Там родители сняли трехкомнатную квартиру, тоже на первом этаже. Квартира была с интересной планировкой – чтобы попасть в последнюю комнату, надо было пройти через первые две.

Вы, конечно, можете мне не поверить, но я считаю, что эта квартира – самое темное пятно в моем детстве. Не дешевые детские нападки, не трудности с болезнью и не поездки по больницам и врачам, а именно та ужасная квартира.

Я не знаю, что там было до нас, но она была как будто проклята. Родители то и дело ругались, мне и маме постоянно снились кошмары, почти сразу пропал мой песик Джонни, и поговаривали, что его съели бомжи. В квартире было очень много тараканов, а в окна (это была вообще жуть) постоянно врезались птицы и падали замертво на землю.

А квинтэссенцией всех несчастий стал эпизод, когда я чуть не утонула, пока принимала ванну.

Мама пошла мыть посуду, а папа должен был сидеть со мной и играть, но он где-то задержался. Я ползала по ванне и, случайно поскользнувшись, полностью ушла под воду. Я пыталась выбраться, цепляясь руками за края ванны, но

Первой меня обнаружила мама, я смотрела на нее из-под воды и пока еще была в сознании. Она меня подняла за голову и закричала, тут же прибежал и папа. Он быстро меня вытащил из ванны и перевернул вниз головой, дав мне возможность выплюнуть часть воды, которой я уже успела немало наглотаться.

Родители в панике, папа меня болтает из стороны в сторону, а я думаю: «Зачем ты это делаешь?»

Потом меня положили на диван и накрыли одеялом. Телефона у нас не было, и папа кричал на маму, чтоб она бежала к соседям и вызывала «Скорую».

Удивительно, как люди по-разному реагируют на экстренные ситуации. Хотя, конечно, было бы странно, если бы мой папа, никуда не торопясь, положил меня на диван, а потом спокойно обратился к маме:

– Ритуля, дорогая, сгоняй к соседям, брякни в «Скорую», а то у нас тут Юлька что-то захлебнулась малясик.

А мама такая:

– Конечно, Олежек, только котлетосину дожарю. Пять минут, дорогой, и все замутим.

– Не спеши, я все равно футбол смотрю.

Все были напуганы, поэтому и ор стоял неимоверный. У мамы был шок, и папе пришлось сначала привести ее в чувство, а уже только после этого она побежала искать телефон. И бежать-то пришлось не в квартиру за стеной, а аж в соседний дом.

Папа меня завернул в мое детское красное одеяло, и я впервые увидела, как он плачет. И я подумала: «Ничего себе!» Он же всегда был суровым мужиком. Настоящий кремень, который никогда не давал слабину и молча решал все проблемы, но только не в этот раз.

Папа хотел мальчика, и в шутливой форме, когда разговор заходил о детях и, в частности, обо мне, он говорил: «Эх, Рита. Ну что ты наделала?..»

А так как я не понимала взрослых шуток, мне казалось, что папа меня не очень любил, как раз именно потому, что я не мальчик. И когда я увидела его реакцию на произошедшее со мной в ванне, даже обрадовалась, потому что поняла, что он очень сильно меня любит и не хочет потерять.

«Скорая» приехала быстро, меня занесли в машину, и на этом моменте я потеряла сознание и больше ничего не помню.

Были странные сны, как будто я парила в комнате под потолком и наблюдала за собой же, лежавшей на кровати, сверху. Я разглядывала тело, к которому было подключено множество проводов, и не хотела в него возвращаться, потому что мне и наверху было нормально.

Пролежав в коме два дня, я очнулась. Прогнозы врачей были неутешительными, они говорили, что я либо не выживу, либо у меня будут серьезные проблемы с головой.

И это понятно, на мне с рождения ставили крест и все время хоронили, поэтому ничего сверхъестественного. А еще, хотя я этого не помню, врачи поведали моей маме, что, когда я пришла в себя, сказала медсестрам, как меня поднимали к небу три ангела, затем стукнули золотой палочкой, на которой была натянута золотая струна, и сказали: «Еще рано». Якобы после этого я и очнулась. Как по мне, вполне тянет на тонкий медицинский юмор, но, может, это и правда имело место быть. Кто теперь вспомнит.

На удивление всем я очень быстро пошла на поправку, и врачи, прогнозировавшие мне слабоумие в лучшем случае, были крайне удивлены, ведь уже через неделю меня выписали. Как мне кажется, этот случай меня сильно изменил.

Если до этого я была очень вредной и резкой, постоянно всем хамила и дерзила, много ругалась матом, так что родителям регулярно приходилось проводить со мной беседы, объясняя, какие слова можно говорить, а какие нет, то после того несчастного случая я стала гораздо спокойнее. Будто сходила на войну, что ли, или просто повзрослела.

Чтоб я быстрее пошла на поправку, мама взяла для меня новую собаку, которую мы назвали Алина. Это был стаффордширский терьер с очень красивым окрасом. В отличие от своих братьев и сестер, Алина родилась с дефектом и так же, как и я, могла только ползать. Хозяйка щенка хотела его усыпить, чтоб он не мучился, и, кажется, мама уже слышала что-то подобное, только в мой адрес, поэтому она убедила хозяйку отдать терьера ей. Та собачница была хорошей маминой подругой, поэтому они так легко договорились.

Узнав, что надо делать, мама стала выхаживать Алину: витамины, уколы, массажи. Она ее даже кормила молоком из пипетки, ведь щеночка нам отдали совсем крохотного, который только-только родился.

В общем, через две недели собака не без труда, но начала ходить. А я хоть и ревновала, мне казалось, что мама уделяет собаке больше времени, чем мне, но все равно была рада, что у Алины получилось встать на все четыре лапы.

Алина довольно быстро освоилась и, как только перестала ползать, взялась за наши тапки, табуретки и мои игрушки. Когда ее наказывали за провинность, она как будто знала, что надо сделать, чтоб ее простили, – тут же прижималась к полу и начинала тихонько скулить, как бы говоря: «Ой-ой, я самый тяжело больной в мире человек…»

Ее коврик находился прямо возле моего столика, и как-то раз я сидела и обедала, а дома закончился хлеб.

– Юлька, кушай, мама сейчас прибежит, – услышала я.

Мама быстро оделась и пошла в магазин, который находился в этом же доме. Проходит не более пяти минут, мама возвращается назад и видит такую картину – соседи стучат в наше окно и говорят ей: «Рита, скорее беги домой, там что-то произошло!» Мама залетает в квартиру, а там бардак.

Мой детский стульчик перевернут, еда со стола находится на полу. Алина сидит на своем коврике и делает вид, что ничего не произошло, а меня нет. Как будто я

Когда мама меня обнаружила, а я пряталась в комнате, мое лицо и руки были в царапинах, а на голове была небольшая плешь. Эту недостающую прядь волос мама потом нашла под ковриком Алины.

Короче, что произошло. Пока не было мамы, я решила поиграть с собакой и предложила ей свою сосиску. Собака потянулась за ней, а я резко отдернула руку, чтоб она не успела ее съесть. Мне это показалось забавным, а Алине – нет. Я захотела повторить действие и снова решила подразнить собаку сосиской, но, когда я опять отдернула руку, Алина набросилась на меня и легко свалила на пол меня, сосиску и стул.

А пока я падала, хваталась руками за все подряд, переворачивая тарелки с едой. Затем Алина вцепилась мне в волосы и начала мотать своей головой из стороны в сторону. Я громко кричала и вырывалась. Соседи, услышав мои вопли, стали стучать в дверь, и Алина переключилась на них. А пока она облаивала запертую дверь, у меня получилось доползти до комнаты и закрыться от собаки. Потом пришла мама и была в ужасе от увиденного.