Николай сел в предлагаемое братом кресло, снял картуз и начал свой грустный рассказ. Георгий внимательно слушал его, но вскоре остановил и потребовал от своего секретаря принести им бутербродов с ветчиной, вареных яиц и горячего чая. Когда все эти давно невиданные Николаем яства появились на столе, он набросился на еду, прекратив свое повествование. Расправившись с угощением, продолжил рассказ.

– Вот Жора, какая она ваша власть, – сетовал Николай, – отобрали у меня цеха, и теперь их уже нет, растащили все! Ну, кому польза от вашей национализации? Рабочим и крестьянам? Ведь трудящиеся голодают так же, как и я, то есть эксплуататор, по-вашему….

– Ты брат зря на власть нашу обижаешься, – посоветовал Георгий, – скоро все нормализуется, дай только время! …Кстати, у тебя есть продовольственная карточка?

– Карточка есть, продовольствия нет! – зло ответил Николай, – тухлую конину дают, а хлеб днем с огнем не сыщешь. Деньги отменили, торговлю запретили, военный коммунизм говорят, неизбежные издержки! Неужели не понятно, что отбирая весь хлеб у крестьян, вы разорите последние хозяйства, но не накормите рабочих?

– Много ты понимаешь, Коля, – обиделся Георгий, – мы вернемся с тобой к этому разговору, лет так через пять и ты увидишь с высоты пройденных лет, что мы делаем все правильно.

– Вернемся, брат, если с голоду не умрем, – сострил Николай.

– Я дам тебе нашу служебную продовольственную карточку, – предложил Георгий, – чтобы ты хотя бы от голода спасся. …Ты исхудал настолько, что тебя трудно узнать!

– Что это такое, служебная карточка? – не понял Николай.

– Для членов правительства и государственных служащих в ранге не ниже начальников отделов, – пояснил Георгий, – привилегированное продуктовое обеспечение….

– А как же ваша идеология, что все должны быть равны? – съехидничал Николай.

– Вот это к идеологии не относится, Коля, – задумчиво произнес Георгий, – понимаешь, в чем дело? Правительство – это голова, а все остальное – тело! А что будет, если не питать мозг этой головы? Его парализует, так же, как все тело…. Выражаясь твоими словами – кому от этого лучше станет? Тем более речь идет о небольших объемах продовольствия в масштабах страны….

После этого разговора в кабинете брата, жизнь у Николая значительно улучшилась. Служебную карточку отоваривали хорошими продуктами в спец распределителе, куда простому смертному никогда не попасть. Уже через пару месяцев Коля поправился, и от этого поменялось и настроение. В стране происходили поистине исторические события, характеризующие утопию марксизма.

Захватив власть, большевики не могли накормить народ, организовать работу промышленных предприятий, продразверстка привела к сокращению посевных площадей, резкому снижению урожая. Объем промышленного производства снизился более чем в пять раз, что привело к небывалому дефициту товаров, производительность труда упала до безобразия. Вместо торговли процветал натуральный обмен, меняли товары на продукты. В 1921 году прошли народные восстания в Кронштадте и Тамбове, крестьянские вооруженные бунты на Дону и Кубани, во многих городах России произошли стачки рабочих.

Такое событие, как гром среди ясного дня, поразило советское правительство. Оно не могло допустить, что во времена «диктатуры пролетариата» сами диктаторы используют средство, которое должно быть направлено лишь против капиталистов и реакционных буржуазных правительств. Забастовки показали, что в ряде мест рабочие были доведены до последней, крайней точки терпения.

…Брат часто заезжал к Николаю на своей служебной машине с личным шофером. Происходило это по вечерам и каждый раз Георгий был под хмельком. Он привозил с собой бутылку водки, которую невозможно было легально найти во всей Москве. Во времена военного коммунизма производство и продажа спиртных напитков запрещались. Но «голове» можно было получить одну бутылку в месяц и Николай уже пользовался этим однажды, получая продукты в спец распределителе.

Во время бесед с Георгием, когда он приезжал в гости, Николай заметил, что его убежденность «мы делаем все правильно», таяла с каждым визитом. Однажды Георгий приехал в полночь к Николаю, сильно выпивши. Войдя в квартиру он, не разуваясь, прошел в гостиную и поставил на стол бутылку дорогого французского коньяка. Такой коньяк остался у Николая лишь в воспоминаниях о прошлой жизни.

– Давай братишка, выпьем с тобой, – привычно сказал Георгий, – у меня сегодня праздник!

– Какой, если не секрет? – спросил Николай.

– Я назначен заместителем председателя Высшего совета народного хозяйства СССР, сокращенно ВСНХ! – гордо произнес Георгий, – ты даже не представляешь, какая это высокая должность! Ну, естественно и паек соответствующий, …тут я привез тебе новую продуктовую карточку, по которой ты будешь получать еще и деликатесы разные – паюсную икру, шоколад, дорогие коньяки и виски….

– Да мне вроде и по этой карточке хватает, – произнес стеснительно Николай, – я, конечно, поздравляю тебя с высоким назначением, Жора!

– Не скромничай, – по-царски молвил Георгий, протягивая продуктовую карточку, – бери и пользуйся!

Николай принял правительственную продуктовую карточку и поблагодарил брата за его заботу. Далее состоялась откровенная беседа, которую не предполагал услышать Николай. Георгий, выпив еще, совсем опьянел и рассказывал то, что могло быть известно лишь высокопоставленным большевистским чиновникам. Николай верил всему, что обычно рассказывал брат, ведь он имел доступ к секретной информации и хорошо знал «кухню»       большевистской власти.

– Тебе известно, Коля, что я хорошо знаком с Лениным, – начал Георгий, – ведь это же он пригласил меня экспроприировать Госбанк в день революции и оценивает меня высоко, как профессионала. Ленин на днях дал директиву «беречь спецов». В 1921 -22 гг. мы производили массовые выселки за границу нежелательной для нас агрессивной интеллигенции. А это классные специалисты во многих сферах государственной деятельности. Ленин решился, наконец, отойти от своих «Основных идей октябрьской революции».

В 1917 году, накануне переворота, Ленин утверждал, что когда власть попадет в наши руки, мы обеспечим участие населения в управлении государством, все по очереди будут руководить страною. Довольно скоро он убедился, что его расчеты ложны и для строительства, им задуманной социально-экономической модели государства нужных людей крайне мало, почти нет. О том говорят его нынешние статьи, в которых он указывает на повсеместное неумение вести дело, «быть настоящими организаторами и администраторами», жалуется на царящее отсутствие культуры.

Жизнь разгромила провозглашенные им же накануне революции утопические идеи, а вот теперь, опровергая самого себя, Ленин прозревает, что никакой базы для строительства социализма в России нет. Он стал с раздражением относиться к тем, кто «возводит революцию в божество» и не понимает, что нужно от ставки на революцию вовремя перейти к осторожной реформистской политике. Он отходит от идеи разжигания мировой революции и не только.

Теперь существует два Ленина: один неистовый, не знающий ни удержу, ни меры, другой – осторожный, практичный, взвешивающий. Один Ленин – «делал» Октябрьскую революцию, бредил идеей мировой, насаждал военный коммунизм, прыгал из самодержавного режима прямо в социализм. Другой Ленин – требует теперь кончать с «глупостями Смольного института», дает самые умеренные «напутствия» и мы готовимся к расширению и активизации Новой Экономической Политики, сокращенно НЭП.

– И что же она может изменить, его новая политика в этом хаосе? – спросил Николай.

– О-о-о, Коля, ты снова заблуждаешься, – отреагировал брат, – мы сейчас готовим важные решения! У кулаков будет право арендовать землю, и нанимать батраков. Мы вовлечем интеллигенцию, оставшуюся в стране в управление государством и промышленностью. Сейчас Российская интеллигенция (специалисты) разделилась на эмигрантов и беспартийную советскую часть, оставшуюся в стране и с радостью принявшую идею НЭПа. Они осознали, что нужны Родине и «кинулись» в работу с головой, что и обеспечит дальнейший прогресс НЭПа. И наконец, главное, – мы вернем национализированные мелкие предприятия их собственникам. Это касается и тебя лично!