Первым вошел Шэнь Ляншэн и сразу направился к окнам, чтобы открыть их. Пол тоже был покрыт пылью, и мужчина оставлял следы при каждом шаге. Цинь Цзин последовал его примеру и, повернувшись, чтобы закрыть дверь, услышал, как тот говорит:

«Я найду кого-нибудь, чтобы снести стены между двумя секциями. Так у нас будет больше места».

«Хорошо», - ответил Цинь Цзин, присоединившись к Шэнь Ляншэну в открывании всех окон, какие только можно было открыть. Неожиданно он натолкнулся на небольшой стеллаж и нерешительно сдернул с него простыню. Мужчина потер кончиками пальцев по резному краю.

«Ну вот, посмотри. Ты всю грязь на руки собрал», - подошел Шэнь Ляншэн и стал поучать его, словно ребенка, стряхивая пыль с ладони учителя.

«Я помню, как мы выбирали его вместе, - смеялся Цинь Цзин. - Но я даже не видел его внутри дома».

Шэнь Ляншэн затих. Он внезапно осознал то расстояние, что они преодолели, чтобы оказаться там, где были сейчас. Он крепко сцепил их пальцы и тихо поддразнил: «Ну, я планировал, чтобы это стало нашим люксом для новобрачных… так, как насчет, повесить пару плакатов «Молодожены»?»

«О, хватит тебе уже», - проворчал Цинь Цзин, но притянул к себе голову мужчины и нежно поцеловал.

Свежий ветер позднего октября хлынул внутрь через распахнутые настежь окна, поднимая пыль в воздух. Пока холодный воздух и пыль танцевали вокруг, они слились в тихом поцелуе, закрыв глаза. Когда глаза снова открылись, их все еще было двое, но пол сверкал чистотой, а на стеллаже стояла фарфоровая ваза. Цинь Цзин протирал ее тканью, а закончив, вытер также и стеллаж. Шэнь Ляншэн выходил из кабинета, чтобы взять стакан воды, когда заметил, как мужчина тщательно протирает полки, и нашел это забавным. Он обхватил учителя рукой и поцеловал его.

«Чжоу - наши друзья. Они приходили на ужин несчетное количество раз. Тебе обязательно начищать дом, когда бы кто ни пришел? Обычно ты не такой старательный».

«Если не собираешься помогать - прекрасно, но, по крайней мере, не мешай тогда, - упрекнул Цинь Цзин. Он уже был недоволен стеллажом в стиле барокко. Пыль любила оседать в углах и кромках, и устроившуюся там однажды, ее было трудно вычистить оттуда. - Ступай за своей водой на кухню. И пока ты там, проверь, не готовы ли дунгу, и если да, положи их в дуршлаг».

Было лето Тридцатого года Республики. Дорога снаружи была увешана пышными зелеными ветвями деревьев, полными шумных цикад, сменяющих друг друга в пении.

Покончив с прошлыми деловыми операциями, Шэнь Ляншэн перестал общаться с большинством друзей, встреченных на ярмарке тщеславия. Поначалу, некоторые, все еще хранившие воспоминания о былой славе Дома Шэнь, с жалостью говорили о неудачах Шэня Старшего. У мужчины было два сына, но оба оказались бесполезными. Один умер, а другой потерял свое состояние. Однако, когда прошло достаточно времени, не осталось никого, кто бы помнил Дом Шэнь, ныне несуществующий.

В последние два года Шэнь Ляншэн и Чжоу объединили усилия и открыли два ресторана среднего размера. Он предоставил финансирование, а Чжоу был ответственен за руководство. В этом не было ничего грандиозного, они просто искали стабильности. Неважно, что происходило - людям всегда нужно было есть и пить. Кроме того, с американским другом, живущем в Китае, он начал импортировать некоторые иностранные товары, в основном, для отвода глаз.

Чжоу всегда было известно об отношениях мужчины с Цинь Цзином, а теперь об этом знала и миссис Чжоу. Она выросла в достаточно обеспеченной семье и позже вышла замуж за Чжоу. Никогда не сталкиваясь с большими трудностями, она и в свои сорок сохранила некоторые девичьи черты. Слушая историю от своего мужа, благодаря его красочному и преувеличенному описанию, у нее создалось впечатление, что это было своего рода легендой. Впервые встретившись с Цинь Цзином, она смотрела на него с совершенным благоговением, наблюдая за двумя мужчинами, словно те были героями

рассказа. Она даже сказала мужу, что смотреть на них было так же нереально, как и смотреть пьесу.

К сожалению, как только две семьи сблизились, актеры покинули сцену, и ее благоговение перешло в восхищение. Каждый раз, когда они навещали пару, она жаловалась своему мужу: «Посмотри на мистера Шэнь. Видишь, как добр он к мистеру Цинь? Тебе следует лучше обходиться со мной».

«Что ты имеешь в виду? - недовольно отвечал Чжоу. - Мистер Шэнь совсем не помогает по дому - я хотя бы посуду мою».

По правде говоря, Чжоу немного приврал. В начале, Шэнь Ляншэну не хотелось держать в доме лишнего человека: жилье было не таким просторным, и он оставил только молчаливую русскую женщину. Она убирала дом несколько раз в неделю, но не жила с ними. Прошло около года, и женщина уволилась. Шэнь Ляншэн не стал нанимать другого работника и охотно помогал Цинь Цзину по хозяйству: убирал дом, покупал продукты, мыл посуду. Они жили, как любая другая пара, и он не находил трудной жизнь без прислуги.

И все же, как ни крути, они оба были мужчинами, а такие отношения - запретны. Они полностью ограничили свой круг общения и регулярно встречались только с Лю и Чжоу.

Сяо-Лю женился в прошлом году и несколько месяцев назад привел в этот мир малыша Лю. Цинь Цзин и Шэнь Ляншэн стали крестными отцами ребенка, и последний дал порядочную сумму в подарок на Сотый День мальчика. Сяо-Лю продолжал говорить, что не может принять эти деньги, но ему пришлось сделать это после того, как Шэнь Ляншэн сказал своим обычным спокойным тоном: «Это - для ребенка. Незачем быть вежливым со мной сейчас».

Позже новоиспеченный отец при личной беседе спросил друга детства: «Если у вас так и будет продолжаться…ну, я знаю тебя, но что насчет него? Ты будешь наблюдать, как его род вот так закончится?»

Цинь Цзин не ответил, но это не значило, что этот вопрос не остался в его сознании. С одной стороны, ему претила мысль, что у Шэнь Ляншэна не будет детей, унаследовавших его фамилию, и он действительно хотел спросить мужчину, что тот думает. С другой стороны, он не имел понятия, как спросить об этом.

«Смотри за ножом. Не порежься».

Так как Чжоу должны были прийти сегодня на ужин, Шэнь Ляншэн присоединился к Цинь Цзину на кухне.

Обычно он не готовил, но кулинарные навыки Цинь Цзина не так уж далеко ушли. Шэнь Ляншэн не жаловался, но сам время от времени экспериментировал с кулинарными книгами, а затем просил совета и рекомендаций от шеф-поваров из ресторанов. В результате, к этому времени он мог готовить получше Цинь Цзина. Поэтому, когда бы они ни ждали гостей, Цинь Цзин только подготавливал ингредиенты, а затем передавал все в руки Шэнь Ляншэна.

Закончив обрезать ножки дунгу, Цинь Цзин стал наблюдать, как мужчина нарезает ветчину. Шэнь Ляншэн ловко покрыл мясо мелкими надрезами крест-

накрест, прежде чем добавить в поддон Шаосинского вина и воды и поместить все в пароварку. Цинь Цзин выпустил преувеличенный вздох: ветчина и дунгу Шэнь Ляншэна были объедением, но мужчина просто не утруждался готовить это для него постоянно.

«Что? От того, что ты смотришь, оно быстрее не приготовится», - подразнил Шэнь Ляншэн, видя пристальный взгляд мужчины, обращенный к пароварке.

«Ничего. Просто подумал, что кто-то наверху несправедливо позволил мне получить в этой жизни все самое хорошее, - сразу стал подлизываться к Шэнь Ляншэну Цинь Цзин, дабы обеспечить себе вкусную еду в ближайшем будущем. - Наш А-Лян не только хорош собой, но также умен и схватывает все без особого труда. О, как блестяще».

Шэнь Ляншэн взглянул на мужчину краем глаза и, не желая поощрять подобное поведение, решил повернуться к столу, чтобы приготовить соус для тушеной рыбы.

«Чего это ты косишься на меня? Я говорю правду, - Цинь Цзину было почти тридцать, но из-за того, что был обожаем Шэнь Ляншэном два прошедших года, он вел себя как ребенок с ним даже больше, чем раньше. Обойдя мужчину сзади, он обнял его за талию, говоря ему на ухо. - Скажи, есть ли что-нибудь, чего ты не можешь?»