-- Это было бы разумно, -- согласился худощавый.

-- Мне так не кажется. Товарищ Керн приехал сюда выполнять ответственную, важную и сложную работу.

-- И грязную, -- заметила вдруг с места Наталья Крестьянка.

-- И грязную порой, -- согласился товарищ Олег. -- А что поделать? Наши руки, слава богу, чисты, но кто-то должен ведь брать на себя и труд возиться с грязью! Я считаю, что с этой точки зрения задачи товарища Керна заслуживают уважения.

-- Всё равно. Сидеть в одной столовой с палачом -- это, простите, мерзко! -- возмутился худощавый. -- Я думаю, его нужно изолировать. Само его присутствие будет подрывать дух нашего коллектива, спаянного в первую очередь самыми высокими идеалами!

-- В этом есть доля истины, -- почти не раскрывая губ, прибавила женщина с мужеподобным лицом. -- Мы вынуждены идти на крайние меры, охраняя завоевания нашей идеи, но кто сказал, что мы должны испытывать от этого счастье?

-- Счастье -- это... -- начала Тамара Фёдоровна, но худощавый перебил её.

-- Никто из наших товарищей не согласился заниматься силовыми акциями! -- воскликнул он. -- Нет, я не отрицаю их необходимости, мы решили, что они нужны! Но кто сказал, что мы должны заботиться об их оправдании?! Мы выше этого, наша идея прежде всего чиста! Я же не пускаю в свою постель трубочиста или сантехника! Так почему я должен терпеть присутствие профессионального убийцы там, где мы столько лет мечтали о высоком идеале человечности?!

-- Да что вы такое говорите, товарищ Марат?! -- заорал вдруг на него Олег Кристаллов. -- Товарищ Керн приехал сюда бороться, понимаете, сражаться сюда приехал! Ему, не вам, подставлять голову под пули и спину под нож! И всё это, обратите внимание, ради торжества наших идей! Именно наших, общих, выстраданных! Это интеллигентское чистоплюйство, то, что вы сейчас демонстрируете, чистоплюйство и барство, с нашими принципами никак не совместимое! Да, мы должны осуществлять террор и чистку! Да, у вас не хватило духу заняться этим! Но кто вам сказал, что вы имеете право безнаказанно оскорблять и презирать того, кто пришёл вам на помощь?! Я уж не говорю про то, как это опасно -- оскорблять человека с ружьём...

Товарищ Олег замялся на мгновение, отпил глоток воды из пластикового стаканчика.

-- Я всё же думаю, -- сказала товарищ Жанна, -- что мы должны сразу постановить: администрация коммуны не имеет никакого отношения к тем методам и действиям, которые принесёт с собой в нашу работу товарищ Керн!

Бритоголовый мужчина средних лет, сидевший в одном ряду с Керном у окна, ткнул в неё пальцем.

-- А я считаю -- имеет! Должна иметь отношение! Откуда это неуважение к человеку?! Вы все хоть понимаете, что за чушь вы тут сейчас несёте? Мы не смогли справиться с управлением другими методами, кроме организованного террора. Потом мы не смогли организовать террор и вызвали специалиста. Кстати, я сомневаюсь, что он специалист по организации террора! Я совсем не разделяю убеждения наших тётечек, что любой военный обязательно хладнокровный насильник. Достаточно уже того, что он не трус, как некоторые... А теперь эти некоторые, не стесняясь присутствием пока ещё постороннего человека, уже демонстрируют новый акт трусости, такой немыслимый, что мне тошно на это смотреть. Они заранее, обратите внимание -- заранее, до того, как приняты хоть какие-то силовые меры, уже пытаются обелить себя, заявить о неучастии в этих мерах, о неоправдании их! Стыдитесь, товарищи! Гитлеровские генералы -- и те были честнее вас. Они хоть говорили, что не разбираются в политике и выполняли преступные приказы по долгу, а вы хотите свалить на товарища Керна сразу всю ответственность, и политическую, и моральную! Я бы на месте товарища Керна повернулся сейчас и вышел отсюда!

-- Не имеет права! -- жёстко сказала товарищ Жанна.

-- А ты за оппортунизм ответишь! -- заорал худощавый на бритоголового. -- Лично мне ответишь! Первым ответишь, понятно, по первому же ордеру!

Кристаллов вновь поднял руку, призывая к тишине.

-- Товарищ Керн, -- спросил он, глядя прямо в глаза военинструктору, -- вы хотите уехать?

-- После всего сказанного -- да, хочу! -- чётко ответил Керн.

Раздался взрыв воплей и улюлюканья.

-- К порядку!!! -- багровея от натуги, заорал товарищ Олег.

В кабинете немного успокоились.

Женщина с мужеподобным лицом ткнула в грудь Керна пальцем.

-- Ты, -- сказала она. -- Ты вообще кто? Мы тебя знать не знаем. Тебя прислал рабочий комитет. Прислал по нашему требованию. Ты -- ресурс. Мы могли вместо тебя сеялку потребовать, а могли потребовать пулемёт. Это была бы техника. А ты что? Ты -- хлюпик. Мы вот тебя арестуем и переведём в тот карцер, где Бенедиктов сидел! Туда тебе и дорога!

-- А вы, очевидно, рассматриваете себя как особый случай? -- спросил Керн.

-- Я и есть особый случай. Мы здесь все -- особый случай. Мы -- носители идеи, мы с ней родились и с ней всю жизнь жили. С ней и умрём! А ты что из себя представляешь, Керн?! Тебе сказали -- приехать и поступить в наше распоряжение. Вот и всё. А ты тут уже самостоятельность проявляешь. Ты умный, наверное. Да?!

-- Да, -- сказал Керн. -- Я умный.

-- У нас тут умных не любят, -- сказала товарищ Жанна. -- В общем, так, -- она повернулась к Олегу Кристаллову, -- я предлагаю его арестовать и поместить на спецрежим, а всё, что он привёз, реквизировать. И вернуться к моему изначальному предложению -- обеспечивать спецмеры силами самого населения нашей коммуны.

-- Думаю, -- сказал Керн, -- в этом случае вам придётся объяснить свои действия городскому рабочему комитету.

-- А ты не пугай, мы пуганые, -- сказала мужеподобная женщина, отшатнувшись от него на полшага. -- Не тех ты размеров фигура, чтобы тобой рабочий комитет заинтересовался.

-- Ошибаетесь, мадам. Ваше коллективное обращение к рабочему комитету было составлено, по всей видимости, в таких трагических тонах, что вам прислали ведущего специалиста городской дозорной службы по гражданской обороне.

-- По гражданской обороне? -- удивился Юрий Лантанов.

Керн повернулся к нему.

-- Увы. Видимо, вы забыли приписать, что вам здесь был нужен палач. Возможно, в следующий раз вы выразитесь поточнее!

-- Нам нужен компетентный и исполнительный сотрудник, вот и все дела,-- сказал товарищ Олег, но женщина с мужеподобным лицом его не слушала. Она смотрела теперь только на Керна.

-- Да он блефует! -- обращаясь ко всем, воскликнула она. -- Они все врут, все, кто сюда приходит! Послушаешь такого, вечно расскажет, что шишка. А на самом деле -- враньё обыкновенное, и всё! Пшик на него, и мокрого места не останется!

-- Нет, товарищ Жанна, -- возразил с достоинством Керн. -- Я не блефую.

-- По-моему, это должно быть написано в его документах, -- сказал бритоголовый.

Товарищ Олег пробормотал, что закрутился вчера с делами и совершенно забыл посмотреть документы. Порылся в ящике стола, нашёл командировочное предписание Керна, двумя пальцами держа его за уголок, продемонстрировал товарищу Жанне.

-- Видели?!

-- Вообще, конечно, изумительно, -- добавил бритоголовый. -- Человек приехал работать, вы сперва при нём же обсуждаете, какие грязные функции ему собираетесь получить, потом тут же авансом демонстрируете своё полное презрение, а под конец ещё и обсуждаете, как бы его половчее к ногтю взять. Как это, товарищи, называется?!

-- Это называется -- утрата чувства политической реальности, -- поддержал его Юрий Лантанов. -- Всем нам прекрасно известно: насилие необходимо. Сколько можно демонстрировать это моральное чистоплюйство?! Кто-то должен насиловать. Почему мы не уважаем тех, кто собирается насиловать во имя наших идей?

-- Вы собираетесь насиловать, товарищ Керн? -- спросила Наталья Крестьянка, пытаясь изобразить лукавую полуулыбку.

-- Чем дальше, тем больше, -- буркнул Керн.

Женщина с мужеподобным лицом заметалась.

-- То есть, это значит, ты нас насиловать собрался?! Да ты что себе... ты кто вообще...