Попробую поискать воду. Пся крев! – это я так по-польски ругаюсь, от избытка чувств. Никуда не денешься, опять придется ползти. Постепенно становлюсь пресмыкающимся. К входу, через который проник сюда, не поползу, тем более что тогда надо либо ползти ногами вперед, что практически невыполнимо, либо делать разворот на 180 градусов в этом маленьком пространстве. А это очень неудобно и физически затратно для ослабленного и голодного инвалида. Тем более что при малейшей попытке чуть посильнее нагрузить позвоночник возникают все та же нестерпимая режущая боль, сильнейшая слабость и головокружение.

Припоминаю, что там, на плоскогорье, вроде никаких водных источников не наблюдалось. Поэтому попробую двигаться из логова, как я окрестил свое убежище, в неизведанную сторону. Это хоть какой-то минимальный шанс. Снова стиснув зубы и сквозь них сипя и периодически приглушенно ругаясь, кряхтя и охая, отталкиваясь руками, пополз на спине до правого треугольного проема в валунах. Вылез на свет. Прополз еще метров двадцать пять вперед и внезапно перевалился через невысокий бортик, на разом открывшийся широкий карниз, вероятно, обрывающийся перед пропастью. Это движение отозвалось в позвоночнике такой жуткой режущей болью, что потерял на короткое время сознание.

Когда пришел в себя, даже не сдержался, заплакал. Что за жизнь теперь у меня такая, неужели я оставшееся время буду испытывать такие чудовищные боли при движениях! Хорошо хоть не обмочился и не обделался!

Осмотрелся. Слава богу, что отвесно поднимающийся небольшой бортик, с которого я свалился, в этом месте был высотой не более пяти-восьми сантиметров. А если смотреть в ту сторону, куда направлены мои ноги, из-за того, что карниз имел тенденцию к пологому понижению, высота бортика, соответственно, повышалась. Карниз при этом немного сужался. Если бы я перевалился там, боюсь, все могло бы кончиться гораздо хуже. Не так далеко на карнизе виднелся разноцветный кустарник, кажущийся на фоне унылого пейзажа искусственным, словно декорация. Ширина же этого каменистого карниза, на который я выпал, была не больше ста метров. Зато, как я заметил, вся поверхность здесь была покрыта редкими пучками сухой, изредка бледно-зеленой травы.

Определился с местонахождением. То, что я на плоскогорье, сомнений не вызывало. Многого я в своем лежачем положении рассмотреть не мог. Видел только, что с юго-восточной стороны плоскогорье ограничено высокой стеной горы. Разглядел еще, что за моей головой, если ее ненадолго запрокинуть, карниз слегка приподнимался и, немного расширяясь, уходил слегка выгнутой дугой метров на триста вперед. При этом через метров 50 он уже проходил вдоль отвесной скальной стены. В этом направлении в самом конце небольшой участок карниза, длиной метров 25–30, проходил под несколько выдающимся вперед нависающим массивом горы, образующим как бы полуарку, и окончательно упирался в отвесную стену горы. Почему-то показалось, что там должна течь или падать сверху струя воды, наверное, из-за какого-то слабо доносящегося звука.

Через некоторое время окончательно пришел в себя. Поскольку передо мной находился обрыв плоскогорья, немного подумав, сделал плавный 90-градусный поворот налево, пополз вперед по карнизу вдоль параллельной ему стены горы. Особо не надеялся найти воду, но проверить хотелось.

На середине пути слева от себя заметил вдающуюся в стену горы неправильной формы неглубокую, но высокую впадину. Только вплотную приблизившись к ней, можно было ее увидеть. Если же смотреть от убежища по моему пути вдоль карниза, то заметить ее было практически невозможно. По центру впадины росло небольшое деревце, высотой чуть более метра. Подполз к нему, остановился. Я устал, тяжело дышал. Ныл позвоночник, и саднило ладони. Немного полежал лицом набок, внимательно рассматривая деревце. Это меня хоть немного отвлекало. Было приятно видеть здесь деревце среди крайне небогатой растительности, если только не считать замеченный в противоположной стороне карниза разноцветный кустарник.

Симпатичное, ладненькое, в стиле бонсай, со стволом толщиной около пяти сантиметров, покрытое гладкой, как кожа, корой красновато-серого цвета со странным серебристым отливом. Обратил внимание, что под ним лежали три довольно крупных орешка. Орехи были серебристо-зеленоватого цвета, размером с небольшой грецкий орех. Осторожно взял их, положил в боковой карман куртки. Пригодятся. Поглядел на страдающее от засухи деревце и вздохнул. Немногочисленные бледно-зеленые листочки, широкие и затейливой формы, немного похожие на листья каштана, вяло провисли.

Как только вспомнил о воде, опять показалось, что она где-то рядом. Послышалось, что впереди на фоне чуть усилившегося гула раздается еле слышимый звук льющейся воды. Подумал, что от жары и жажды, вероятно, начались слуховые галлюцинации. Осторожно слегка повертел головой. Звук оставался. Для контроля прижал ладони к ушам – звук пропал. А когда затем осторожно отнял их, слабый звук льющейся воды возник снова. Неужели не слуховая галлюцинация? Стараясь сдерживать неуемное желание вскочить на ноги и побежать к источнику воды, пополз дальше.

Действительно, в конце пути, почти около тупиковой отвесной стены, тоненькой струйкой сверху текла вода и падала отвесно на валун, лежащий на самом краю карниза, и с легкими брызгами большей своей частью отскакивала наружу, в сторону обрыва. Здесь же я определил, что усилившийся странный гул, который я слышал, – это шум невидимого отсюда водопада, где-то там дальше, за выступом горы.

Высота большого, лежащего на боку валуна, овального, как огромное яйцо, не меньше полутора метров. Ну и как же мне теперь подняться к воде с неработающими ногами? Неужели все будет так же, как в той басне Крылова «Лиса и виноград», – «видит око, да зуб неймет».

Решение было быстро найдено, так как оно оказалось перед глазами, точнее, под руками. Помогло то, что с моей стороны имелись небольшие уступы наподобие ступенек, поднимающиеся полого вверх. Используя их, собрав все силы и стиснув зубы, осторожно касаясь спиной валуна, смог подтянуться слабыми руками до самого верха и прилег спиной на валун. Негнущимися, бесчувственными, ватными ногами попытался кое-как упереться в землю. Вроде с грехом пополам получилось.

Вода выдолбила в валуне небольшую, но вполне емкую ямку, диаметром с мою ладонь. Объем воды в чаше не больше, чем литр-полтора, это очень натурально почувствовал краем затылка. Голову немного повернул влево. Струя падающей воды летела прямо и больно стучала по лицу, а я терпеливо, полулежа на камне, чуть отодвинувшись, хватал эту струю воды открытым ртом и никак не мог напиться. Струя била по лицу, губам, слизистой щеки и языку. Кроме того, вода была ледяная, отчего сразу заныли зубы. Чуть отодвинувшись от струи и повернув голову круче, смог пить прямо из ямки валуна. Когда наконец напился, внезапно вспомнил о пустой подарочной фляжке во внутреннем кармане. Наполнил ее до отказа, аккуратно завинтил крышечку, снова засунул во внутренний карман куртки. Теперь у меня до самого вечера есть немного воды. По крайней мере, от жажды я теперь не помру.

Помыл в ледяной воде саднящие грязные руки. Сначала от холода стало легче, боль уменьшилась, а затем защипало еще сильнее. А мне ведь ползти назад…

Вспомнил о двух относительно чистых носовых платках в заднем кармане брюк и в куртке. Опять опершись спиной о валун, достал их и кое-как простирнул, затем отжал и навертел мокрыми на ладони. Попробую ползти с ними, может, не так будет повреждаться и грязниться кожа ладоней.

Когда дополз до убежища, то полежал рядом с ним полчаса, набираясь сил. Снял с кистей рук уже грязные платки, стал дуть на натруженные потертые ладони со следами грязи. Неожиданно в кишечнике будто проснулся живущий там неизвестный зверь. В животе громко забурчало, заурчало и заквакало, появилось сильное чувство голода, и внезапно навалилась слабость. Понял, что если сегодня, а именно сейчас, ничего не съем, то завтра уже сильно ослабею, и сил передвигаться может не хватить. Поэтому попробую ползти по карнизу туда, где я мельком видел какие-то кусты, и попытаюсь найти хоть что-нибудь пожевать. Даже, наверное, съел бы какого-нибудь кузнечика. Перед этим путешествием, копя силы, лежал на спине. Отдохнул еще полчаса.