Антон сграбастал его за волосы, настойчиво утягивая вверх, и зашептал:

— Нет, не так, не сразу… не выключай свет, — он положил палец на губы Марика. — Хочу тебя видеть. Любоваться тобой, — сказал он и улыбнулся почти робко.

С ним не было на этот раз спешки, не было бешеной жажды немедленно кончить, и Марик опять позволил уложить себя на спину. Антон действительно его рассматривал, поглаживая по члену. Удивленно сказал:

— У тебя и кубики есть. Обалдеть.

— Тренировки и правильное питание, дорогуша, — легко ответил Марик. От взгляда Антона по телу растекались волны тепла, а от прикосновений кружилась голова. Хотелось податься ближе к ласкающей руке, попросить — дай, сильнее, давай же… Но он не торопил.

Ему хотелось взять все в свои руки, научить Антона, показать ему, что занятия любовью с мужчиной могут быть совершенно иными, но тот смотрел с таким восхищением, что Марик не прерывал его.

Но Антон и сам, вдоволь налюбовавшись, перешел к решительным действиям. Лег опять сверху, распластал пальцы на шее, и Марик, вдруг его поняв, прошептал:

— Я люблю, когда жестко.

Антон усмехнулся, глаза его зажглись, и он сжал пальцы. Кислород шел в легкие, но уже не таким широким потоком, и Марик инстинктивно приоткрыл рот. От крепкой хватки на горле сердце застучало неистово, зашкаливающе быстро, и прикосновения Антона стали крепче. Он обшарил тело, стискивая мышцы, настойчиво провел по бедру, надавливая на внутреннюю сторону, и ноги сами собой разъехались шире. Хватка стала сильнее. Марик вцепился в руку Антона. Тот хотел было отстраниться, сбавить обороты, но Марик выдохнул:

— Да. Так.

И Антон рывком сорвал с него нижнее белье, обхватил член, провел резко сверху вниз. Не прекращая движений, наклонился, и Марик пересохшими губами поцеловал его. Бедром почувствовал член Антона, мазнула влажная головка. Тут же она упруго прислонилась к паху Марика, и Антон обхватил грубоватой ладонью оба члена.

— Глаза открой. Открой.

Марик поднял веки, затуманено посмотрел на него, попытался облизнуть губы. Антон вновь приник к нему поцелуем, надавил на горло сильнее, взял такой темп, что Марик едва не начал извиваться на месте. Остро захотелось, чтобы Антон вставил ему, выебал так, чтобы кровать скрипела и скакала, врезалась в стену, но и тратить время на подготовку он уже не мог, оргазм подступал к самой глотке, внутри все напряглось, сжалось. Марик хрипло крикнул, но звук пропал, Антон снял его с губ языком. И Марик смотрел на него, смотрел, почти не различая лица, пока в бешеном темпе подступал экстаз.

Он рванулся в последний миг вверх. Антон не успел отреагировать, рука его на горле стиснула сильнее, надавила. Черным вспыхнуло перед глазами, задница сжалась, пульсируя, и оргазм накрыл резко, как взрыв.

Краем сознания Марик уловил, что воздуха стало больше, а Антон кончает на него и проводит рукой, измазанной спермой, ему по животу.

Марик раскинулся на постели, сосредоточившись на дыхании. Антон откатился в сторону и лег, положив голову ему на плечо, а ногу — между бедер. Тоже глубоко дышал. Первое время ничего не говорили. Потом Антон пробормотал:

— Нельзя так каждому встречному разрешать душить. Переборщить ведь можно.

— Ты не первый встречный, — пробормотал Марик в ответ, повернулся набок и обнял Антона всеми конечностями, вбился в него всеми костями, слился и спекся с его телом. Уткнулся губами в ложбинку над ключицей. Хорошо. Как хорошо…

Через какое-то время он перевернулся на живот, а Антон, поглаживая его по спине, сосредоточился на шрамах. Обводил тот, который устроился под лопаткой, неаккуратная клякса почти треугольной формы, и касался его языком. Потом переключился на другой, пересекший бок.

— Не надо, — лениво сказал Марик. — Я в тех местах все равно ничего не чувствую почти…

— Мне надо, — сказал Антон, и Марик принял его объяснение.

Антон добрался до короткого, похожего на запятую, росчерка на левой ягодице, потер ее пальцем, словно это было пятно, и быстро чмокнул. Марик дернулся.

— Лучше кусай, — посоветовал он, — мне так больше нравится.

Антон, уже подтянувшись к нему, хмыкнул и звонко шлепнул по заднице ладонью. Внизу живота снова заворочалось возбуждение.

— Я в душ, — вздохнул Марик. — И мы можем продолжить…

— Я домой, — отозвался Антон. — Там Лучик ждет…

Марик перевернулся на бок, подложил под голову руку и уставился на Антона.

— Ты же сказал, что у него еды достаточно.

— Выгулять надо. И он скучает.

— Я тоже буду скучать.

Марик мягко коснулся его затылка. Не надеялся удержать Антона, но все равно пытался оттянуть момент расставания. Антон поймал его за руку и, не отрывая взгляда, поцеловал ладонь.

Я люблю тебя, подумал Марик. Я люблю тебя.

Вслух ничего не произнес. Проводил Антона, накинув на плечи халат, и остался в одиночестве.

*

Лучик прыгал так, что мог бы проломить пол. Антон взял его на фиксповодок и повел на улицу, хотя зевота раздирала рот. Пока Лучик таскал его по парку, как на буксире, он все вспоминал синий шелковый халат Марика. И ведь носит его на полном серьезе, с поразительным спокойствием и достоинством… Глаза его, подернутые дымкой, и хриплый крик на грани оргазма. До сих пор Марик голосистый и громкий. Не хочется больше душить его, хочется слышать. Колени слабели от картинок, встававших перед глазами, и снова хотелось вернуться к нему. Спать с ним, касаться.

Шрамы его… сюрреалистичные, словно не из этого мира. И почему он их не удалил? Плевая процедура. Избавился бы от них. И от тех, на руках… Нет. Шрамы придают ему особый шарм.

Какой он весь — нежный, сам шелковый, как этот его халат. Не зря жует салат и курицу без специй и гарнира, пока Антон сметает все жареное и жирное. И совершенно ясно, почему он захотел служить в элитных войсках Альянса. Он просто создан для элитарности. На торжественном параде Альянса он смотрелся, наверно, идеально, словно с картины сошел; а в аскетичной обстановке и на шершавых простынях общаги полиции он будто вырван из контекста. Не на своем месте. Антон вдруг ощутил глухое раздражение от того, что Марик не там, где заслуживает быть. Он же, черт побери, умный, владеет телом филигранно, как инструментом, и даже когда ведет экар под триста, Антон не боится, что он потеряет управление. Ругается для вида… но уверен, что Марик справится.

Но с другой стороны, останься он в Альянсе, они бы никогда так и не встретились. Антон остался бы с Лучиком один на один, пропускал бы жизнь мимо и путался в девицах, как в тумане. А то, что было сегодня, было больше, чем просто секс. Гораздо больше. Акт доверия. Почему он так просто доверился?

Ах да. Он же отчаянный. Сам так говорил.

Пришла злость. Для него не впервой балансировать на грани. Кто еще душил его? Кому он мог запросто довериться? Шею его переломить не так-то просто, и вряд ли он допустит удушения — выстрелит, как пружина, справится. Он сильный. Но Антон видел, как Марик улетал. Отдавался наслаждению и жаждал раствориться, сбежать от этого мира. И в таком состоянии он мог легко решить, что возвращаться незачем, и заставить любовника перекрыть ему кислород раз и навсегда.

========== 6 ==========

За четвергом покатилась пятница, ничем не отличавшаяся от предыдущих дней, и в работе не было ни единого проблеска настоящего, вдохновляющего дела. Антон заверил, что висяки их будут преследовать месяц, не больше, а потом повалятся убийства, кражи и взрывы, он даже с тоской будет вспоминать о ленивых деньках. Марик лишь фыркнул.

— В Альянсе, — сказал он, — у меня не было почти ни одного дня, чтобы меня не приставили к какой-нибудь головоломке. Кибер-терроризм — всего лишь часть моих обязанностей. А знаешь, они ведь текут к нам постоянно.

— Кто? — спросил Антон.

Они сидели в общей столовой, за угловым столом. Антон впился зубами в огромную булку, один вид которой вызывал у Марика острые позывы сбежать в спортзал и гонять себя между тренажерами до полного истощения сил.