На кухне купили два арбуза на сяошу* и оставили их в ящике со льдом. После ужина Шэнь Ляншэн пошел в кабинет проверить бухгалтерию компании, а Цинь Цзин тем временем вышел с мальчиком на улицу. Они ели арбуз в прохладе сада, и преподаватель учил ребенка читать наизусть «Один крик цикад, две ветви на дереве пагоды». Деду мальчика не доставляли такого удовольствия литературные развлечения, он лишь находил цикад шумными. Боясь, как бы жуки не побеспокоили босса наверху, он нашел длинную бамбуковую палку, чтобы сбивать их с деревьев.

Окно кабинета выходило на сад, и прямо перед окном росло розовое шелковое дерево. Пока старик тыкал палкой в цикад, Цинь Цзин был зрителем с мальчиком на руках. Интересный факт о цикадах - будучи испуганными, они выделяют небольшое количество жидкости.

«Смотри, они писают на тебя!» - притворившись, чтобы напугать мальчика, Цинь Цзин поднял его ближе к дереву.

Шэнь Ляншэн самозабвенно изучал счета и не слышал ни писка от цикад. Однако сейчас суматоха побудила его оставить свое место и приподнять занавески, чтобы взглянуть.

Множество легких пастельных лепестков шелкового дерева были сбиты вниз палкой и стали бесцветными, порхающими тенями в тусклом свете сумерек. Спустя какое-то время Шэнь Ляншэн опустил шторы и вернулся к работе. Он не нашел в этом ничего дурного. Скорее, оживленность, царившая вокруг, наполняла его радостью.

Цинь Цзину не нужно было идти на работу на следующий день, и он поспал немного дольше. Однако, спустившись вниз, он увидел, что Шэнь Ляншэн все еще был дома и сидел за обеденным столом с чашкой кофе и газетами.

«Утречка», - поприветствовал он и удивился, когда Шэнь Ляншэн не ответил. Мужчину редко можно было увидеть в таком оцепенении, что кофе завис в воздухе. Казалось, он не читал газету, а думал о чем-то.

«Что-то не так?» - спросил Цинь Цзин, подойдя ближе. Придя в себя от фразы Цинь Цзина, Шэнь Ляншэн оставил чашку и газету на столе, перед тем как встать.

«Почему…» - Цинь Цзин собирался спросить, почему он еще не ушел, когда его глаза наткнулись на содержание газеты. Прошло несколько секунд, прежде чем он схватил ее, чтоб посмотреть поближе.

Наверно, это был дополнительный экстренный выпуск, и времени на иллюстрирование не было.

Наша армия будет жить и умирать у моста Лугоуцяо - если мы должны умереть, этот мост станет нашей могилой.

Пусть сопротивление будет ответом вторжению, а кровь - защитой для нашей страны.

Напряжение в Северном Китае за последние полгода на самом деле было меньше, чем до этого. Газеты сообщали о военной демонстрации японских войск в Фэнтай в июне, но ни одна не осмелилась сказать, что это было сигналом надвигающейся войны. Теперь, когда все дошло до этого, было даже неясно, останутся ли Пекин и Тяньцзинь под китайским контролем.

«Оставайся сегодня дома, если тебе не нужно в школу. И никуда не ходи», - Шэнь Ляншэн не хотел оставлять Цинь Цзина одного дома, но у него были собственные проблемы, требующие решения. Его отец уже начал дергаться и позвонил ему, прося приехать.

Цинь Цзин, который все еще пялился на газеты, не ответил.

«Цинь Цзин…» - не получив ответа, Шэнь Ляншэн ощутил легкое раздражение, но не хотел сказать что-нибудь резкое. Он только усадил мужчину и успокаивающе, словно ребенку, сказал: «Ты же можешь сделать это для меня, правда?»

«Угу…» - наконец отреагировал Цинь Цзин и натянуто кивнул.

Шэнь Ляншэн не был уверен, воспринял ли мужчина всерьез его слова, но телефон в гостиной опять стал трезвонить. Горничная ответила, но не позвала молодого хозяина.

Спустя несколько секунд, служанка вошла и, оценив ситуацию в комнате, доложила:

«Они спрашивали, уехал ли уже молодой господин, - аккуратно заговорила она. - Я сказала, Вы только что уехали, сэр…»

«Спасибо», - прервал ее Шэнь Ляншэн. Цинь Цзин все еще сидел там как статуя, но Шэнь Ляншэн не знал, что еще сказать. Спокойно оставив слугам распоряжение не спускать с него глаз, он поехал в поместье отца.

Изначальным планом Шэнь Ляншэна было взять как можно больше денег и бежать, но существовал лимит на количество наличности, которое он мог иметь при себе. Он не собирался так легко упускать шанс забрать все предприятие Шэнь с собой. Все это время он понемногу копил, убеждая отца перевести активы за пределы страны. К сожалению, Шэнь Старший придерживался мнения, что Шэни будут успешны в Китае до тех пор, пока наблюдают за приливами и плывут в соответствие с ними, в то время как к другой стране это может быть неприменимо. Однако сейчас, когда началась война, по-видимому, без предупреждения, он начинал жалеть, что не вывез все раньше. Собственность, инвестиции и приносящий прибыль завод - ни с чем из

этого он не хотел расставаться, и все это было непросто продать за короткое время.

Его не покидала тревога до встречи с сыном, но, увидев спокойствие Шэнь Ляншэна, его собственные нервы тоже пришли в порядок. Отец с сыном поговорили в кабинете и пришли к соглашению, что оба северных города определенно будут потеряны, если не будет заключен мирный договор. Шэнь Ляншэн также прямо сказал, что как только падут Пекин и Тяньцзинь, будет бесполезно пытаться обезопасить свои фонды, если они работали против японцев. Он также считал, что завод может продолжить работу, так как уже дважды имел дело с японцами, но прибыль должна быть разделена с ними. Как только они будут контролировать весь Север, сырье не продвинется дальше без их разрешения, и о производстве не будет и речи.

Услышав все это, Шэнь Кечжэнь почувствовал больше уверенности. Семья Шэнь не будет страдать, так как Шэнь Ляншэн был способен установить хорошие отношения с японцами в эти времена. Производство на заводе будет идти дальше, деньги продолжат поступать, а он все также будет богатым офицером в отставке - на что еще он может жаловаться? Чем больше он думал, тем больше был уверен, что будущее фамилии Шэнь было в безопасности. Единственной заботой был страх, что бодхисатва наблюдает, но он быстро убедил себя: это все, что он мог сделать в данных обстоятельствах, при том, что это были дела коммерческие - не политические, ничего, что не могли бы исправить несколько подношений благовоний в будущем.

Утешив своего отца, Шэнь Ляншэн не мог пока вернуться домой. Когда прибыл в офис, он увидел Чжоу, расхаживающего перед зданием, не находя себе места. Первым, что сказал секретарь, было: «Почему Вы так долго, сэр?» Чжоу также доложил, что люди из Торговой Палаты ждут уже больше получаса. Низким голосом он добавил, что там был японец, которого он прежде не видел.

Такой же спокойный, как и всегда, Шэнь Ляншэн кивнул и вошел в здание, не останавливаясь.

Обычно Чжоу всегда делал заметки в стороне во время встреч, но сегодня лишь проследовал за своим боссом, чтобы долить чая, прежде чем закрыть дверь, предоставив им уединение. Конференц-зал оставался закрытым почти час. Он не знал, как прошла встреча, но у всех было добродушное выражение на лицах. Помогая боссу провожать посетителей, он заметил, как японец остановился, прежде чем сесть в машину. Мужчина пожал руку Шэнь Ляншэну и заговорил по-английски, не нуждаясь в переводчике:

«Поболтаем как-нибудь в другой раз».

После того, как две машины уехали, Чжоу последовал за Шэнь Ляншэном обратно в здание. Хотя ему и было очень любопытно насчет этого «поболтаем», упомянутого японцем, он не осмеливался затрагивать этот вопрос. Чжоу закрыл дверь, когда они оказались в офисе Шэнь Ляншэна.

«Так что, сэр… - пытался подобрать слова Чжоу, но даже не знал, как хотел начать. В конце он выдохнул. - Так что, это - война, да?»

Шэнь Ляншэн никогда не скрывал от секретаря своих намерений сотрудничать с японцами. Чжоу тоже не был наивной душой, но новости этого утра все еще казались странными и нереалистичными.

В помещении стояла тишина, пока разум Шэнь Ляншэна где-то блуждал. Несколько минут спустя он сорвался с места.

«Ты понаблюдай здесь. Позвони мне, если что-нибудь произойдет. Я поеду домой».