- Я ждал тебя десять лет, так что два часа – раз плюнуть, - вздохнул Стайлз, неохотно выпуская жену из своих рук. Лидия победно улыбнулась, оставляя на щеке мужа лёгкий поцелуй, и пританцовывая помчалась к шкафу. Стайлз не сдерживал заразительно-весёлой улыбки, наблюдая за любимой женой. Он мог смотреть на неё часами, не уставая, как будто они были связаны невидимой нитью. – Хорошо, что Люк остался у моего отца. Он ненавидит сидеть на месте.

- Вылитый ты, - хитро подмигнула мужу Лидия, бросая на него многозначительный взгляд. Стайлз ухмыльнулся и задумчиво опустил глаза в пол, сжимая пальцы в кулак. Мысли в голове воспламенялись одна за одной, как спички, сплетаясь в тугой узел. Стилински до сих пор не верил в то, что четыре года женат на самой красивой девушке школы, что у них растёт замечательный сын, что скоро у них родится маленькая дочка. Жизнь набрала новых оборотов за последнее время, и Стайлз не собирался ничего менять. Никакие оборотни, никакие канимы, никакие берсерки не помешают его семейному счастью. Никогда.

*****

- Мам, а почему у папы здесь такие жёлтые глаза? – сероглазый мальчик лет пяти дёргал Мию за подол её длинной чёрной юбки и восхищённо тыкал пальцем на картину в золотистой резной рамке. Данбар изучала глазами цепочку полотен, украшающих бежевые стены галереи.

Миа даже представить не могла, что после того ужаса, который они с Лиамом пережили, она сможет остаться с ним. Девушка яростно ненавидела оборотней, считала их безжалостными убийцами. Но Данбар не был похож ни на одного из них. Добрый, обходительный, заботливый. Они поженились через три месяца после той проклятой ночи, когда была убита Кэйт Арджент. Когда у молодых родителей появился Раян, Миа и вовсе перестала сомневаться в надёжности мужа. Скотт научил его контролировать свой гнев, но добавилось немало хлопот с новообращёнными подростками. Теперь стая Маккола была похожа на крепкое войско, но Миа посвящала всё свое время сыну. Вдохновение для новых рисунков появилось из неоткуда, как гром среди белого дня. За пять лет скопилась внушительная коллекция работ, каждая из которых олицетворяла определённый момент жизни девушки. Одной из первых была та картина, на которую сейчас так смело указывал пальцем Раян. На ней был запечатлён мечтающий Лиам, который придерживает рукой лямку рюкзака. Его глаза непривычно ярко сияют, как огненное солнце, а на губах таится застенчивая улыбка. Таким смущённым Миа увидела Данбара в первый день их встречи, и образ парня навеки поселился в подмостках её хрупкого сердца, как луч солнца, закравшийся в тёмную комнату.

- Раян, ты же знаешь о вашем с папой маленьком секрете, - Миа выскользнула из дурмана щекотливых мыслей и присела на корточки рядом с сыном. Она ласково поглаживала голову Раяна и смотрела на картину, к которой был прикован его взгляд. Золотисто-жёлтые глаза, полыхающие теплом и нежностью – никакого намёка на жестокость. - У него такие же глаза, как у тебя.

- Они такие страшные, - мальчик нервно поджал губы и обвил рукой шею матери. Миа крепко прижала к себе сына и начала внимательно рассматривать картину. Каждый раз, когда она на неё смотрела, томительные ощущения взрывались в сердце с новой силой. Нет, девушка не боялась угрожающего взгляда золотистых глаз – она любовалась. Шёпот сына заставил её вздрогнуть: - Глаза убийцы.

- Ты боишься? – вопросительно подняла бровь Миа, пытаясь разглядеть все эмоции на лице сына. Оно бледнел серьёзностью и напряжением, но искры страха в глазах не трещали, как обычно. Для девушки, как и для Лиама, стало небывалой новостью, что их сын, крохотный и беззащитный, родился оборотнем. Его волчьи инстинкты дали о себе знать два года назад. Нет, Раян не превращался и не жаждал убивать, как его отец. Его серые глаза просто неожиданно вспыхивали жёлтым, а ногти вытягивались в когти. Миа смирилась с тем, что её сын никогда не станет обычным человеком, а со временем способности Раяна заставили Мию полюбить его только сильнее, за такую ощутимую связь с отцом.

- Нет, мне нравятся мои глаза, - отрицательно качал головой Раян, сверкая золотыми глазами. Миа не хотела ругать сына или корить за неосторожность: ей было плевать, что вокруг крутилось много знакомых, которые могут случайно взболтнуть лишнего, если узнают об «изюминке» Раяна. Он был особенным ребёнком для родителей, а не только юным волчонком, который выживал под покровом глубокой ночи. Данбар смотрела в глаза сыну и видела в нём Лиама. У него в жизни было два любимых мужчины, ради которых она была готова решиться на самые безумные поступки.

- Папа убил одну плохую тётю, которая хотела ему навредить, - чётко выговорила Миа, сжимая ладонь сына в своих руках. Раян пристально смотрел на маму и впитывал каждое её слово, как распаренная земля влагу – каплю за каплей. Родители рассказывали ему об убийстве Кэйт Арджент, но это никак не отразилось на отношении мальчика к ним. Он не перестал их любить после этого, потому что не осознавал всего безобразия поступка. Родители были уверены, что со временем Раян обязательно их поймёт. – Кэйт заслужила на это, потому что испортила жизни многим людям. Твой папа - не убийца, помни об этом.

- Папа любит вас с мамой и всегда будет защищать, - неожиданно плечи девушки накрыли тёплые ладони Лиама. От вкрадчивого о голоса мужа у Мии мурашки табуном котились по спине, а сердце разражалось лязгающей трелью, которая сотрясала грудную клетку. Данбар беззастенчиво растворялась в море счастья, потому что рядом был самый близкий человек. Лиаму было дико приятно видеть улыбку жены, потому что все эти годы он боялся её потерять. Теперь подлый страх исчез безвозвратно.

- Папа! – прокричал Раян и бросился к отцу в объятия. Лиам потрепал сына по волосам и усадил к себе на плечи. Мальчик болтал ногами и весело улыбался, оглядываясь по сторонам. Ему казалось, будто он сидит на вершине горы и может наблюдать за людьми, как за муравьями. Раяну нравилось игры с отцом, потому что только рядом с ним он чувствовал себя в безопасности. Волчья сущность подсказывала ему, что он сможет защитить себя без чужой помощи, но за спиной папы всегда было спокойнее.

- Я ж говорил, что не стоило выставлять эту картину, - клейкий взгляд Лиама сосредоточился на картине, которая так сильно привлекала внимание всех гостей. За последние полчаса каждый второй гость успел намотать вокруг полотна пару кругов, словно анализируя каждый мазок кисточкой. Миа не взирала на ворчание мужа и наслаждалась повышенным вниманием к этой работе. Она была самая необычная и в то же время самая ценная для неё в этой коллекции.

- Это моя первая серьёзная работа, - Миа ласково коснулась подбородка мужа, поворачивая его лицом к себе. Она чувствовала пульсирующую в его теле дрожь и видела огонь опасения в глазах, и такое подавленное состояние Лиама напрягало её. Миа хотела раз и навсегда убедить его в том, что эта картина символизирует её любовь к нему. В этой картине скрывались первые ростки их отношений, первые проблески их чувств. - Она дорога мне, потому что напоминает о тебе.

- Я тебя люблю, - Лиам спустил с шеи сына и прикоснулся губами к щеке Мии. Она невольно залилась румянцем, потому что с опаской относилась к проявлению чувств на людях. Нет, она не боялась любопытных взглядов и перешёптываний – она боялась разоблачения. За пять лет Данбар научился контролировать свою волчью сущность, но Миа до сих пор не избавилась от гнетущего страха. Портрет мужа напоминал ей о том, кем он был на самом деле, и не давал терять веру в то, что он у неё светлая полноценная жизнь.

- Я тоже тебя люблю, - прошептала Миа на ухо мужу, касаясь его лица горящим взглядом. Ладони стали влажными, а горло скрутило тесным узлом. Сердце изнывало от любви, которая растекалась теплыми волнами по телу. Девушка влюблёнными глазами смотрела на мужа и будто проваливалась в головокружительную бездну: гулкий шум голосов вокруг, смешанный со смехом, не доходил к её ушам. В этот момент для неё существовал только Лиам. Её любимый волчонок с яркими глазами.