– Как я уже говорила моему мужу – простите, президенту Бушу…

Если бы президентом был не Джордж Буш-младший, а любвеобильный Билл Клинтон, можно было бы решить, что у них настоящий служебный роман. Но Буш хранит верность жене. Девушки, похоже, интересуют его меньше, чем рыбалка. Кондолиза Райс – самый близкий и самый надежный соратник.

Ее отец был пресвитерианским священником, мать преподавала музыку и дала девочке имя, образованное от итальянского музыкального термина. В переводе на русский – «с нежностью». В три года девочка села за рояль. Ноты она научилась читать раньше, чем книги. В четыре она аккомпанировала в церкви своему отцу, преподобному Джону Райсу.

А еще ее водили в балетный класс, она занималась спортом, словом, день был занят до упора. В пять лет девочка свободно читала. Родители хотели отдать Конди в школу, но ее не взяли по возрасту. Тогда мать ушла с работы и стала сама учить дочку. В результате Конди два класса просто пропустила и окончила школу раньше своих сверстников.

Все считали, что она особенный ребенок. Родители разговаривали с ней как со взрослой. В семье действовал принцип – «вдвое лучше». Девочке внушали, что она должна все делать вдвое лучше, чем белые дети, чтобы сравняться с ними, и втрое лучше, если она желает их обогнать.

– Мои родители мыслили стратегически, – рассказывала Кондолиза. – Они хотели, чтобы я была готова ко всему, что меня ждет в белом обществе.

Это были времена, когда темнокожий мужчина не смел пожать белому мужчине руку. И тем более не мог протянуть руку белой женщине, чтобы ей помочь, – его бы обвинили в попытке изнасилования.

Черные дети в городе Бирмингеме, где росла Кондолиза, переживали из-за того, что их не пускают на цирковые представления, что им закрыт вход в городской парк развлечений. Только раз в году парк открывал двери для черных детей, но родители Кондолизы никогда не пользовались этой подачкой. Ничто не должно было напоминать их дочке о сегрегации.

Родители повезли девочку в Нью-Йорк и там сводили на аттракционы.

– Родителям, – рассказывала она сама, – пришлось объяснить мне, почему по дороге мы не можем остановиться в гостинице, почему они не могут зайти по пути в ресторан и купить мне гамбургер. Но они вновь и вновь повторяли, что если я приложу достаточно сил и старания, то смогу стать президентом.

Кондолиза так и не смогла забыть один эпизод из раннего детства. Ей было семь лет. Мама повела ее в магазин. Они выбрали платье. Мама спросила продавщицу, можно ли его примерить. Продавщица пренебрежительно указала в сторону склада:

– Вон там меряйте.

Но мама Кондолизы проявила характер. Она сказала железным голосом:

– Или моя дочь примерит платье там же, где все остальные покупатели, или я потрачу свои деньги в другом магазине.

Она настояла на своем, и в конце концов их отвели в примерочную.

Это было время, когда в южных штатах многие белые считали, что негры – народ отсталый и неполноценный. Это оправдывало расизм и сегрегацию. В университете на одной из лекций преподаватель рассказывал об идеях физика Уильяма Шокли. Нобелевский лауреат, один из создателей транзистора, он считал, что искусство, литература, наука – все это достижения западной цивилизации, потому что белая раса наделена более мощным интеллектом. Соответственно, второсортность темнокожих генетически предопределена.

Когда преподаватель излагал эти идеи, Кондолиза встала и громко произнесла:

– Во всей этой аудитории только я одна свободно говорю по-французски. Я единственная могу сыграть Бетховена. Следовательно, я больше вас преуспела в вашей культуре. Вот, о чем вы должны говорить!

Ее мать надеялась, что Кондолиза станет профессиональным музыкантом. Девушка трудилась упорно, но в какой-то момент оставила музыку, потому что не захотела быть на вторых ролях. Она очень амбициозна:

– Я увидела одиннадцатилетних исполнителей, которые играли так, как мне и не снилось. Технически я в состоянии сыграть почти все. Но я не смогу играть так, как играют великие музыканты. В Карнеги-холле мне не выступать. А провести остаток жизни в роли преподавателя музыки я не собиралась.

Она попала на лекцию, которая была посвящена Сталину. Эта лекция изменила ее жизнь. Она оказалась в аудитории профессора Йозефа Корбела, выходца из Чехословакии, отца Мадлен Олбрайт, которая станет первой женщиной – государственным секретарем США.

Кондолиза была захвачена рассказом профессора Корбела:

– Я подумала: Россия – вот страна, которую я хочу узнать получше. Я влюбилась в Россию. Даже не могу подыскать иного слова, это была своего рода страсть.

Родители поразились ее выбору. В то время темнокожие не занимались политологией, это была наука только для белых. Кондолиза, учившая французский, испанский и немецкий, взялась за русский язык. Она объясняла свое решение весьма прагматично:

– У специалистов по русской истории больше шансов найти работу, чем у пианистов.

Для своей докторской диссертации она выбрала такую тему: «Взаимоотношения Советского Союза и Чехословакии в военной сфере». Она съездила на неделю в Москву:

– Пять лет я занималась советским генеральным штабом. Приехав в Москву, я нашла здание Министерства обороны и стала считать окна, чтобы понять, сколько человек там работает.

В двадцать шесть лет она завершила свою докторскую диссертацию и преподавала в Стэнфордском университете. В тридцать восемь Кондолиза Райс стала профессором. Год проработала в Пентагоне – такая возможность предоставляется видным ученым, которые занимаются военно-стратегическими исследованиями. Ее политические взгляды уже сформировались. Студенты называли ее Конди-ястреб.

На нее обратил внимание советник президента Джорджа Буша-старшего генерал Брент Скоукрофт. Он окончил военное училище в Вест-Пойнте и собирался стать летчиком, но авария лишила его возможности летать. Мормон по убеждениям, Скоукрофт не пил и не курил.

Он пригласил Кондолизу поработать в Белом доме. В 1989 году она возглавила в Совете национальной безопасности отдел, который занимался Советским Союзом и Восточной Европой. Через четыре месяца ее сделали специальным помощником президента по национальной безопасности.

Старший Буш взял ее с собой на Мальту, где он встречался с Горбачевым. Представил ее советскому президенту:

– Это Кондолиза Райс. Это она рассказала мне все, что я знаю о Советском Союзе.

Горбачев несколько скептически посмотрел на тридцатипятилетнюю американку:

– Я надеюсь, что вы много знаете.

Кондолиза вспоминала:

«Я чувствовала, что русские смотрят на меня с недоумением: что здесь делает эта девушка? Русским трудновато было привыкнуть воспринимать меня всерьез. Не знаю, что больше их удивляло – мой возраст, цвет кожи или сам факт, что я женщина».

Кондолиза Райс организовала первую встречу оппозиционного политика Бориса Николаевича Ельцина с президентом Соединенных Штатов.

В сентябре 1989 года народного депутата СССР Ельцина пригласили в США читать лекции. Американские достопримечательности, особенно магазины, произвели неизгладимое впечатление на будущего президента России. Ельцина повезли в Белый дом на встречу с советником президента Соединенных Штатов по национальной безопасности Брентом Скоукрофтом, очень влиятельным человеком.

Буш не хотел принимать Ельцина, чтобы не злить Горбачева. Тем не менее опытный Скоукрофт настоял на том, что Бушу нужно встретиться с видным оппозиционером. Сотрудники Белого дома предложили ни к чему не обязывающую форму: российского гостя примет Скоукрофт, а президент Буш и вице-президент Дэн Куэйл просто по очереди заглянут к ним в комнату. Это стандартный дипломатический ход, позволяющий проводить некоторые встречи, не вписывающиеся в обычный протокол.

Встречала его Кондолиза Райс, поскольку она отвечала за отношения с Советским Союзом. Райс на приличном русском языке пояснила Борису Николаевичу:

– У вас назначена встреча с генералом Скоукрофтом.