Открыла девушка с тонкими губами и ростом в метр шестьдесят.

— Очки есть? — поинтересовался Марик.

Девушка подняла на него глаза.

— Тебе зачем?

Марик глянул за ее плечо, увидел на столе искомое.

— Вижу, что есть. Одолжи, завтра верну. Жалко, что ли? — спросил он, не дождавшись ответа.

Дернув плечом, девушка быстро прошла к столу, легко ступая миниатюрными босыми ногами, взяла очки и протянула их Марику.

— Спасибо.

— Ты знаешь, что тебя именно за беспардонность все терпеть не могут? — спросила она.

Симпатичная, пронеслось в голове. Облачко светлых волос.

— Теперь знаю, — оскалился Марик и отправился к себе в комнату.

Какая новость! Его не любят! Не привыкать. Он и не пытается кому-то понравиться. Смысла не видит.

Он запер дверь, надел очки и включил планшет. Его привычно перенесло в другое место, какой-то иной мир, где тело было легким, походка — прыгающей. Он включил программу-обманку, стабилизирующую движения. Теперь любой встречный решит, что Марик погружен полностью… Он машинально управлял собой, скользил пальцами по сенсору. Это единственное, что ему нравилось в неполном погружении: совершенная раздвоенность. Пребывание одновременно в двух мирах. Глубже, глубже в Сеть… Люди были повсюду. Большой красивый город — игра, шикарный магазин, двери на сайты разной степени детализации… В целом все было отрисовано неплохо, но именно детали говорили, как много вложил хозяин в свою страницу. Марик ввел на терминале пароль, толкнул тяжелую дверь (тяжелую для полностью дополнивших реальность, для него — всего лишь движение указательным пальцем по сенсору), оказался в темном подвале. Из подвала — другие двери, другие пароли… Он быстро сошел в самый скудно изображенный квартал. Исключительно функциональные двери и окна, предметы. Настоящими были только люди, высококлассные скины, и Марик шел среди них под любимой личиной — женщиной лет сорока, в бордовом деловом костюме. Вместо каблуков — удобные лодочки. Когда он создавал ее, то сделал неуловимо похожей на Лайлу, и в последний момент сменил рыжие волосы на темно-русые, чтобы эта леди не привлекала лишнего внимания.

Он блуждал, искал, раздваивался, разговаривал с людьми… Фразы-пароли, фразы-клише.

Так и не нашел ни единого упоминания. Он бы бродил по кварталу всю ночь, но вспомнил, что должен явиться в ресторан… и, черт, должен встретиться с Антоном за пятнадцать минут до начала праздника. Марик снял очки. На экране монитора обитала фигурка созданной им женщины. Он не стал делать вид, словно всерьез проживает происходящее и просто выключил планшет. Женщина растаяла на глазах у всех…

Он опаздывал. Не на встречу, на нее-то он давно опоздал. На праздник. Уже полчаса как копы веселятся и пьют за здоровье Инспектора. Олли, наверно, уже понял, что Марика среди них нет, и злится. Впрочем, нет, он, скорее, просто разочарован.

Марик надел туфли, взял с полки духи и посадил аромат себе на шею. В последний раз взглянул в зеркало. Попытался не расстраиваться. Нужно развеяться. Нужно забыть о Спилеце, это больше не его забота, кто угодно скажет, что это не его ответственность.

На углу, конечно же, никто его не ждал. Антон — не дурак, он не будет торчать битый час, пока Марик снизойдет до него. И все же он мог позвонить, поинтересоваться, что случилось… А, ладно. Он имеет право обижаться. В конце концов, Марик повел себя этим утром привычно нагло, а Антона задевает, когда кто-то поступает не по правилам. Марик поднялся на крыльцо ресторана с демократичными ценами и улыбчивыми официантами, вспомнив, что они с Оливером частенько проводили здесь вечера, и вошел внутрь.

В просторном зале по углам стояли столы с закусками и бокалами. Окна закрывали темно-зеленые шторы. Людей было много. Не только ребята из их участка, но и другие знакомые Оливера, которых он был обязан пригласить по всем правилам приличия. Некоторые танцевали. Оливер — в самом углу, у небольшого фонтана, подсвеченного снизу, оживленно болтал с человеком в форме. Вроде бы Инспектор соседнего участка, а может, Марик обознался. Он не стал беспокоить друга. Оглядев гостей, разбившихся на небольшие группы, он наконец заметил Антона — тот стоял у столика с напитками и неторопливо пил шампанское из высокого тонкого бокала. Марик направился к нему. Речь с оправданиями он не заготовил, да и не за что было оправдываться, он делал то, что должен был. Ну, заработался, с кем не бывает… Антон увидел его издалека и смотрел, не отрываясь.

Он красивый, с удушающей нежностью подумалось Марику. Он такой красивый. Черный пиджак охватывает широкие плечи, выглядывает ворот салатовой рубашки, и ему так идет. Немного похож на телохранителя какой-нибудь дивы, но все крупные мужчины в костюмах так или иначе смахивают на охранников… Марик подошел к нему, не скрывая улыбки. Антон оглядел его с ног до головы.

— В качестве извинения… приглашаю на танец.

Мысль пришла в голову мгновенно, он даже не успел ее обдумать, а уже протягивал Антону ладонь. Откажется, тоскливо подумал Марик. Как пить дать откажется. Антон отставил недопитое шампанское и неожиданно сжал руку Марика в своей.

— Не оттопчи мне ноги.

— Кто еще кому оттопчет.

Марик потянул его за руку на себя, на середину зала. Антон приблизился к нему, положил ладонь на талию, и Марик запоздало понял, что забыл надеть пиджак. Но так даже лучше. Через тонкую ткань рубашки он чувствовал горячую руку Антона. Скорее всего, он неосознанно обнял его за тот бок, на котором был шрам. Или специально… Марик коснулся его плеча. Было странно танцевать с мужчиной, которого так до конца и не понял. Притянуть ближе? Держаться на учтивом расстоянии? Антон, похоже, не задавался такими вопросами. Так и держал ладонь Марика в своей, сжав пальцы, согнув руку в локте. Он не танцевал, только топтался на месте, и Марик повел — под негромкую, тягучую музыку. Закружил. Антон почти не наступал ему на ноги, но когда порой ставил ступню на носок его туфли, то не извинялся. Смотрел в глаза. Какой серьезный, ни тени улыбки… Марик так не мог. Мечтательно улыбался, а когда Антон опять наступал на ногу, то чуть склонял голову набок, словно говоря: ничего, не страшно, я все понимаю, ты не танцор, ты просто-напросто полицейский…

Музыка не прекращалась, лилась, одна мелодия переходила в другую. Рядом стало больше танцующих — и пар, и одиночек. Марик теснее обнял Антона за шею, а тот, помедлив, притянул его к себе за талию.

— Ты все еще обижаешься? — спросил Марик, склонившись к уху Антона.

— Я вовсе не обижался, — тихо ответил ему Антон, почти касаясь губами.

— А почему не улыбаешься?

— Мне от этого шампанского тошно. Неужели нельзя было нормальную выпивку купить…

Марик улыбнулся еще шире и прижался виском к виску Антона. Так они и двигались — голова к голове, рука в руке. Тело — близко, почти вплотную. Марик глубже вдохнул запах его одеколона — свежего, как океан. Раньше он пах другим, терпким. А теперь — похож на любимые ароматы Марика. Марик скользнул ладонью от плеча Антона по его шее вверх, провел по волосам и оставил руку на затылке. Ему так много хотелось сказать. Но все, что он позволил себе, — выразить одним прикосновением всю нежность. Всю любовь. Он чуть повернул голову, коснулся губами кончика его уха и закрыл глаза.

— Марик… — едва слышно сказал Антон и сильнее сжал его руку в своей.

Марик глубоко вдохнул, так, что соприкоснулся грудью с Антоном. В сердце змеились слова, и хотелось выплеснуть их, или, что даже лучше, взять его лицо в ладони и поцеловать, но тогда он, наверно, окончательно расклеится, вцепится в Антона и больше никогда не отпустит, так и будет прижимать его к себе, больше никогда, никогда не отпустит…

Музыка резко прекратилась.

— Друзья! — пронесся над потолком усиленный микрофоном голос Оливера.

Марик неловко отпустил Антона. Тот тоже выглядел смущенным. Они встали рядом, посмотрели на сцену. Поаплодировали вместе со всеми. Впервые Марику захотелось выругаться на Оливера. Тот разливался соловьем, благодарил свой участок, всех остальных полицейских, их любимых спонсоров и не менее любимое Пространство… Под конец он сказал, что рад всем гостям и призвал — веселитесь! Он спустился со сцены, потряс кому-то руки, раскланялся и пошел вдоль стены на выход.