— Ты получишь все, что пожелаешь, Гвендолин, — терпеливо отозвался Элайджа, и его тон был значительно ниже, — только не нужно так кричать. Мама еще спит.

— Прости, папочка, — громко зашептала Гвен, и на губах Алин появилась улыбка от ее хитрого голоска, — а давай приготовим печенье и для мамы?

— Да! — радостно восприняла эту идею Хоуп, и ведьма услышала детский смех.

— Конечно, милые, — отозвался Элайджа, — только ведите себя немного тише.

На несколько минут в гостиной воцарилась тишина, и Алин сладко потянувшись, смежила веки, а на ее губах появилась улыбка.

— Проснулась, кошечка?

Ласковый голос мужа прозвучал совсем рядом, и ведьма, распахнув глаза, увидела, что вампир сидит на краешке кровати, не отводя взгляда от ее лица.

— Благодаря Гвендолин, — с усмешкой ответила она, и Элайджа недовольно свел брови.

— Прости, — виновато улыбнулся он, — я пытался…

— О, я слышала, — борясь со смехом, прикусила губу Алин, — твоя дочь, как и всегда, ведет себя как сущий ангел.

— У Гвендолин просто есть характер, — тут же встал на защиту дочери вампир.

— Избалованный, капризный и вредный, — покачала головой ведьма, — определенно есть. Знаешь, кого она мне очень сильно напоминает?

— Хоуп? — улыбнулся Майклсон.

— А еще — Ребекку.

Элайджа замер, услышав имя сестры, и поднял на жену прищуренный взгляд. Несколько секунд они оба молчали, прежде чем Алин придвинулась к мужу ближе и протянула руку, сжимая его ладонь тонкими пальцами.

— Ты должен с ней поговорить.

— Кошечка, она ведь…

— Просто маленькая девочка, которая хочет иметь семью, — медленно проговорила ведьма, обвивая руками мужскую шею, — и ей страшно, что вы ее больше не любите.

Элайджа взглянул в раскосые глаза, и притянул к себе Алин, заключая ее в крепкие объятья.

— Она ревнует тебя ко мне и Гвендолин, — продолжила ведьма, удобнее устраиваясь на мужских коленях, — Клауса — к Кэролайн и Хоуп, Кола — к Давине. Но ты должен объяснить ей, что ваша любовь к ней осталась прежней. Потому что Ребекка — часть нашей семьи. И ее скверный характер, только лишнее тому подтверждение.

— Как же мне повезло с тобой, моя маленькая жена, — тихо проговорил Элайджа, нежно касаясь кончиками пальцев прекрасного лица любимой, — ты — лучшее, что случилось со мной за всю тысячу лет, Алин.

— Ты поговоришь с ней?

Ведьма прижалась к вампиру теснее, так что их лица почти соприкасались, и пухлые губки невесомо коснулись мужских губ. Майклсон улыбнулся, запуская пальцы в смоляные локоны, и потянул жену на себя, углубляя поцелуй. Алин качнулась в его сторону, отвечая, но спустя мгновение мягко отстранилась от мужа, прикусывая припухшие губки.

— Ты сделаешь это?

— Я сделаю все что угодно, моя кошечка, если ты сейчас позволишь мне снять с тебя эту прекрасную сорочку и…

— Я не шучу, Элайджа, — свела брови ведьма, — ты поговоришь с Ребеккой?

Вампир покачал головой, не выпуская жену из объятий. Алин прикусила губу, не сводя с него пристального взгляда.

— Ты — маленькая шантажистка, — пробормотал он, скрипя зубами, — хорошо. Я поговорю с ней. Довольна?

На лице ведьмы появилась довольная улыбка, и она обвила руками шею Элайджи, притягивая его к себе. Их губы слились в поцелуе, и вскоре мужская ладонь накрыла полушарие налитой груди, мягко сдавливая ее чувствительную вершинку. Тонкие пальцы тут же обхватили мужское запястье, возвращая руку вампира на девичью талию.

— Давай отложим это на вечер, — пытаясь выровнять дыхание, проговорила Алин, отстраняясь от мужа, — тебе не кажется, что Гвен и Хоуп подозрительно притихли?

— Ты недооцениваешь наших малышек, — прищурился Элайджа, неохотно выпуская жену из объятий, — они наверняка пьют чай и…

В следующую секунду на кухне раздался громкий хлопок, и в гостиную повалил густой дым, который вампир ощутил даже в спальне, испуганно округляя глаза. Не говоря ни слова пытающейся сдержать смех жене, Майклсон рванул на помощь дочери и племяннице.

Алин увидела лишь его тень, когда муж вихрем покинул комнату и, обреченно покачав головой, встала с кровати, направляясь в душ. Когда она, покончив с водными процедурами и одевшись в майку и джинсы появилась в гостиной, Элайджа, лицо которого непривычно покраснело от злости, расхаживал перед диваном, на котором сидели чумазые Гвендолин и Хоуп, виновато опустив глаза.

— И что же случилось? — с улыбкой проговорила ведьма, и дочь тут же подняла на нее взгляд, полный раскаяния.

— Мы с Хоуп хотели испечь тебе на завтрак печенье, мамочка, — шмыгая носом, проговорила она, вот только в синих глаза не было и намека на слезы.

— Вы едва не взорвали кухню, — процедил Элайджа, сверля дочь тяжелым взглядом, — нам теперь придется покупать новую плиту и посуду, не говоря уже о том, что вы сами лишь чудом не пострадали!

— Но ты ведь спас нас, дядя Эл, — нерешительно отозвалась Хоуп, сводя тонкие брови, — мы больше никогда так не будем! Правда-правда!

— Не морочьте мне голову, маленькие обманщицы, — выдавил из себя вампир, так и не решаясь поднять глаза на едва сдерживающую смех жену, — вы будете наказаны!

— Мамочка, ты ведь простишь нас? — мгновенно переключилась на Алин Гвен, подбегая к кусающей губы ведьме и обнимая ее за талию тонкими ручками, — мы хотели порадовать тебя…

Девочка подняла вверх свое лицо, на котором застыло наигранно виноватое выражение.

— Гвендолин, — ласково проговорила ведьма, касаясь пальцем маленького носика, испачканного сажей, — если с отцом у тебя и проходят эти номера по изображению вселенского раскаяния, то со мной - нет и малейшего шанса на подобное. Хотя, если вы с Хоуп так хотели научиться готовить, то мы, пожалуй, вполне можем заняться этим вместе.

Глаза маленьких ведьм радостно вспыхнули, но Алин поспешила охладить их пыл, добавив:

— Но прежде вы наведете порядок на кухне.

Гвен насупилась, поднимая на мать недовольный взгляд, на что та лишь вскинула бровь.

— Или, может, ты хочешь, чтобы папа наказал вас? Например, отшлепал?

Синие глаза испуганно расширились, и Гвендолин подняла на отца недоверчивый взор.

— Ты ведь не сделаешь этого, папочка?

Элайджа ничего не ответил, но по его недоброму взгляду Гвен стало ясно, что сейчас он вполне способен и не на такое.

— Но ты ведь покажешь нам, как правильно провести уборку на кухне? — заискивающе проговорила она, переводя глаза на Алин.

— Покажу, — усмехнулась та, и на маленьком личике Гвендолин расцвела робкая улыбка, — а сейчас иди, переоденься во что-нибудь старое. И найди одежду Хоуп. Работа будет грязной.

— Ты — самая лучшая мамочка на свете! — пропела Гвен и, бросив напоследок прищуренный взгляд на Элайджу, поспешила в свою комнату.

— И что это было, кошечка? — недовольно сказал вампир, делая шаг к жене, когда они остались вдвоем, — разве ты не говорила, что я слишком избаловал нашу дочь? А сама делаешь тоже самое.

— Вовсе нет, — покачала головой Алин, — я имею в виду, что ты ее, конечно, избаловал, но я делаю совсем не это. Недостаточно просто наказания. Она должна еще и получить урок. Поверь мне, эту уборку они запомнят надолго.

Ведьма тихо рассмеялась, и Элайджа, не в силах больше сохранять мрачного выражения лица, последовал ее примеру. Он приблизился к ведьме вплотную, обхватывая ладонями тонкую талию.

— Может, ты и с Ребеккой сама поговоришь, моя хитрая кошечка?

Алин закатила глаза, но через мгновение она широко улыбнулась, и подняла на вампира решительный взгляд.

— Думаю, это вполне можно устроить, если ты завтра пригласишь ее на семейный ужин. Не зря же сегодня мы будем проводить мастер-класс по кулинарии?

========== Часть 44 ==========

Гвендолин не сводила глаз с прозрачной дверцы духовки, где выпекалось приготовленное ей печенье. Кусочки теста были разной, не самой аккуратной формы, но все же выглядели вполне аппетитно, особенно, когда слегка подрумянились.