Мне не стоило следовать сюда за ним сегодня.

На этот раз он не выполнил военный разворот и не промаршировал прочь. Вместо этого он похромал назад, к ожидавшему его такси.

Следовать за Джоном всегда имело своей целью обеспечить его безопасность. Безопасность от тех, кто хотел причинить ему вред. От тех, кто привёл бы его, так ненавязчиво, к нормальной жизни, которую, я знал, он бы возненавидел. Единственным, от кого я не смог его обезопасить, являлся Шерлок Холмс. Разрушение Джона Уотсона было делом моих рук. Может, я и не фрик, но, вероятно, я - монстр.

Мне хотелось бежать за ним вслед, сказать ему, что я жив, что я хотел пуститься в эту кошмарную авантюру вместе в ним, что если нас обоих ждала бы погибель, мы должны были встретить её вместе.

Я хотел сказать ему так много.

Больше всего я хотел последовать за ним.

Но вместо этого я только смотрел, как он уходит. Снова.

Хоть сколько-то проще не стало.

4

Это было далеко не удовлетворительно.

Однако это было хоть что-то, и это что-то значило всё для человека на грани полного опустошения. Каковым я, определённо, был.

Картинка была нечёткой и плохо освещённой, на ней едва угадывалась лондонская улица. Учитывая, где я нахожусь, где-то среди холмов Афганистана, пытаясь не попасться всем участникам этой бесконечной войны, до которой мне вообще не было дела (за исключением того, что она заставляла меня думать о Джоне), эта картинка была почти чудом. Вероятно, присутствие всех этих солдат являлось причиной того, что я мог получить тут сигнал, так что эта война послужила хоть какой-то цели.

У меня заняло несколько недель, чтобы взломать систему управления лондонскими уличными камерами наблюдения, с небольшой тайной помощью кодов, украденных у Майкрофта. Я откинулся назад к каменной стене, которая окружала двор того, что когда-то было жилищем, но теперь превратилось в руины. О, ну, с этим я был очень хорошо знаком. Но это всё неважно, потому что я сидел и смотрел, как Джон Уотсон идёт по мостовой города в тысячах миль от меня.

Я выкуривал одну сигарету за другой, следя за продвижением Джона от магазина на углу обратно на 221Б по Бейкер-стрит. Домой. Мне было интересно, трудно ли ему жить среди воспоминаний. Смог бы ли я? Или, возможно, лишь окружавшие его кусочки прошлого и поддерживали его. Не похоже, что дела шли очень хорошо. Даже на картинке отвратительного качества я мог увидеть, что Джон похудел, и хромает. Волосы отросли слишком сильно.

Джон остановился на тротуаре перед зданием и уставился прямо в камеру наблюдения.

Я подался вперёд, словно если я буду на 15,24 сантиметра ближе, это заставит меня меньше скучать по нему, и впился взглядом в изображение. Два пальца его свободной руки указали на камеру, и даже на столь некачественной картинке я смог прочесть по губам.

“Отвали, Майкрофт”, - сказал Джон.

Впервые за очень долгое время я рассмеялся.

//О, Джон. Джон.//

Изображение мигнуло и рассыпалось.

Тем не менее, я долго ещё смотрел в чёрный экран.

5

Я никогда не забуду выражения лица Джона, когда он оставил меня.

Как бы я ни старался стереть эту картину, она осталась навсегда на моём жёстком диске, как если бы была нацарапана острым ножом. Всего лишь месяц назад я попросил его руки, и он согласился. Дата ещё не была назначена, мы пока наслаждались новизной ощущений от помолвки.

А теперь никакой даты может и не быть, потому что Джон оставил меня.

Это даже не был спор. Мы спорили постоянно, о важных вещах и, особенно, о вещах, которые вовсе не имели никакого значения. Уж лучше бы мы поспорили.

Это была целиком моя вина, и когда я признаю это, то слышу “конечно”. Весь мир всегда знал, что именно я всё разрушаю. Я сам всегда знал это.

Когда я вернулся домой после своего… отсутствия, и Джон простил мне то, что я сделал, он попросил в ответ лишь об одном.

//Никогда не оставляй меня позади.//

И я пообещал.

Я солгал.

То, что я, опять же, лишь пытался обеспечить его безопасность, не имело значения.

Когда я вошёл в квартиру после тридцати шести часов отсутствия, всё ещё одетый в окровавленную рубашку, Джон сидел в своём кресле. Лестрейд позвонил, пока мне накладывали швы, так что моего появления ждали.

Добрый доктор умел орать на всю Англию, но, что удивительно, в этот раз не было никаких криков. Я пошёл сменить рубашку. Когда я вернулся в гостиную, он не сдвинулся с места. Он взглянул на меня, и на его лице не было ни следа злости. Только разочарование. Я бы предпочёл ярость. Я знаю, как быть с яростью. Разочарование же каким-то странным образом ранило.

Сделав глубокий вдох, я начал:

- Джон.

Он поднял руку, останавливая меня.

- Не надо. Это никак не объяснить или извинить. Ты снова сделал всё по-своему и ушёл. За маньяком-убийцей. Звучит знакомо, да?

Это можно объяснить.

- Он охотился за тобой, Джон. Риск был…

Джон поднялся, и никогда раньше он не был так похож на солдата, как в этот момент. Промаршировав к двери, он взял куртку.

- Тебе нужно пройтись? - тихо спросил я.

Он покачал головой.

- Прости, Шерлок. Я так больше не могу. - Он встретил мой взгляд, и именно в ту секунду выражение его лица навсегда врезалось мне в сознание. В сердце. - Прощай.

А потом он ушёл.

Джон оставил меня.

Я простоял несколько долгих мгновений, просто уставшившись в дверной проём, желая, чтобы он появился вновь. Однако дверь внизу закрылась, и он ушёл.

И я последовал за ним, потому что я не знаю, как не следовать за Джоном Уотсоном.

Я даже не пытался скрываться. Я просто шёл следом за ним, как брошенный пёс следует за хозяином, который пытался оставить его где-то в глухом лесу. Возможно, я надеялся, что Джон просто достанет пистолет, обернётся и положит конец моим страданиям. Это было бы проявлением доброты.

Мы грустно слонялись по Лондону три часа и двадцать семь минут, игнорируя друг друга. Наконец Джон остановился на мосту через канал около зоопарка. Он опёрся на перила и стал смотреть на воду внизу. Спустя две минуты и десять секунд, не оглядываясь по сторонам, он поднял руку и поманил меня.

В тот же момент я оказался рядом с ним.

- Хотелось бы, чтобы я смог оставить тебя, - произнёс он хрипло.

- Знаю, - это всё, что я смог сказать. Я мог бы добавить, что это лучше для него, ему безопаснее без меня. Но я не отважился.

- Но я не могу. Я никогда не оставлю тебя.

Я продолжал молчать, потому что не заслуживал говорить.

В конце концов он развернулся и посмотрел на меня.

- Ты разбил мне сердце, Шерлок.

От этих слов мои ноги подогнулись, и я устоял только потому, что вцепился в ограждение моста. Сейчас мне нужно что-то сказать, и это должна быть чистая правда.

- Я буду жить с этим до конца своих дней.

- Хорошо, - ответил он.

Я потянулся к нему, кончиками пальцев разглаживая его морщины.

- Больше никогда.

Джон вздохнул.

Взяв его лицо в ладони, я повторил:

- Больше никогда.

- Я тебе верю, - кивнул он.

Отпустив его, я рискнул слабо улыбнуться.

- Миллионы людей не поверили бы.

Он тоже слегка улыбнулся.

- Они не любят тебя. - Он заглянул в мои глаза. - Они не знают, что ты не можешь жить без меня.

- Чушь, - фыркнул я. - Любой, кто знает меня, прекрасно это понимает. Вероятно, это знают даже люди, которые проходят мимо меня на улице.

Спустя мгновение Джон кивнул.

- Подожди секундочку, - сказал я.

- Что?..

Я погладил его по руке и пошёл к припаркованному у выхода с моста фургончику с мороженым.

Он наблюдал, как я возвращаюсь, держа мороженое, клубничное с шоколадной крошкой.

- Твоё любимое.

- Откуда ты знаешь?

Я просто улыбнулся ему.