— Да пошла ты, дура! Не боимся мы собак, ни больших, ни маленьких… наверное, зря я так. — После этих слов он сорвался с места, и бросился бежать, только бежать было некуда, и думать некогда: сзади пропасть, впереди — злой питбуль. Дэвид наполовину сбежал, наполовину скалился с обрыва и упал в воду. Уже на средине реки он оглянулся — никого, только ближе к противоположному берегу на воде тихо плавала лодка близнецов. Оба уставились на него. Дэвид подплыл к ним.

— А ты, Дэйв, и действительно давно здесь не был, — уже в лодке говорили ему близнецы. — Эта семейка расширила свой участок и купила часть берега, так что ты был на их территории. Ты что, забор не видел?

— Видел, но мало ли тут заборов? Он открытый был. Я ведь с осени на даче не был. Чем старше становлюсь, тем реже бываю. А сейчас вообще в университете последний курс был и я диплом получал. — Дэвид говорил это, и мысленно сравнивал свою жизнь с жизнью близнецов, которые, как ему казалось, вообще не покидали дач. Впрочем, почти так оно и было. «Интересно, а вот близнецы, они жмут друг другу руку, если расстаются, а потом снова встречаются?» — Мне ведь снова в город — свободного времени мало, буду отрабатывать диплом.

— А на хрен он тебе нужен?

— Кто, диплом? — переспросил Дэвид, — вот село! Ведь без него никуда!

— Нам и так хорошо.

— Ладно, каждому своё… — на самом деле Дэвиду казался глупыми не только сценарий жизни близнецов, но и свой. — А вы как, жмёте друг другу руки, если не какое-то время видитесь?

— Да, жмём вообще-то… — ответили близнецы после небольшой паузы. Дэвиду они всегда казались одним человеком, и поэтому он никогда не помнил кто именно из них что говорил, и кто что сделал.

Когда Дэвид вернулся в дом, он ещё раз похвалил себя за то, что не взял с собой мобилку — было уже два не отвеченных вызова от Дэйла, и короткое сообщение: «Завтра идём в ночной клуб. Будут все».

Он гулял и праздновал ставшую свободной жизнь. Свобода от уроков, свобода от учёбы, очень долгой учёбы, начавшейся ещё двадцать два года назад, когда его, восьмилетнего пацана, отдали в СШ 92. Потом были двенадцать классов школы, непонятно как получившиеся два года армии, а потом ещё восемь курсов изучения «исследовательской деятельности и её связи с экономическими ресурсами». Ничего хорошего! Теперь Дэвид был обычным парнем, ростом примерно 182 см, весом 74 кг, и большой для этих размеров физической силы.

Давно, ещё в школьные годы, друзья считали его характер простым и ясным, такими они представляли характеры большинства людей. Его считали обычным пацаном, не глупым, ленивым, любившим подурачиться, но не способным на что-то серьезное. После одной истории, которая случилась с ним в предпоследнем классе, отношение к нему резко изменилось. Его и до этого считали немного особенным, но странного ничего в этом не видели — у всех свои психи. Был обычный будний день, в школе проходили занятия, и классы решили после уроков вывести на уборку территории. Дэвиду тогда только исполнилось девятнадцать, учился он довольно средне и подобные уборки не любил, как и учительницу по трудам, которая всегда орала на них, хотя в школе ничего особо не значила. Дэйв часто хвастался перед друзьями, что он может её послать, но всё никак не посылал, и за это над ним любили посмеяться. И теперь, когда он отошёл от работы, она подбежала к нему и начала совать в руки лопату. Дэвид сначала морозил что-то под нос, потом бросил лопату, развернулся и собрался идти. Но учительница психанула, и с истерическим криком дважды ударила его веником по голове. Она была уверена, что он ничего ей не сделает, ведь не первый раз она так поступала. Но в Дэвида, как показалось окружающим, вселился бес. Он, не контролируя себя, схватил ведро и начал с размаху бить им об перепугавшуюся дуру. Его хотели оттянуть, он дал кому-то прямо в глаз, кинулся душить. Короче, еле оттащили, а потом он как будто снова пришёл в себя и стал совсем нормальным. Потом долго разбирались, психологов позвали, и сошлись на том, что у парня психическое расстройство и ему нужен покой. Короче, перевели в другую школу, и всё.

После этого к нему стали относиться по-другому, и он тоже вёл себя немного иначе, но только немного. И стало всё нормально, но как раньше больше не было никогда. Дэвид окончил школу, провалил первый год института, и тогда отец предложил ему пойти в армию — он никак не ожидал, что Дэвид согласится. В армии его почему-то стали считать жестоким, и это было странно для него, потому что для друзей своих и родственников он был щедрым и добрым. Отслужив два года в морской пехоте, он снова поступил в ВУЗ, правда на менее престижную специальность, чем сначала, и учился на ней, как и положено, восемь лет. Две недели назад Дэвид наконец-то получил диплом, и в настоящее время прогуливал все деньги со своим приятелем Дэйлом.

Дэйла знала чуть ли не половина города. Его знали люди разного возраста, разного круга, и знали довольно давно. Невысокий, хорошо упитанный, он уже лет двадцать как окончил школу, потом кое-как крутился лет десять, пока не понял, что высшее образование всё-таки нужно получить. Ещё со школы он постоянно шатался по барам и ночным клубам, любил девок, и любил драки. Дэйл был совсем по-другому добрый, чем Дэвид, скорее просто справедливым. Дэвиду, например, продавцы часто давали больше сдачи, чем надо. Сначала он считал это случайностью, но потом такую мысль отбросил — скорее тут дело было в его манере общения (на вид вполне обычной, но если присмотреться — очень странной). Дэйлу, когда рядом стоял Дэвид, тоже передавали сдачи, но он лишнего брал. «Для этой бабушки это половина дневного заработка», — отвечал он на упрёки Дэвида, но тот, если покупал, брал лишнее у любого, и даже ждал этого.

Теперь Дэвид приехал с дачи, и сейчас они вдвоём с Дэйлом гуляли по парку.

— Подожди, подожди, Дэйл, мы уже отмечали это… окончание ВУЗа со своими?

— Какими именно?

— Ну, универскими.

— Да, после вручения диплома, а потом у Спарка на даче. Дэвид, ты что, корову не помнишь? Ну, как ты корову доил?

— Вы мне рассказывали, — ответил Дэйв. — И вообще хватит этих гуляний. Кроме них у нас больше ничего нет. — Какое-то время он молчал, думая рассказывать ли Дэйлу свои мысли о всей их жизни. — Раньше я всегда смотрел на баб, и наблюдал за тем, как они общаются. Глупая болтовня, постоянный смешок, и всё. О чём они говорят? Мелкие интриги, обсуждение тупых сериалов, или выдумывание идиотских шуток. Долго не хотел себе в этом признаться, но всё-таки… наши разговоры ничем ни лучше! Знаешь о чём мы говорим больше половины времени? О том кто когда сколько выпил, и что потом с ним было.

— Ну, вообще-то так оно и есть… — ответил Дэйл и на несколько секунд задумался, но потом внезапно улыбнулся и похлопал друга по плечу. — Та ладно! Нам недолго гулять осталось — мы-то бюджетники. Придётся два года отрабатывать на какой-то далёкой планете, брать пробы грунта, исследовать атмосферу, укреплять отношения с местными жителями… — Тут он заметил двух неплохих девчонок. — Опа! Дэйв, давай, вперёд! — Дэвид явно тормозил, и тогда Дэйл пошёл сам. — Привет! Как дела! Подойдите сюда! — Те остановились.

— А зачем, разве мы вас знаем?

— Тогда давайте познакомимся.

— А мы на улице знакомимся, — они пошли дальше.

Дэйл не хотел оставлять этого так — он подбежал, протиснулся между ними. Дэвид видел как он некоторое время уговаривал их, но, похоже, без результатов. Девки снова собрались пойти, но Дэйл придержал одну из них за руку, тогда она достала из сумочки какой-то баллончик и брызнула ему в лицо.

— Вот сорок лет живу, а такого со мной ещё никогда не было, — Дэйл стоял над фонтанчиками и протирал своё красное лицо. — Идиотки! Взять двух негров да закрыть с ними в одной комнате.

— Лучше взять Артёма. Да, а знаешь что я подумал? Может им не понравилось то, что ты много жрёшь? — Дэвид ткнул пальцами в его пузо. — За последние пару лет ты набрал ещё десять кило, а рост реально меньше моего. Сколько у тебя сейчас, сотни ещё нет?