Явился Ван Мэй, как обычно в белом: сливочно-белый костюм с венецианским кружевом на запястьях. Мания у него на белое. Пытается выглядеть ангелом, что ли.

Ну и Пат, наконец. Он успел забежать к себе и переодеться: малиновая рубашка, свободно повязанный галстук и темные брюки. Волосы зачесал назад. Вошел, ослепляя улыбкой, уселся на стул, нога на ногу. Мафиози, блин.

Улыбнулся мне заговорщически. Я тоже рад тебя видеть.

На себя даже не похож. Он меняет кожи играючи. А я стал забывать, что он может быть совсем другим, не только тем, к кому я привык. Он имеет власть и умеет ей соответствовать. Сейчас он выглядел не домашним и мягким и не колючим, готовым к драке, а скользким. Скользкий типчик, хранящий за обманчивой оболочкой острую, гибельную сталь.

Только чему же он радуется, интересно. Мне хотелось схватить его и отволочь в другую комнату, и выпытать. И что-то еще. Измять эту выглаженную рубашку, к чертям.

Ну вот, все в сборе. Джон уселся во главе стола.

— Все на месте? — оглядел всех собравшихся. Под глазами у него залегли глубокие тени, и он как будто постарел. Выматывает нас это дело, да еще как.

Кто закивал, кто поднял уголок губ, кто остался непроницаем.

И Джон начал речь:

— Как вы все, наверняка, в курсе у нас на повестке дня два дела. Одно дело касается Красного сектора, второе — уже всех. Первое: это маньяк. Почему я не стал привлекать полицию других секторов?

В ответ раздалось ленивое шуршание. Только Летиция слегка кашлянула.

— Потому что, жертвы принадлежали только территориям Красного сектора. Хотя некоторые и были найдены у самых границ других секторов.

Пат с шумом, как ребенок, потянул коктейль через трубочку. Мне хотелось засмеяться, но я сдерживался. Бессонница давала о себе знать, а бессовестный Пат специально решил меня рассмешить. Или нет. Или у него это такая маска. Я ведь не видел, как он ведет дела.

Джон не обратил внимания (сто баллов ему за это, я бы не смог на его месте оставаться серьезным) и продолжил:

— Второе: кроний в пайках.

Эрик откинулся назад на стуле и стал качаться туда-сюда. Я уже стал завидовать самообладанию Джона: вытащить сюда всех и хотя бы заставить их слушать. Ну не совсем слушать.

Ван Мэй закурил вонючую сигаретку с дым-травой.

Летиция бесстыдно поправила лямки лифчика.

Мы пропали.

— Кроний в пайках! — повторил Джон громко, — Кто-нибудь хочет высказаться?

В ответ раздалось молчание. Ван Мэй насыпал пепел на стол и придавил кучку пальцем. Летиция разогнала ладонью дым. Пат с шумом поставил стакан на стол. Эрик резко опустился на ножки стула и сложил руки перед собой, уставившись в лицо Джона:

— Я знаю, куда вы клоните, — его голос был тихим и хриплым.

Джон без улыбки посмотрел в ответ.

— Ну и куда же, — сказал он со спокойной интонацией.

— А в ту сторону, что кроний идет через мой сектор. Но это не так.

— А как же еще он может идти? Крэйзи.

— У меня всё чисто. Свои каналы я проверил. Я уже несколько недель работаю с красным сектором. Правда, дорогая? — и Пат повернулся к Летиции с обольстительной улыбкой.

Летиция закивала в ответ. Все уставились на Эрика. Один Ван Мэй всем своим видом показывал, что его это совещание на редкость утомляет, но он находится здесь из вежливости к собравшимся. Иногда он поглядывал на Пата, и тогда на его лице появлялось трудно читаемое выражение.

Эрик вздохнул:

— Насколько большая партия пайка?

— Небольшая, — ответил Джон.

— Небольшая, — Эрик отодвинул стул и отвернулся, рассматривая обои с дракончиками, — Одна небольшая партия пайка, в которую намешали кроний.

Он остановился.

— Вы хоть понимаете, что обвиняете меня чуть ли не в желании уничтожить город из-за одной небольшой партии пайка?

Джон молчал.

— Пайки формируются не у меня. Не я их делаю. Я слежу за приходом товара и его отправкой. А то, что приходит… Формируется на перевалочных станциях. Следите за моей мыслью, Джон, — Эрик наклонился над Джоном, — Перевалочных станций несколько. Спутники Сатурна, пояс астероидов, Луна. И, наконец, Земля. На любой из этих станций могли подмешать кроний. На любой. А вы обвиняете меня.

Джону было нечем крыть.

Пат с грохотом отодвинул стул. Я посмотрел на него, нахмурившись. Он поманил меня рукой, и я покорно пошел. Не хотелось бросать Джона, но с ним была еще и Летиция. Я надеялся, что он справится.

Нам действительно было нечего предложить. Улик было мало. Маленькая партия пайка. Всего-то двадцать погибших человек, а такой переполох. Когда я успел стать настолько черствым?

Пат шел по коридору, а я за ним как собачонка. Он зашел в комнату через две двери от переговорной. Это оказался кабинет с огромным столом, чудовищным кожаным креслом и несколькими книжными шкафами.

— А ты здесь неплохо ориентируешься, — сказал я.

Пат улыбнулся и приобнял меня за талию.

— Мы любим выпить старый виски с Летицией. Иногда — коньяк. Дольку лимончика посыпать молотым кофе.

— Натуральным?

— Конечно. У Летиции есть хороший кофе, и она умеет его варить. Если б ты с нами дружил, то и сам бы попробовал.

Я вывернулся, взял Пата за ремень и потянул к себе.

— Ты такой пидор, — я задом плюхнулся в огромное кожаное кресло и посадил Пата себе на колени.

— Но ты меня любишь.

Я молчал.

— Нет, — наконец произнес я.

— Тебе так нравится меня унижать? — спросил Пат, наклонившись, чтоб поцеловать меня в шею.

— Обожаю, — с чувством сказал я.

Пат хихикнул.

— Невыносимый, — глухо проговорил он, найдя теплое местечко у ключицы.

Я стал торопливо расстегивать на нем рубашку. Теперь я понял, что я хотел сделать с ним. Рубашка полетела на пол. Пат занялся моими брюками. Стянул их до щиколоток. Сам приподнялся и снял свои.

— Я не взял ничего.

— Да мне плевать.

— Много у тебя парней было? — опять начал я.

Пат поднял голову, ощерившись:

— Если ты еще хоть слово скажешь, я тебя ударю.

Я покорно заткнулся. Только поменялся с ним местами, Пата — всунув в кресло, сам -пристроившись у его ног.

Я взял его член в руку и поцеловал головку.

— Давно хотел попробовать: каков он на вкус.

— Еще слово, — угрожающе сказал Пат.

Он был… необычным. И он оставался Патом. Всё еще — Патом. Всегда — Патом.

Какой вкус имеет человеческая кожа? Какой запах имеет желание? Тогда бы я смог ответить. Сейчас уже нет. Секунды стали канатиками и потекли, обвивая нас. Это было бесконечно. Это так быстро закончилось.

Пат был уже настолько возбужден, что стал просить. Я засунул подальше свой идиотский вопрос о том, сколько любовников у него было, лишь обслюнявил два пальца и вошел в него ими.

— Тебе будет больно.

— Не будет, — медленно произнес Пат, — Заткнись и делай уже.

Я усмехнулся.

Злой Пат — это заводит.

Я вытащил пальцы, сжал его член и подвигал рукой. Затем вошел в него и замер, приноравливаясь. Я давно не занимался сексом.

Секс был только в той жизни, что была с Дереком. Со всеми парнями и девчонками, которые ему надоедали, и он бросал их мне как кости. Я сначала притворялся Дереком, а когда мне это наскучивало, бросал их. Еще была Клара. Клару мы разделили на троих: Дерек, Пат и я.

Клара была нормалкой, красивой старой красотой. Таких женщин и нет уже, наверное. Неглупая и смешливая. Но как и все другие — пошла на свечение Дерека. Он напоил ее, в стакан ссыпав снотворного. И мы все трое по очереди… Я не хочу думать об этом. Не сейчас.

Это был последний раз, когда я занимался сексом. Далее я год не разговаривал с Дереком. А потом Дерек подстроил собственную смерть.

Клара. Пат. Клара.

Интересно, что стало с той девушкой…

Я двигался внутри Пата, сам мыслями углубившись в прошлое.

Наслаждайся моментом, говорил Дерек.

Но я теперь не могу так, Дерек. Я давно уже так не могу. Ты оставил мне такое жуткое прошлое, что я даже трахаться не могу нормально. Как у меня еще стоит — удивительно. Это всё Пат и напряжение между нами в последние недели.