоять и молча разглядывать её, а Люси так же смотрела на него во все глаза, боясь пропустить хотя бы малейшее движение с его стороны, и, казалось, даже не дышала. Этот страх был настолько велик, что ноги едва держали её.
