– Ты выглядишь просто чудесно! – воскликнула Мария.

Она восторженно погладила рукав темно-синего шелкового костюма Рут.

В первый миг она едва узнала сестру. Конечно, они иногда слали друг другу фотографии. Но ни один снимок в мире не мог передать той элегантности, которой обладала Рут в свои тридцать восемь лет. Выглядела она очень благородно, ничто больше не напоминало о молодой девушке, которая любила обвешиваться стеклянными бусами.

– У меня тоже все чудесно.

Даже у смеха Рут, казалось, были какие-то элегантные нотки.

– Но не волнуйся, с завтрашнего дня мы будем заниматься исключительно твоим благополучием.

Нахмурившись, она пощупала платье Марии.

– Во-первых, мы тебя переоденем. На твои старые вещи уже просто невозможно смотреть. Наверное, мне нужно радоваться, что ты не надела свои печально известные штаны!

Мария, садясь в машину вслед за сестрой, стыдливо умолчала, что приобрела это платье как раз для поездки в Нью-Йорк. Напрасно выброшенные деньги!

Автомобиль медленно тронулся. Мария смотрела в окно.

– Я в Нью-Йорке – разве это не сумасшествие? – И она безудержно рассмеялась.

– Ты могла бы побывать в этом городе еще раньше. Я себе мозоль на пальцах натерла: устала писать, завлекая хотя бы одну из вас, вот только какой в том толк?!

Возмущение Рут было отчасти наигранным. Марии теперь не хотелось отпускать руки Рут никогда.

– Моя хорошая, сколько же лет мы не виделись?

– Ванде как раз исполнился один год, или… ах, черт возьми, я так разволновалась, что и сообразить теперь не могу! – воскликнула Рут и смахнула слезинку с уголка глаза.

– Семнадцать лет прошло с тех пор, можешь себе такое представить? Мне кажется, что мы разговариваем о какой-то другой жизни.

Теперь и у Марии на глаза навернулись слезы.

– Ты же знаешь, как у нас дома: всегда куча работы, всегда не хватает рук! – всхлипнула она. – Но теперь-то я здесь. И я этому очень рада!

Нью-Йорк расплылся у нее перед глазами.

Невозможно было подготовиться к такому искреннему моменту. Как бы странно это ни звучало, но радость встречи с сестрой оказалась для Марии полной неожиданностью. Конечно, она любила Рут, но еще в детстве они были настолько разными, что у них не было привычных общих занятий: Рут шла одним путем, Мария отправилась другим, насколько это было возможно в их прежней домашней тесноте.

– Конечно, ты и сама могла бы нас навестить! – ответила Мария, вытерев слезы.

Девушка в испуге отпрянула, когда машина пронеслась мимо их автомобиля в каких-то сантиметрах. На какой-то миг лицо Рут помрачнело:

– Ты же знаешь, что все не так просто. Не было дня, когда б я не думала об этом! Ну, теперь рассказывай. Как прошло путешествие?

Мария говорила о Горги и о том, что хочет повидать ее еще раз, пока будет находиться в Америке.

Казалось, Рут не очень-то интересовало знакомство Марии на корабле.

– А въезд в страну прошел без проблем?

Мария кивнула.

– Чиновники выглядели довольно строгими, один из них даже порылся в моей сумочке. Но на этом все. Потом я могла пройти через шлагбаум, – Мария улыбнулась. – Видела бы ты иммигрантов, все так волновались! Едва наш корабль миновал статую Свободы, как они тут же всё бросили и взволнованно смотрели во все глаза. Горги мне рассказывала, что они панически боятся глазных заболеваний. Трахомы или чего-то такого: у кого ее обнаружат, того тут же отправляют обратно. Ты о таком не слышала?

– Это хорошо, что они строго контролируют тех, кто приезжает в страну, – кивнула Рут. – Нам ни к чему заразные болезни. Можешь себе представить, что сюда ежедневно прибывает одиннадцать тысяч человек! И каждый лишь с дорожным узелком под мышкой, и все хотят богатства и благосостояния! Поэтому вся чиновничья процедура по иммиграции – сущий пустяк. Спустя четыре-пять часов все кончится и новый мир ляжет у ног!

– Тебе тогда тоже пришлось въезжать через остров Эллис? – с любопытством спросила Мария. Она вдруг осознала, что совсем мало знает об обстоятельствах переезда Рут в Америку.

– Боже упаси, нет! – отмахнулась Рут. – С одной стороны, тогда людей приезжало не так много, как сегодня. С другой – у меня ведь были документы… – невольно перешла на шепот сестра, хотя таксист наверняка не понимал по-немецки.

Мария хихикнула.

– Баронесса Рутвика фон Лауша. Тебя чуть не хватил удар, когда ты узнала, что мошенник Стивен наделил тебя благородным титулом, правда?

Рут широко улыбнулась и на какой-то миг снова стала похожа на ту молодую девушку, жаждущую приключений, которая много лет назад глухой ночью сбежала из Лауши от мужа.

Мария и сегодня еще толком не знала, почему брак Рут с Томасом Хаймером, сыном стеклодува, в конце концов потерпел крах. Поначалу Рут так любила Томаса! Но однажды она забрала трехмесячную дочь и перебралась со всеми пожитками в родительский дом. «Я больше никогда к нему не вернусь!» – воскликнула она без каких-либо объяснений. Марии и Йоханне ничего другого не оставалось, как просто принять это.

– Впрочем, титул мне не повредил, – произнесла Рут. – Ты представить себе не можешь, как обходительно со мной обращались вначале! Конечно, на это повлияло и то, что меня сопровождал Стивен. И все же… – Она вдруг задумалась. – Я не чувствовала себя уверенно с фальшивыми документами. В первый год все было очень плохо. Каждый раз, когда звонили в дверь, я думала: «Сейчас они войдут и заберут меня!» – вздохнула Рут. – Когда Томас наконец дал согласие на развод и я смогла выйти замуж, у меня словно камень с души свалился! Когда я стала женой Стивена, то ощутила себя другим человеком.

– Странно, тогда я как-то совсем мало знала об этом, – стыдливо ответила Мария.

Рут лишь рассмеялась.

– И ты считаешь это странным? У тебя же днем и ночью на уме были сплошные новогодние шары!

Она указала на что-то из окна автомобиля.

– Смотри, сейчас мы пересекаем авеню Америки[2]. Еще немного, и мы будем на месте.

Сестра в двух словах объяснила Марии систему вертикальных авеню и горизонтальных стрит, по которым можно было ориентироваться в клокочущем котле Манхэттена.

– Ах, я просто не могла дождаться момента, когда смогу показать тебе все это! – воскликнула она. – Подожди немного, я для тебя столько всего придумала. Мы насладимся каждым проведенным вместе часом!

Мария сильно удивилась, когда такси остановилось посреди одной из улиц.

– Ты здесь живешь?

– Наша квартира располагается на последнем этаже, – с гордостью ответила Рут, ткнув указательным пальцем на верхушку стройного небоскреба. – Мы переехали сюда год назад. Теперь скажи, что ты не знала об этом!

– Нет, нет, но я думала, что у людей с таким достатком, как у твоего Стивена, найдутся деньги, чтобы жить в доме…

– Что за чушь! – прямо заявила Рут. – У кого много денег, тот сегодня переезжает на Пятую авеню. Я сейчас и представить не могу, что могла жить в другом месте! Стивен и я одними из первых осознали, какие преимущества дает то, что живешь в сердце города: для квартиры не нужно много прислуги, ближе ходить за покупками или в оперу и не надо заботиться о саде… Запомни мои слова: пройдет немного времени, и все бросят дома! Уже сегодня нашу авеню называют Millionares Row – «улицей миллионеров». – Она щелкнула пальцами, и таксист, который тащил багаж Марии, проследовал к элегантному входу. Мария засеменила следом – и вдруг на миг остановилась, будто пораженная молнией.

– Этого не может быть!

Она беспомощно огляделась вокруг. Сотни квадратных метров пола из розового мрамора были окаймлены черными, с золотыми вкраплениями гранитными скамьями, за которыми росли громадные пальмы. Всю стену в задней части вестибюля занимал аквариум, в котором среди кораллов и диковинных растений сновали рыбки всех цветов радуги. Марии стало казаться, что ей на плечо вот-вот сядет попугай. Но вот портье открыл перед ними дверь лифта. Мария нерешительно последовала за сестрой в четырехугольную латунную клетку, которая тут же заскользила вверх.