— Старая песня, так как появились проты?

Хэнк всё равно точно не знал, как появились проты. Он много добавил своего, и хорошо приукрасил историю, поэтому писать его рассказ не стоит — лучше рассказать как было.

С началом двадцатого века начался век научных открытий. Он так же быстро прошёл, когда затраты на научные исследования перестали окупаться их применением. Также ушли в прошлое век террора и век перенаселённости. По идее должна была произойти стабилизация, конец революций и больших перемен. Но была лишь одна причина, которая мешала этому — экология. Людям больше было нечего бояться и запугивание озоновыми дырами и таянием ледников сделали своё — власть захватили зелёные.

В пятом тысячелетии экология стала больной темой в основном лишь потому, что других проблем уже не было. Заповедники занимали огромные территории, предлагалось множество утопий по идеальному устройству мира, и все они не шли на практике. Все, кроме одной.

Идеи об устройстве жизни, которое теперь существует у протов, были не новыми, но на деле это долго не оправдывалось.

Один молодой человек получил огромное наследство, в том числе 20 тысяч гектаров земли. Всеми делами фирмы занимались управляющие и его сестра, а он был бездельником и пять лет подряд прогуливал семейные деньги. И было у него всё, о чём мечтал любой молодой парень — классные машины, классные бабы, свой дом с бассейном, полные карманы денег. И всего через несколько лет всё это ему надоело. Со временем он как-то странно переменился, стал редко выходить из дома, увлёкся живописью и литературой. Потом он вообще ушёл из дома и поселился в своём собственном лесу. Сначала в семье хотели ему помочь, то есть собрать толпу лучших врачей, но и с этим со временем тоже успокоились — без него было совсем неплохо. Ведь не дай бог он полностью выздоровеет и полезет разбираться с финансами, и тогда уж точно заметит, сколько денег уходит не по назначению.

Но ему было плевать на всё. Он жил под открытым небом, питался ягодами и лесные орехами, разорял птичьи гнёзда, иногда даже ловил белок и зайцев. Через какое-то время он стал в любую погоду ходить в одних шортах и босиком. Скоро о сумасшедшем богаче напечатали несколько газет, а потом и по телевидению показали. Тут завопили зелёные, типа осуществлён способ совместной жизни человека с природой, и к парню приехали целой делегацией специалистов, а после исследований предложили на его землях устроить масштабный эксперимент.

— Хорошо, — ответил он, и его не останавливало, что на его частной собственности будут жить двести посторонних человек. — Только правила жизни этих людей составлю я.

И его никто не смог отговорить. Десять километров в длину, двадцать — в ширину, для двухсот человек этого всё же было маловато, да половина людей и не выдержала такой жизни. Зато оставшиеся хорошо приспособились и скоро и них начали рождаться дети, которые окончательно привязали взрослых к этой земле.

«Возвращение в пещеру, ужас!» — разорялась пресса, но сотни тысяч полных энтузиазма людей остановить было нельзя. Зелёные одобряли программу, и протоссы постепенно заселяли заповедники. Скоро 20 % территории Земли, раньше полностью заповедной (людям и близко не раз решалось к ней подходить), было полностью заселено.

И всё-таки это было не возвращение в пещеру — люди работали, и инструментом был компьютер, на котором в то время зарабатывал деньги каждый второй.

Никто не заметил как постепенно бывшие заповедники стали отдельным государством и отделились. Появились города, отлично развитая наука и своё почти полностью автоматизированное производство. Большинство жителей были хорошо образованными, занимались наукой и работали на людей за хорошие деньги, а позже — и на своё собственное государство.

Только каждый десятый протосс жил в городе и имел постоянную работу или был военным. Необходимая техника типа компьютеров или мобильных была доступна практически всем, также как и образование каждый мог получить бесплатно, только учиться приходилось тяжело — выгнать могли запросто.

Зато кормились проты почти полностью от природы, и еду в основном добывали охотой на зверя. Правда, даже в наше время, в голодные зимы протоссам, чтобы поесть, иногда приходится идти в город. Там за деньги можно найти еду, а вернее то, что продаётся — пиво, вино, коньяк. В большом городе есть ещё кола, конфеты и печенье. Вообще лучше пойти в дорогое кафе — дешёвых просто нет, и наесться десятком порций свиных отбивных с гарниром, но это может обойтись и в тысячу долларов. При таком раскладе мысли жить за счёт чего-то, кроме охоты, ни у кого уже ни появляются. По-человечески питается только армия и городские жители, но пробраться в их столовые почти невозможно.

Уже перед началом ледникового периода, в конце седьмого тысячелетия, проты были полностью независимыми. Население в двадцать миллионов не росло, а въезд новых жителей, как и выезд старых, почти полностью прекратился. Потом начались холода, тридцать тысяч лет холода до межледникового периода. После них это были уже не люди, а действительно протоссы.

Многие и до сих пор думают, что протоссы появились случайно, но это не так. Такие глобальные события не бывают случайными и обычно происходят как следствие других крупных движений. Это переход к новому строю с сохранением старого, с более низкого уровня на более высший. И он был последовательным. Протоссы никак не могли появиться ни в двадцатом веке, ни в средневековье. Очевидно, что это было просто невозможно — нельзя перепрыгнуть через несколько ступеней развития сразу. Ещё нереальней было бы появление протов в каменный век, при полной зависимости от природы. Не пройдя всех этапов развития промышленности и сельского хозяйства, невозможно создать компьютер или космический корабль. На деле всё развивалось последовательно.

Произошла компьютерная революция, а отсюда и автоматизация почти всех отраслей промышленности.

Окончательное урегулирование межгосударственных конфликтов дало становление государственных границ.

Завершилось формирования мировой общественности.

— Shuke-DUKE, — под нос Дэвид прочитал неясные слова, написанные на стене ярко-синей краской. — Рэндэл, что это значит?

— Так просто… наверное, какой-то прот написал. В тундре такой бред часто где попало пишут.

Дэвид ещё раз посмотрел на странную стену, именно стену, которая никогда не была частью дома и была построена кем-то просто так, для прикола.

— Чип возвращается, — Рэндэл показал пальцем куда-то назад, но Дэвид никого не увидел. Через две минуты действительно прибежал Чип.

— Shuke-DUKE! Против братвы не попрёшь, — заорал он, с разбегу прыгнул на стену и пять раз ударил в неё кулаком.

— Мало поймал? — поинтересовался Рэндэл, хотя всем было ясно, что сегодня Чип не поймал никого. — Ты был бы спокойней.

— Согласен, не везёт. Всего половина кроля.

— Половина? Как можно убить половину кролика?

— К сожалению, можно. Вторая половина была целой и убежала.

— Ладно, Чип, заканчивай свои дурацкие шутки.

— Да иди ты, не хочешь — не верь.

Дэвид легонько ударил Чипа в живот, а тот не рассчитав силы, прорубил его прямо в морду.

— Степной отморозок, — Дэвид вставал, потирая подбитый подбородок.

— Извини, Дэйв. Ты меня всё равно в ответ хорошо ударить не сможешь, так что лучше я сам за тебя побьюсь.

Он подошёл к одинокой стене и стал с размаху биться об неё головой.

— Давай лучше я за Дэйва ударю, — предложил Рэндэл.

— Ты? — с насмешкой спросил Чип, — да любой бобёр ударит сильнее… Короче, пошли вы на фиг, не надо меня вообще бить.

— Чип, ты сам предложил.

— Мало ли что я там предложил? Как предложил, так и отменил.

— Ладно тебе, а ведь эта стена значит, что впереди большой город — Аланов.

— С туристами-людьми, магазинами и классными барами (барами или бабами?), — добавил Дэвид, который ещё не видел ни одного города протоссов, но уже отлично знал, что это такое. Также он знал весь местный уклад жизни и устройство государства протов.