Иногда юношу охватывал ужас перед лицом той бури, которая разыгрывалась в его сердце. Совесть отчаянно взывала к разуму, но разум был бессилен.
– Не дай погубить себя красивым женщинам, – предостерегал его старый Мануэль.
В школе наставники делали ему замечания за отсутствие прилежания и внимания. Но юноша лишь смеялся в ответ. Вино и развлечения успешно заглушали голос совести.
Фернандо влюбился в девушку благородного происхождения, влюбился, быть может, именно потому, что красавица относилась к нему более сдержанно, чем другие. Любовь к ней настолько завладела его сердцем, что и днём и ночью все его помыслы обращены были только к ней; он преклонялся перед ней и становился вдруг робким и застенчивым в её присутствии. Танцуя с ней, он постоянно ошибался в фигурах и при этом так краснел, что его избранница часто смеялась над ним.
Оставаясь с ней наедине, он то не мог выдавить из себя ни слова, то болтал ужасные глупости. Никогда ещё не приходилось ему быть столь нерешительным и столь недовольным собой.
Его приятель Орландо, знавший о его страданиях, с легкомыслием юности давал ему советы.
– Ну подумаешь, любовь, – говорил он ему, смеясь. – Ты найдёшь в Лиссабоне более чем достаточно женщин, которые прекрасно разбираются в этом.
Фернандо не мог решиться на такие средства. Но развязка романа наступила быстро и внезапно. Юноша узнал, что та, которую он чтил, как святую, попала в неприятную историю с одним из его приятелей. Та, чьей чистотой и невинностью он так восхищался, оказалась недостойной его любви.
Это открытие было для него таким потрясением, что он решительно порвал все отношения с ней. У него открылись глаза, лишь теперь осознал он состояние своей души. Ведь он уже был на пути к падению – стал игрушкой страстей.
Вечером того же дня, когда был разбит вдребезги идеал его сердца, он медленно брёл по улицам Лиссабона, погружённый в мрачные мысли.
Он пришёл на берег реки Тахо[9], снял одежду и с облегчением погрузился в волны, как будто в них хотел смыть грязь со своей души.
На следующее утро под звон колоколов к молитве «Ангел Господень» он вошёл в собор Божьей Матери, встал на колени на мраморных ступенях величественного алтаря и медленно, торжественно осенил себя крестным знамением. С этой минуты крест Спасителя должен был встать между ним и миром.
В буре, которая терзала его сердце, подобно тому как свирепые волны швыряют из стороны в сторону утлое судёнышко, крест стал спасительной скалой, за которую он ухватился обеими руками.
Молодой человек решил полностью отречься от мира и искать душевного покоя в монастыре.
Отец решительно воспротивился этим намерениям, поскольку у него были совсем другие планы на будущее его сына. Но Фернандо осуществил своё решение: в один прекрасный день он постучался в дверь монастыря Святого Викентия, расположенного недалеко от городских ворот, и попросил принять его в Орден регулярных каноников святого Августина[10].
Его приняли радушно. И теперь в тишине монастырской кельи он мог размышлять о своей жизни, решив посвятить её Богу и только Ему одному.
Крест и полумесяц
Фернандо сделал решительный шаг, покидая суету шумной столицы, чтобы укрыться в тишине монастырской кельи, но он взял с собой и обуреваемое страстями сердце. Горячая кровь так же яростно, как и прежде, бурлила в его жилах, покинутый мир соблазнов взывал к юному послушнику тысячью таинственных голосов.
– Погрузись без остатка, всем сердцем, в любовь Господа, – сказал ему настоятель, отец Гонсалес Мендес, человек несомненной святости, после того как Фернандо открыл ему своё душевное состояние.
Он посоветовал ему почитать сочинения великого мистика Гуго Сен-Викторского[11]. С тех пор послушник часто засиживался далеко за полночь, склонившись над книгами.
Перед его мысленным взором открылся новый, удивительный мир, мир любви Господа, которая подобна всепоглощающему пламени. В неё нужно броситься, как в костёр, чтобы сгореть без остатка. Фернандо понял, что с горячими порывами удастся совладать лишь тому, кто полностью погрузится в огонь любви, горящий в Сердце Господнем.
А человек, цепляющийся за покинутый им мир, становится слабым и беспомощным, но если отдаст себя огню Божественной любви, то преобразится до самых глубин своего существа. Одновременно в сердце послушника росла любовь к Пречистой Деве Марии, привитая ему матерью, когда он был ещё совсем ребёнком.
– О, прекраснейшая из жён! – повторял он, стоя на коленях перед образом Богородицы в монастырской часовне. – Ты поддерживаешь и утешаешь всех, кто обращается к Тебе. Молю, приди мне на помощь. Укрепи моё сердце. Будь милостива, а я буду служить Тебе до конца моих дней.
Молитва приносила ему душевный покой и тишину, когда его сердце терзали бури страстей.
Неуклонно росло в его душе стремление совершить в честь Девы Марии что-нибудь великое и необыкновенное, подобно рыцарю, который во имя дамы своего сердца, не раздумывая, бросается в вихрь борьбы и опасностей. Но что мог сделать он, бедный послушник, самый младший во всём монастыре Святого Викентия?
Настоящим потрясением стала для него книжка под названием «Шут Богоматери». Она была написана по-французски, и юному португальцу пришлось приложить немало усилий, чтобы её прочитать.
Там рассказывалось о шуте, который, пресытившись суетой мира, вступил в монастырь Клерво. Но, поскольку он не умел читать и не знал латыни, то не мог принимать участия в общих молитвах, и это чрезвычайно огорчало его: ведь ему не удалось выучить наизусть даже молитву «Радуйся, Мария»[12]. Однажды он лежал крестом в укромном уголке часовни и со слезами на глазах молил Пресвятую Богородицу, чтобы Она смилостивилась и просветила его.
И вот он услышал нежный голос:
– Ты говоришь, что ничего не умеешь, но тебя ведь учили прыгать и танцевать. Ты можешь танцевать в Мою честь.
Шут поднялся, утешенный столь чудесным образом. С тех пор он каждый день танцевал перед иконой. А когда, выбившись из сил, он падал на землю, Пресвятая Дева склонялась над ним и Своим белым покрывалом отирала пот с его лица. Через несколько лет Она забрала Своего шута в сады вечного блаженства.
Фернандо закрыл книгу, и сердце его преисполнилось радостью. Пресвятая Мария сама укажет ему, так же, как несчастному шуту, как он сможет оказать Ей почести.
Фернандо решился сделать всё, чтобы приготовить сердце и разум к этому служению. С усердием принялся он за чтение, с жаром изучал «Сентенции» Петра Ломбардского[13] и в долгие часы размышлений постигал глубины любви ко Христу и Его Пресвятой Матери.
Но, увы, мир всё ещё не оставлял его в покое. Тишина его кельи часто нарушалась посещениями родственников и друзей. Ему рассказывали новые сплетни, в радужных красках представляли развлечения в садах вельмож, описывали рискованные походы юных рыцарей и их любовные приключения. Да! Мир соблазнов, несмотря на то что Фернандо покинул его, всё ещё притягивал юношу, и после таких разговоров нелегко ему было снова обрести душевное равновесие.
Если бы не отец, он бы попросил, чтобы его перевели в какой-нибудь более отдалённый монастырь.
Кроме того, до монастыря Святого Викентия начали доходить тревожные вести.
Во Франции ужасное опустошение производила ересь альбигойцев[14] и вальденсов[15], которые провозглашали возрождение истинного христианства нищего Христа и Его апостолов. Босиком, во власяницах появлялись они в разных концах страны, предвещая близящийся день Божьего суда и призывая к покаянию и обретению истинной веры. Но при этом они всё дальше и дальше отходили от учения Христа, пока не дошли до откровенной ереси. Священников они называли сыновьями дьявола, отрицали существование чистилища, не признавали святых и даже святость Пресвятой Девы Марии подвергали сомнению. Многие люди, жаждавшие совершенного христианства, свободного от грязи этого мира, верили проповедникам во власяницах.
