- Теперь все будет хорошо. Сердце я подлечила, но после выздоровления нагрузки ему обязательно давать. Пускай мальчик больше бегает и играет на улице. Ему полезно для здоровья. Температуру лучше подержать до вечера. Поите и мокрую тряпку на лоб тоже положите. Я еще вернусь вечером. До свидания.
Только девушка повернулась, чтобы выйти ей тут же предложили чай и продержали несколько часов, время от времени прося посмотреть на "сынишку". Верг не хотел ее отпускать, хотя мальчик не требовал ее внимания. Мать исправно поила его и меняла мокрые тряпицы на лоб. Лилия только качала головой. Она не стремилась уйти, так как весь распорядок дня рухнул еще утром. К тому же, девушка чувствовала себя уставшей и разбитой, ей хотелось отдохнуть. А в доме старосты для этого были все условия. Ее тревожили не часто, а кресло, в котором она устроилась, было мягким и расслабляющим. Когда же она в пятый раз за эти три часа навестила мальчика, снаружи донеслись шум и крики. Удовлетворившись осмотром, Лилия подошла к окну и недоверчиво уставилась на то, как слуги старосты с боем выдворяют деревенских жителей со двора. Она не могла взять в толк, зачем две дюжины молодцев одновременно пытались пробиться к дому и почему Верг до сих пор их не успокоил. Не в его привычках было прятаться от ответа.
Целительница пробежала вниз по лестнице и распахнула дверь. Борьба прекратилась, и образовалась звенящая тишина, стоило девушке показаться на крыльце. Лишь издалека доносились крики детей, захваченных веселой игрой, да мычанье скота. Сторонники Верга стушевались и отошли в сторону. По их поведению Лилия поняла, что толпа пришла к ней. Спустившись с крыльца, девушка осмотрела замерших растерянных молодцов. Похоже, они планировали бороться до конца и сейчас не знали, что делать. Лилия покачала головой: что же такое случилось? Тут она заметила в толпе мужчин женщину и признала в ней жену пекаря. Толпа расступилась, когда девушка подошла.
Жена пекаря Дария сидела на коленях спиной к Лилии. Волосы женщины выбились из-под платка и свисали растрепанной косой. Дария что-то шептала срывающимся голосом. Целительница обошла ее по кругу и увидела, кого трясла женщина.
Левая рука тут же легла на лоб пекаря, а правой рукой Лилия наложила чары спокойствия на Дарию. Женщина тут же обмякла. Но целительница не беспокоилась за нее - сын пекаря успел подхватить мать.
Пекарь Никола был плох. Его тело не могло справиться с болезнью. Что-то дурное попало в его кровь через руки. Опухоль распространялась от пальцев вверх. Ногти приобрели землистый оттенок, а кончики пальцев стали фиолетовыми. Лилия провела ладонями от плечей мужчины вниз до кистей, изгоняя болезнь. Но она только замедлила свой путь вверх. Обескураженная, девушка прикусила губу и скомандовала отнести супружескую чету к ним домой. Сын пекаря Владислав передал приказ друзьям и толпа двинулась. Четверо аккуратно подхватили пекаря, а сам Владислав понес мать.
Сейчас, сидя у себя в доме, расслабленная, Лилия усмехнулась. Хороший выйдет командир из Влада. Через неделю уже отправиться служить. А вернется, наверняка, дослужившись до чина. Это он собрал всех молодцов на помощь. Дария тихая женщина, без сына не смогла бы пробиться к Вергу. И целительница не успела бы на помощь. Сведя брови, Лилия продолжила вспоминать.
Как только толпа скрылась за воротами, из дома вышел Верг. Он спокойно подошел, кивнул слугам, и те разошлись по делам. Староста встал в двух шагах от девушки, солнце светило ему в спину. Уже было пять часов вечера, дневное светило медленно клонилось к горам. Но оно не теряло своей силы, поэтому, как Лилия не щурилась, не могла разглядеть выражение лица Верга. Ей не понравилось произошедшее недоразумение во дворе. И теперь девушка не знала, как относиться к этому мужчине. Потому как, скорее всего, это не являлось недоразумением. А было приказом этого уважаемого всеми человека. Пожалуй, значение слова "всеми" значительно поредело.
- Лилия Николаевна, пройдемте в дом. Вы нужны моему сыну.
- Верг Ростиславович, Вы не правы. Мальчик завтра уже будет в порядке, к тому же, я обещала вернуться. Была рада погостить и отдохнуть у вас в доме, однако меня ждут в другом месте. И там я гораздо нужнее.
Староста круто развернулся и ушел. Сегодня он вел себя резко, дергано. Возможно, Лилия была слишком строга к нему. Обычно спокойный, рассудительный и дружелюбный староста мог просто не выдержать тревоги за четырехлетнего сына. Они с женой уже потеряли двух детей. Да. Пожалуй, целительнице стоит обождать с оценкой его человечности. Больше не теряя ни минуты, Лилия помчалась в пекарню.
Сегодня было воскресное утро, и Лилия уже закончила лечить уставшие мышцы ног. Вспоминать вчерашний день девушке надоело. В основном, вечер и ночь прошли в беготне туда-сюда, потому что родственники больных оказались чересчур мнительными. То мальчика вырвало, потому что не могли оставить голодным, хотя целительница предупреждала, что еда только навредит. То пекарь проснулся и начал резать пальцы в попытке вывести скверну. А это была именно скверна. Девушка нашла муку с болотной аурой. У еды вообще не должно быть ауры. Поэтому найти было нетрудно. Хорошо, что замес не пошел в ход и что больше никто не трогал ни муку, ни тесто. Что до исколотых пальцев, то Лилия потратила час на разговор с пекарем. Залечить раны было нетрудно, а вот объяснить мужику, что тот купил проклятую муку и надо ее сжечь и закопать под осиной, оказалось непосильной задачей. По крайней мере, вместе с Дарьей и Владом удалось объяснить, что кровопускание не поможет. Удивительно, но женщина знала многое о магии, а у Влада и вовсе был дар. Скорее всего, у его матери тоже имелись магические способности, но девушка не могла ничего сказать ни о силе, ни о специализации. Только то, что дар был светлый. Ей хорошо удавалось видеть последствия магии, но не потенциал.
В общем, рвота и исколотые пальцы еще были уважительными причинами, чтобы звать Лилию. Однако дальше пошли совсем абсурдные предположения. Целительница смогла убрать скверну, но пальцы остались того же цвета, так что Владислав дергал ее каждый час. Мол, не проходит. Девушка возвращалась, осматривала, говорила, что скоро пройдет. И так по кругу. Когда она не была у пекаря, вышагивала в комнате сына Верга. С мальчиком тоже все было в порядке, даже жар спал около семи вечера. Дергали ее просто так: успокаивать жену Верга и его самого. Насчет пекаря она, правда, начала волноваться. Его организм восстанавливался слишком медленно. Но после признания Дарии, все встало на свои места. Женщина пыталась вылечить мужа сама, так как не нашла Лилию. Однако у той был дар не целительства, а защиты. И Дария только активировала потенциал тела пекаря. Это замедлило скверну, однако не могло вылечить. Таким образом, истощились жизненные силы мужчины. Целительница порекомендовала Дарии впредь накладывать защиту заблаговременно. На что та, краснея, ответила, поругались.
И смех, и грех. Намучилась Лилия с ними. К ее радости, в полночь целительницу отпустили: староста успокоился, наконец, и пошел уже сам успокаивать жену, семья пекаря увидела, что цвет рук больного приходит в норму и тоже отпустила девушку. Так что спать Лилия легла помытая магией, уставшая и не в себе. Ровно в час ночи.
Что ж, зато теперь ее ждал выходной! Поход на рынок снова отложен на завтра, олени в порядке, и есть надежда, что все деревенские здоровы. Как прекрасно звучит: воскресенье!
Лилия сползла с кровати, не торопясь размялась, умылась, оделась и отправилась навестить Энн. Может, у нее осталось непроданное молоко?..
Найти девушку не составило труда. В час дня та всегда отдыхала в сенях. Энн не переносила жару и старалась бывать на солнце как можно реже. Поэтому вся ее одежда была белая. Девушку не остановило даже то, что ее надо часто стирать, а то и покупать новую в больших количествах. Все-таки с животными одежда быстро портится. Впрочем, насколько было известно Лилии, у подруги не было проблем с деньгами. Ее отец был купцом, а мать пряла удивительной красоты ткани. Да и сама девушка делала изумительный сыр, нежнейший творог, жирнейшее масло, самую сладкую сметану и еще много разных молочных продуктов, имеющих незабываемый вкус. Конечно, Энн могла бы бездельничать, как многие купеческие дочки, ведь у ее семьи тоже имелись слуги. Но коровы были любовью девушки, а готовка страстью. Розовощекая, пухленькая, высокая, Энн выглядела здоровой и крепкой девушкой. Она поднялась с лежанки навстречу Лилии и обняла девушку. Растрепанная после дневного сна бронзовая коса лежала на пышной груди и доходила до бедра. Отстранившись, Энн перекинула волосы за спину и пригладила рукой. Улыбнулась. Лилия ответила такой же счастливой улыбкой и подивилась, как они не похожи, и при этом лучшие подруги. Энн выше Лилии на голову, округлая и пышущая жаром девица, но при этом не любящая подолгу находиться на улице. Лилия же бледная, почти костлявая, но обожающая бегать и дышать лесным воздухом. Целительница просто не могла жить без движения. Да и к еде относилась с безразличием. В то время, как Энн любила поваляться и подумать о новых рецептах. Девушка даже готовила на всю семью, не подпуская и близко служанок. И готовила она божественно не только из молока. С овощами, фруктами и спиртным Энн обращалась столь же виртуозно. Пожалуй, если бы Лилия жила с подругой, то стала бы шире себя раза в два. Целительница улыбнулась еще шире, хотя казалось бы некуда. С подругой девушка чувствовала бурлящее счастье. И была уверена, что Энн разделяет ее чувства. Девушки дружили с детства. И Лилия почти погрузилась в воспоминания, когда Энн принесла молоко и подмигнула:
