Его голова всё ещё пульсировала после того, как пострадала от довольно сильного удара рукоятью какого-то лёгкого русского пистолета днём ранее. Он подтянул ноги к груди, обхватил их руками и опустил подбородок на колени.

Вот так, подумал он, ощущается одиночество.

Это не было чувством, которое давалось ему легко. Но прежде всего, Шерлок считал себя рациональным человеком, и было бы вызовом логике отрицать нечто столь болезненно очевидное. Шерлок Холмс больше не знал, как быть одиноким.

Это была худшая ночь за последние полгода.

Ну, одна из худших. Он вспомнил ночь в Лондоне после того, как видел миссис Хадсон и Джона на своей “могиле”. Он прятался в унылой комнатке недалеко от станции Святого Панкраса, и всё, о чём он мог думать, это взгляд Джона Уотсона, стоящего у надгробия. Он видел, что Джон сломлен. Когда он по-военному развернулся и промаршировал прочь, потребовалось абсолютно всё самообладание Шерлока, чтобы просто остаться стоять там и смотреть, как он уходит. Но он должен был это сделать, и тогда ему пришлось вернуться в ту отвратительную комнату и неделю дожидаться возможности покинуть Лондон.

По крайне мере, в эту ночь он испытывал чувство отдалённости от всех тех событий. Чувство, что ничего из этого не было действительно реальным. Но сейчас, полгода спустя, реальность его жизни была ужасной, и постоянно пульсировала внутри его головы и груди.

Шерлок наблюдал, как грязная вода струится по улицам за окном.

Он так сильно устал, измотан в том смысле, который был совершенно чужд человеку, что мог днями носиться по Лондону, если попадалось стоящее дело. Усталость засела глубоко в его костях, с ней не могли справиться несколько часов неспокойного сна, что ему удавалось урвать в большинство ночей.

Всё было так плохо, что впервые он задумался, что, возможно, вся эта авантюра обречена на провал. Он никогда не сможет победить остатки сети Мориарти, никогда не обеспечит Джону и остальным безопасность, никогда не сможет вернуться на Бейкер-стрит. Никогда больше не увидит Джона.

Никогда не скажет своему другу, как много тот для него значит.

Шерлок яростно запустил руку в волосы и потёр голову, пытаясь удалить все негативные мысли. Если он поверит, что не сможет победить, что никогда не вернётся домой, какой тогда смысл ему продолжать? Почему ему просто не засунуть дуло пистолета в рот и не спустить курок? Или пойти и утопиться в ближайшей реке. Или найти здание повыше…

Он хлопнул ладонью по лбу.

//Нет, перестань так думать. Ты обязан добиться успеха, ты обязан завершить это и вернуться домой. Ты обязан сидеть снова в кресле на 221Б и пить чай с Джоном, и играть на скрипке, и делать ещё много всего.//

Так много всего.

Внезапный раскат грома прокатился по городу подобно рёву какого-нибудь древнего божества. Может, это был знак.

Шерлок поднял руку и прижал её к стеклу.

- Не забывай меня, Джон, - прошептал он. - Я вернусь домой.

Он просидел так очень долго, пока буря не утихла.

Комментарий к История 4-я. “Г - о Громе небесном (В течение тёмной и грозной ночи)”

Иллюстрация - http://www.picshare.ru/uploads/171010/3JczFmfcgW.jpg

========== История 5-я. “Д - о Дне поминовения” ==========

Рыдания в моём сердце

Подобны дождю, падающему на город.

- Пол Верлейн

Майкрофт появился в квартире через два дня, и миссис Хадсон впустила его. Джон сидел на диване, три нетронутые чашки чая выстроились перед ним на столе. Он ничего не сказал, когда Майкрофт сначала попытался сесть в кресло Шерлока, затем, вероятно, прочитав что-то по лицу Джона, плавно переместился в другое.

- Джон, я хочу сказать…

- Замолчите. Не говорите, что вам жаль. Не говорите, что вы не хотели, чтобы это произошло. Не говорите, что вы понимаете, что я чувствую. Если вы скажете хоть что-то из этого, я буду вынужден убить вас, пока вы сидите. Я был солдатом. Я мог бы сделать это пятью различными способами, прежде чем вы успеете позвать своих лакеев.

- Не сомневаюсь. Я не скажу ничего из этого.

- Также, не стесняйтесь убраться нахрен.

- Есть кое-что, Джон.

- Что?

Майкрофт смотрел на кончик своего зонтика, которым крутил, уперев в пол. Он перевёл дыхание.

- Идёт подготовка к похоронам. Я хотел спросить, скажете ли вы поминальную речь по…

- Не произносите его имени, - резко перебил его Джон. - Никогда. Вы не заслуживаете этого права.

- Вы скажете речь? Вы были его… другом. И я не случайно использовал здесь единственное число.

Джон лишь проворчал, что Майкрофт может катиться к чёрту.

Он ушёл.

Следующим был Лестрейд, у которого даже не хватило мужества показаться лично, он просто позвонил. Джон не собирался отвечать на звонок, но на долю секунды он забыл и подумал, что это, возможно, Шерлок звонит, чтобы позвать его на место преступления. Хотя он бы написал смс, конечно, а не позвонил. Джон решил, что он, наверное, думал не так ясно, как должен был.

Лестрейд сказал, что он не сможет сказать речь на службе по очевидным причинам.

- Да, - сказал Джон. - Потому что вы предали его.

Лестрейду нечего было возразить.

- Кто, если не ты? - спросил он.

Джон сказал ему отвалить.

Миссис Хадсон принесла ему ещё чая и, на этот раз, сэндвич. Она поставила еду на стол перед ним и, поскольку она знала, даже не взглянула на шерлоково кресло. Вместо этого она присела на край кресла Джона.

- Пожалуйста, Джон, выпей чай. Съешь сэндвич, - она попыталась убедить его.

Он не мог есть, потому что на вкус всё было как пепел. Наконец он поднял чай и сделал один маленький глоток.

Шерлоку всегда больше всего нравился чай, который делал ему Джон, хотя он никогда не понимал, чем же он лучше того чая, что делали все остальные. Проглоченный чай в его желудке стал кислым.

- Джон, - сказала миссис Хадсон мягко. - Ты хочешь, чтобы весь мир думал, будто не было никого, кому бы Шерлок был достаточно дорог, чтобы говорить о нём на его похоронах? - Её голос прервался, но она решительно продолжила: - Должна ли его смерть быть такой же одинокой, какой была его жизнь? До встречи с тобой?

Джон даже не пытался сдержать слёз; в конце концов, это была миссис Хадсон.

- Скажите этому ублюдочному брату, что я сделаю это, - резко сказал он.

Она поднялась, подошла, чтобы погладить его по руке.

- Ты такой хороший мальчик.

Через мгновение она ушла, и он остался один.

К лучшему, что он начал привыкать к этому. Снова.

Джон потёр лицо, а затем уселся за свой компьютер, стараясь игнорировать призрака с бледным лицом и тёмными кудрями, склонившегося над его плечом, чтобы увидеть то, что он собрался печатать.

//Я уже писал поминальные речи раньше. Парочка из них была для моих очень хороших друзей, что ушли слишком рано. Одна - для моего дяди, которого я очень любил. Но ни одну из них не было так трудно писать, как эту. Допуская, что я могу хотя бы написать речь, не говоря уже о том, чтобы произнести её.

Мне вообще не следовало бы заниматься этим. Шерлок не должен быть мёртв. Ему не нужно было прыгать с того здания.

Но он прыгнул.

Я не знаю, почему он считал, что у него не было другого выбора. Это не так. Я мог бы помочь, не имеет значения, какова была проблема. Мы бы разобрались вместе, как всегда.

Но - и это больно признавать - Шерлок не знал, что я всегда был рядом с ним. Я думал, он знал.

Каким-то образом я подвёл его, и цена этого живёт внутри меня, заполняет меня так полно, что нет места для чего-либо ещё. Если честно, не думаю, что когда-нибудь будет. И это… нормально.

Наверное, никто из вас не сможет этого понять. Но это чистая правда. Я даже не хочу, чтобы когда-нибудь появилось что-либо ещё. Я не заслуживаю этого.