© Издательство Францисканцев, 2004

Радостный перезвон колоколов кафедрального собора в Лиссабоне[1] плыл в воздухе, разнося над городом и морем весть о наступлении дня Успения Пресвятой Богородицы. На широкую городскую площадь вышла длинная процессия. Развевались шёлковые хоругви, за ними следовали увитые розами образа с изображениями святых – епископов с жезлами в руках, невинных дев с пальмовыми ветвями, отшельников в бурых рясах, мученика Викентия Сарагосского[2] с железной решеткой – символом его мученической смерти.

Участники процессии, облачённые в белые одежды, со свечами в руках шли рядом с иконой Божьей Матери, а вслед за ними епископ нёс Святые Дары под золотым балдахином.

Казалось, что отверзлись небеса. Это Сам Господь и Его ангелы ступали по ковру из цветов перед домами с великолепно украшенными балконами и благословляли толпы людей, стоявших на коленях вдоль дороги, по которой проходила процессия.

Священники в золотых ризах, монахи в белых и чёрных рясах, крестоносцы в плащах, студенты в черной одежде, министранты в белых и красных одеяниях – в этот праздничный день все составляли достойную свиту Спасителя. За Святыми Дарами шли дворяне, городская знать, офицеры в парадных мундирах, с серебряными эфесами шпаг на боку.

– Царица Небесная, радуйся! – торжественно пели певчие под звуки труб и колоколов.

– Царица Небесная, радуйся! Аллилуйя! – с усердием вторил им молодой рыцарь Мартин де Буйон[3], обращая взгляд в сторону своего богатого дворца в поисках окна, за которым его возлюбленная супруга Тереза Мария должна была в первый раз стать матерью. – Пречистая Богородица! Подари мне сына и наследника!

Процессия приблизилась к порту, где флаги, развевавшиеся на высоких мачтах парусников, приветствовали Спасителя и Его Благословенную Матерь.

Помощь Божия и заступничество Пресвятой Богородицы и в самом деле были крайне необходимы в эти жаркие дни 1195 года.

Несмотря на то что уже 50 лет назад христианский меч освободил Лиссабон от неверных и на башне собора умолк голос муэдзина[4], призывавшего на молитву, могущественный Альмохад Якуб Альманзор с огромным войском снова вторгся в самое сердце Иберийского полуострова и несколько недель назад в Аларкосе уничтожил отряды короля Кастилии Альфонса VIII[5]. Лишь в Толедо защитникам крепости удалось на время задержать это нашествие.

После торжественного богослужения рыцарь де Буйон поспешил домой. Но долгожданный наследник огласил дом своим первым криком лишь с наступлением ночи, когда на небе засияли звёзды.

Рыцарь де Буйон склонился над ложем супруги и поцеловал её. Потом взял сына, положил его на обнажённый меч и сказал:

– Тебе, сын мой, вверяю я славу и честь рода де Буйон. Сделай это имя великим перед Богом и всем миром. Когда меч выпадет из моих рук, с честью прими его.

Неделю спустя младенца крестил в кафедральном соборе каноник Фернандо де Буйон, его дядя. При крещении ребёнку дали имя Фернандо.

Мальчик рос, с огромным интересом знакомясь с окружавшим его миром. Сколько удивительного можно было найти в отцовском доме! Был здесь и арсенал, состоявший из мечей, копий, доспехов и другого военного снаряжения; конюшня, в которой держали чудесных лошадей; сад, где росли яркие цветы и созревали сладкие плоды; псарня с охотничьими собаками, прыгавшими от радости, когда мальчик прибегал к ним, принося с собой какое-нибудь лакомство; большие клетки, в которых жили орлы и соколы.

Мартин де Буйон обучал сына рыцарскому искусству. Ему помогал старый воин Мануэль. Уже в возрасте шести лет Фернандо скакал верхом на пони, вцепившись в его гриву маленькими ручонками, или храбро сражался с Мануэлем и был несказанно счастлив, когда удавалось маленьким мечом отразить меч старого рыцаря или даже нанести удар своему наставнику.

По вечерам он приходил в покои Мануэля и садился у его ног, чтобы послушать удивительные рассказы старика о Сиде[6], благороднейшем из всех героев, или о приключениях Дигения Акрита[7].

– Отец Дигения был сыном пустыни, а мать – испанской принцессой, – неторопливо вёл свой рассказ Мануэль. – Он родился и вырос в прекрасном замке, но однажды убежал из дома, влекомый жаждой приключений. В дремучем лесу юноша наткнулся на банду разбойников и попросил главаря принять его к ним. Но разбойник ответил: «Сначала ты должен пройти испытание, чтобы мы узнали, достоин ли ты принадлежать к нашей банде. Пятнадцать дней ты будешь лишён сна и пищи, а если после этого отважишься сразиться со львом, мы примем тебя».

– Ну, и что? Как он прошёл через это испытание? – с жаром спрашивал мальчик.

– Разумеется, достойно! – заверял Мануэль своего воспитанника. – Вооружённый одной лишь короткой шпагой, Дигений убил льва. Потом, когда он уже перешёл на службу к императору, не раз случалось ему в одиночку побеждать целое войско, насчитывавшее более сотни врагов.

– Сотню – один?!

– Да, но это ещё не всё. Дигения привлекали путешествия в дальние страны. Он покинул двор императора и отправился на поиски новых приключений. Странствуя, он убил несметное количество медведей и львов, и даже нескольких огнедышащих трёхглавых драконов. Наконец, он прибыл в чудесную страну, полную ослепительных красок и диковинных благоуханий, там порхали разноцветные птицы и струились серебристые ручьи. Но всё прекрасное быстро проходит. Дигений умер, когда ему было 33 года.

– Так же, как Иисус Христос!

– Да, в том же возрасте. Бог рано забирает к Себе тех, кого любит.

– Мануэль, а разве тебя Бог не любит?

– Ох! Наверное, Он слегка позабыл обо мне. А может, позволил мне так долго жить, чтобы я мог рассказывать тебе эти старые сказки?

Удивительные рассказы старого воина переполняли воображение Фернандо. Иногда он даже кричал во сне, и, когда его мать прибегала на крик и спрашивала, что случилось, мальчик бормотал сквозь сон о медведях, львах и драконах, дышащих пламенем, с которыми он отважно сражался.

– Когда я вырасту, я обязательно убью льва, – с гордостью говорил он матери.

– Конечно, того рыкающего льва, который бродит в темноте в поисках жертвы, – смеясь отвечала мать.

– А потом я ещё убью дракона. Мама, а драконов много?

– Есть только один дракон. И Пресвятая Дева уже отрубила ему голову.

– Но ведь Сид и Дигений Акрит – величайшие из героев, когда-либо живших на земле, правда?

– Величайший из героев – Иисус Христос. Ибо никто не в силах превзойти в величии Того, Кто отдал Свою жизнь за других.

Два мира боролись за впечатлительную душу мальчика: мир его матери, внушавшей ему идеалы любви и жертвенности, и мир старого воина – мир приключений и рыцарской славы.

Противоречия раздирали Фернандо, нередко он чувствовал себя в полной растерянности перед необходимостью выбора одного из двух противоположных миров. Что величественнее: ненависть или любовь? Что достойнее: наносить удары или их принимать? Что обладает большей ценностью: крест или меч?