И всякий раз, когда Терри вместо нее поручал интересный материал кому-то из «малолеток», Кейт испытывала нечто сродни паранойи, причем все время нагнетающейся.

– Берегу тебя для крупного дела, – отшучивался редактор, поймав ее взгляд. Однако это крупное дело так пока что не нарисовалось. А теперь еще решили вверить в ее руки редакционный «детский сад».

– Я и так достаточно загружена, Терри, чтобы заниматься чьей-то стажировкой.

– Да он вовсе не станет тебе мешать. Он будет постигать азы нашей работы, а тебе, Кейт, согласись, есть чем поделиться. Саймон говорит…

«Положите руки на голову…» – подумала Кейт, тут же почувствовав себя вновь на спортплощадке начальной школы.

– Ну, и где он? – спросила она вслух.

– Джо, можешь подойти? – позвал Терри через зал, и сразу низкорослый паренек с небрежно отпущенной челкой и в рубашке навыпуск подскочил с места и заторопился к ним.

– Здравствуйте, Кейт. Большая честь для меня, – сказал он без малейшего намека на сарказм.

«О господи, сейчас он скажет, что ему нравится то, как я работаю».

– Мне очень нравится, как вы работаете, – сказал Джо.

– Ну, я, пожалуй, оставлю вас вдвоем… – произнес Терри, очевидно, сделав свое дело.

– Но… – чуть не задохнулась от возмущения Кейт.

– Извини, Кейт, мне там звонят, – отозвался Терри и поспешно ретировался в безопасную гавань своего рабочего отсека.

Проглотив в его адрес крепкое ругательство, Кейт указала на соседний стул и постаралась не встречаться взглядом с «криминальщиком».

– Когда вы к нам пришли работать, Джо? – спросила она для начала.

– Месяц назад. Я прямо из универа. Всегда мечтал стать журналистом: это у меня в крови.

– Что вы имеете в виду?

– У меня мама журналист.

– О-о, в самом деле?

Джо назвал главного редактора газеты The Herald on Sunday – властной особы с репутацией дамы грубой и безжалостной. Этакого «тирана в панталонах», как назвал ее кое-кто из «старой гвардии». Мужской представитель «старой гвардии», напомнила себе Кейт. Вполне оценив это свое прозвище, Мэнди Джексон водрузила его перед собою как военный трофей и решительно двинулась по карьерной лестнице. По всеобщему разумению, если какой-то женщине удалось подняться выше должности редактора отдела, то она либо «отоспала» свой путь к успеху, либо упрямо и настойчиво перла напролом. Кейт не знала наверняка, какой именно маршрут себе выбрала Мэнди Джексон, однако та добралась-таки до самой верхушки. До королевы навозной кучи.

А это, стало быть, ее сыночек.

Кейт пристально вгляделась в Джо Джексона. Давая имя сыну, его матушка определенно уже думала о том, как будет оно смотреться в качестве автора статьи. Парнишка между тем был занят тем, что пристраивал свой ноутбук справа от Кейт. Судя по внешнему виду, у него еще даже не закончил ломаться голос. Впрочем, мальчик вполне мог оказаться ей полезен. Кейт была бы не прочь поработать на The Herald on Sunday.

– А над каким материалом вы сейчас работаете, Кейт? – спросил Джо, который выжидающе уселся рядом с ней с блокнотом в руке, готовый занести туда ее драгоценные слова.

– Я сейчас просматриваю электронную почту, Джо. Дайте мне, пожалуйста, минут десять. Можете пока сходить нам за кофе. – И, порывшись в сумочке, Кейт выдала пареньку целую горсть мелочи.

– Да уж, главный подгадил, – фыркнул «криминальщик», как только Джо скрылся в дверях.

– Молчи, Гордон. Ты просто завидуешь, что тебе такого не дали. Бог ты мой, и что мне теперь с ним делать?

– Ну, ты только с ним не спи, а то тебе Мэнди голову оторвет.

От такой пошлой бестактности Кейт про себя вскипела, однако вслух посмеялась с ним заодно – это была техника выживания, уже давно усвоенная ею в мире, где господствуют мужчины и выпивка.

«Просто подыгрывай. Ты вовсе не обязана иметь такое же мнение, – помнится, много лет назад наставляла ее старшая коллега. – Эти сексистские шуточки никогда не прекратятся. Ты просто должна показать, что ты не менее стоящий журналист, чем они. Только это и заставит их заткнуться».

К тому же далеко не все они были женоненавистиками. Кейт случалось порой работать с замечательнейшими мужчинами – однако то и дело из стоячего первобытного болота высовывались этакие дремучие динозавры. Один редактор вечерних новостей любил оборвать на полуслове собеседниц, обсуждавших с ним какую-то статью: «Ладно, хорош уже вязать по кругу». А другой его коллега из руководства, когда какая-нибудь женщина начинала с ним спорить, мог спросить: «У тебя чего там, месячные?» – и громко рассмеяться своей шутке, вероятно, видя себя новоявленным Оскаром Уайльдом.

«Криминальщик» был в этом смысле человеком совершенно безобидным, к тому же Кейт хорошо знала его жену. Дома Гордона держали на очень коротком поводке, так что Кейт позволяла ему время от времени ощутить свободу хотя бы на работе.

– А тебе довелось работать с Мэнди? – спросила она.

– Ну да. Чертовски требовательная баба.

В этот момент вернулся Джо, неся в руках кофе и пирожное для Кейт:

– Я подумал, вам оно придется по вкусу.

– Сам угощайся, – раздраженно проворчала она. – Ты быстрей меня сметешь этот маффин, еще и с двойным шоколадом.

Парнишка легко рассмеялся и стал разворачивать упаковку.

Тут у них за спиной возник главный редактор – Саймон Пирсон обладал поистине обескураживающей способностью внезапно материализовываться рядом. Кейт даже подозревала, что в прошлой своей жизни он был вором-домушником.

Саймон прихватил стажера за плечо, отчего на стол градом посыпались шоколадные крошки.

– Не давай сильно расслабляться нашему новенькому протеже, Кейт. Он ничего путного не напишет, если будет тут сидеть и объедаться маффинами. Его надо держать голодным и подальше от редакционной тиши.

Джо ошеломленно посмотрел на главного, который между тем продолжил свой бесшумный обход.

– Не обращай внимания, – сказала Кейт. – Он просто пытается вести себя по-дружески. А у тебя вообще слишком много привилегий, чтобы к тебе цеплялись с какими-то замечаниями. Но тем не менее сделаем вид, будто мы заняты делом. У тебя уже имеются какие-то идеи для статьи? Через полчаса будет новостная «летучка», и нам надо предложить три возможных материала.

На лице у парня возникла неопределенность, точно он раздумывал над ответом, в глазах же читалось ясное «нет».

– Ну что ж, почитай пока газеты, посмотри, вдруг там найдешь, на чем нам тоже можно оттоптаться. А я пока отзвонюсь тому, кто написал мне письма. Эти «летучки» на самом деле бред собачий. Повод повыпендриваться для специалистов, а для редакторов отделов – лишняя возможность дать нам понять, какое мы отребье. Добро пожаловать в журналистику, дружок!

Понедельник, 26 марта 2012 года

Тренер по йоге показывает упражнения по постепенному расслаблению, и ее голос, сопровождаемый ритмическим позвякиванием «пальчиковых тарелочек», вводит нас в состояние ступора. Обычно я очень люблю эти занятия, но сегодня, лежа на коврике, никак не могу перестать думать о призраках с Говард-стрит. О ребенке. О профессоре Уилле.

Несмотря на все наставления Хлои, мое сознание напрочь отказывается очищаться, и образ Уилла, едва возникнув в голове, заполоняет все мысли.

В жизни нашей семьи он появился в восьмидесятых. Хотя «появился» – это на самом деле слабо сказано. Он ворвался в наш тихий замок и вскружил голову Джуд. Это было невероятное событие. Пока я росла, у матери практически не было мужчин. Она обычно говорила, что приняла нечто вроде целибата и живет как монашка. И смеялась при этом. Помнится, когда мне было двенадцать, я справилась в словаре, что такое «целибат», и была немало шокирована. Я решила, что Джуд имеет в виду религию, однако она говорила лишь о сексе. Естественно, ее подружки покатывались со смеху, называя ее «сестрой Джуд». Я же совершенно в эту шутку не въезжала. Я была совсем еще ребенком. И все же я чувствовала, что Джуд несчастлива с этим своим «целибатом». И для монашки она слишком много времени болтала о мужчинах. Но это были только разговоры, до дела у нее не доходило. Моя лучшая подружка Гарри сказала, что Джуд нужен мужчина, но я даже не стала это обсуждать. Это был «совершенно неуместный совет», как сказала бы мать.