Джон поставил два картонных стаканчика с чаем на стол, рядом положил упаковку шоколадного печенья.

- Смотрю, ты их всех очаровал, - сказал он, не поддаваясь желанию засмеяться, что требовало реальных усилий.

Самодовольно взглянув на него, Шерлок сделал глоток чая. На его лице появилось выражение чистого ужаса.

- Боже мой! - он почти закричал. - Отвратительно! Это вообще чай? Джон, как ты мог принести мне такое? - он говорил так, будто его глубоко лично оскорбили.

Пожав плечами, Джон открыл упаковку печенья.

- В поезде можно получить лишь это, Шерлок.

- Но ты всегда приносишь мне хороший чай. Мне нравится твой чай.

Это смешно, но Джон ощутил неясное тепло от этой нежданной похвалы.

- Спасибо.

Шерлок печально покачал головой.

- Ты никогда больше не должен приносить мне такой чай, Джон.

Джон вздохнул.

- Хорошо. Я никогда больше не принесу тебе плохой чай.

Шерлок вернулся к самодовольному выражению.

- Но у меня хотя бы есть печеньки, - сказал он, хватая упаковку.

Джону оставалось радоваться, что он успел съесть одно печенье, поскольку шансы получить ещё одно были довольно хлипкими. Что ж, по крайней мере, у него есть два стаканчика чая.

2

Хотя он не принимал этот факт (или, по меньшей мере, не признавал вслух) довольно долгое время (после многих расследований, упущенных возможностей, а потом “смерти” и возрождения), когда он всё-таки задумался о данном вопросе, Шерлок понял, что может точно указать конкретный момент осознания того, что он влюблён в Джона Уотсона.

Это случилось во время их второго путешествия на поезде - в Эдинбург, чтобы расследовать дело для Майкрофта. На этот раз они ехали первым классом, но этот прогресс не особо радовал Шерлока. Когда он начал рассказывать о мужчине в костюме в полоску, сидевшем через два ряда от них (“Растрата средств, Джон, чтобы оплачивать счета любовницы, у которой весьма дорогостоящие запросы…”), ситуация начала накаляться.

- Замолчи, - прошипел Джон. - Может, чаю?

Шерлок одарил его мрачным взглядом.

- Мы в поезде, Джон. Ты обещал мне - больше никакого чая, продаваемого в поездах.

Джон лишь улыбнулся на это. Он полез в свою дорожную сумку и достал блестящий серебристый термос и две чашки.

- Я взял чай из дома, чтобы избавить тебя от ужасов железнодорожного варева.

Шерлок посмотрел на него, сияя от восхищения, с выражением на лице “Джон почти гений”.

Много позже, когда ему хватило смелости подумать об этом, Шерлок решил, что именно в этот момент он принял тот факт, что (тайно и совершенно безнадёжно) влюблён.

3

Джон понятия не имел, зачем вообще сел на этот проклятый поезд. Ему совершенно не хотелось ехать в Йорк, чтобы увидеться с сестрой и её новой второй половинкой. Он согласился лишь потому, что… он не смог толком вспомнить, почему согласился, разве что только Гарри, которая плакала и заставляла его чувствовать себя виноватым. Насколько он вообще мог хоть что-то чувствовать в эти дни.

Миссис Хадсон решила, что это хорошая идея, конечно же.

- Тебе надо хоть немного проветриться, Джон.

Это прозвучало очень похоже на то, что говорили ему все остальные, до того, как он просто перестал видеться с ними.

“Время двигаться дальше, Джон, ты так не думаешь?”

Слова формулировались более или менее дипломатично, но посыл оставался неизменным.

Джон следил за дождём, бьющим в окно поезда. Он был рад пасмурной погоде, потому что она подходила его настроению.

Он не понимал, почему никто не видел - двигаться некуда. Да он и не хотел. Двигаться дальше - это лишь позволить Шерлоку умереть ещё раз.

Он всё ещё скучал по Шерлоку так же сильно, как и в самый первый день. Просто не становилось лучше.

И вот, он едет на поезде в Йорк.

Услышав, что по проходу грохочет тележка с закусками, Джон решил взять чашку чая. Это было, в общем-то, автоматическое решение, ведь он всё же британец. Тележка подъехала, и он, конечно, взял чашку. Это самая обычная вещь.

Сделав первый глоток чая, он с лёгким удивлением осознал, что по его лицу текут слёзы.

Куда менее удивительным было то, что, доехав до Йоркского вокзала, он лишь проверил расписание, а затем поднялся по лестнице, чтобы перейти пути и сесть на ближайший поезд обратно до Лондона.

4

Древний поезд полз по склону горы, готовый, казалось, в любой момент соскользнуть в каньон внизу. Пять вагонов были битком набиты фермерами, утками, курами, была даже пара свиней. Шум стоял невыносимый, и такая же вонь.

Шерлок Холмс, одетый в оборванные штаны и закутанный в грязную хлопковую куртку, сидел, прижатый в одном из углов. Его волосы были неровно обстрижены и временно покрашены в рыжий цвет. Он оцепенел от усталости, безысходности и чего-то, что он не назвал бы одиночеством.

Кто-то заговорил с ним на языке, который он на самом деле знал, но с трудом сразу понимал. Проще всего было кивнуть, что он и сделал, и через мгновение в его руке оказалась побитая оловянная кружка, которую он обхватил пальцами, благодарный за тепло. Сделал глоток того, что оказалось крепким и очень горьким чаем.

Закрыв глаза, Шерлок позволил ностальгии окатить себя, волна чувств затопила его.

Он принял решение - выйдя из поезда, он больше не будет пить чай. Он будет только кофе до тех пор, пока не сможет выпить чашку правильно приготовленного чая. Правильно приготовленного чая, что он будет пить, сидя в своей квартире на Бейкер-стрит. Чая, который Джон сделает для него.

Опустив оловянную кружку на колени, он постарался не думать ни о чём, кроме человека, которого собирался убить следующим.

5

Это было настолько невероятным, что казалось почти смешным.

“А”: Джон Уотсон никогда не мог даже представить, что однажды будет проводить свой медовый месяц в Восточном Экспрессе. И “Б”: он никогда, конечно же, не мог представить себе, что проводить медовый месяц будет с Шерлоком Холмсом.

(Ну хорошо, если быть предельно честным, в то время как мысль о медовом месяце никогда не являлась частью его фантазий, некоторые из, эм, занятий, которыми занимаются по такому случаю, имели место в его мыслях, задолго до того, как у него появились причины думать, что мечты когда-нибудь станут реальностью.)

Хоть Шерлок и не хотел это так называть, свой медовый месяц они проводили здесь, в чёртовом Восточном Экспрессе. Любезность со стороны Майкрофта Холмса, хотя об этом никогда не упоминалось.

Джон не мог перестать ухмыляться.

- Может, здесь случится убийство, - сказал он, пока они направлялись к вагону-ресторану, чтобы позавтракать.

Он гадал, смогут ли люди, мимо которых они проходили, сказать, насколько сильно вымотаны были они с Шерлоком. Он не мог решить, хочет ли, чтобы все эти пассажиры смогли, взглянув на них, подумать что-то вроде //Боже, эти двое очень много трахаются!// или нет. В целом, он был не против. Также он осознавал, что их следующей мыслью, несомненно, будет //Почему этот совершенно непримечательный коротышка трахается с моделью GQ?//

Он вновь ухмыльнулся.

//Потому что он мой чёртов муж!//

- С чего бы здесь происходить убийству? - спросил Шерлок. Он шёл совсем рядом с Джоном, видимо, пытаясь решить, будет ли уместным взять его за руку.

- Ну, знаешь, “Убийство в Восточном Экспрессе”, - ответил Джон. Устав от неуверенных попыток Шерлока, он просто схватил его руку и переплёл их пальцы.

- Верно, если здесь случится убийство, то разумеется, это будет убийство в Восточном Экспрессе, но…

Они добрались до вагона-ресторана.

- Не бери в голову, - сказал Джон. - Это неважно.

Усевшись, Джон весело сказал стоящему рядом официанту:

- Чай. Много чая.

Шерлок сердито посмотрел на него.

Джон наклонился над столом.

- Думаю, с этим чаем всё будет хорошо, Шерлок. Роскошный поезд, настоящий китайский чай, шеф-повар с хорошим вкусом. Сомневаюсь, что приличный чай находится за пределами их возможностей.