Он пролетел через весь центр и теперь, полностью втопив газ, ехал по неровным, сильно петляющим улочкам окраин. За одним поворотом на дороге оказалась женщина, фары осветили её когда она была в десяти метрах от него. Дэвид даже не пытался свернуть или нажать тормоз, он только пригнулся, и женщина с криком перелетела через лобовое стекло, крышу, а затем своим телом притормозила преследование.

Дальше он ехал по загородным дачам. Дорога стала грунтовой и совсем неровной. На одном повороте он не успел повернуть руль и заехал на чей-то участок. Машина снесла окружающий его деревянный забор, проехалась через сарай, передавила курей, чуть не задавила выбежавшую хозяйку, и потом долго буксовала на рыхлом перекопанном огороде.

Дэвид ехал уже за городом, через ночное, но всё равно зелёное весеннее поле. Теперь по нему стреляли от души — не так, как в городе — осторожными одиночными выстрелами, боясь, что пуля попадёт в чей-то дом, а ещё хуже — окно или машину. Пришлось выключить фары — так его в темноте было почти не видно, и пули падали далеко от цели.

Небо светлело, Дэвид не знал, сколько времени он так проехал. Наверное не больше пяти минут, но показалось очень долго, а потом он влетел в канаву и перевернулся.

Остальные вовремя остановились. Десять человек вышли из трёх автомобилей, достали автоматы, и каждый выпалил вниз по три обоймы. Канаву забросали гранатами, потом поехали обратно. Один электромобиль в темноте отбился от остальных и потерял дорогу. Он поехал не в сторону границы и его скоро сняли из гранатомёта пограничники.

Холод он почувствовал только потом, когда добежал до леса, остановился и перешёл на медленный шаг. Босиком, в одних шортах и футболке, после двухкилометровой пробежки в бешеном темпе Дэвид постепенно остывал. Было семь градусов тепла. Пот стал холодным, он протёр руками лицо и хорошо осмотрелся вокруг. Небо было тёмно-синим, хорошо различались деревья и трава в лесу, вокруг был только лес.

Он подумал, что может замёрзнуть и заболеть, и что они, наверное, его теперь не найдут. Дэвид присел на ствол упавшего дерева, когда к его затылку приставили пистолет. Было холодно, нестерпимо холодно сидеть на стволе этого дерева, но теперь стало всё равно.

— Можешь хоть сказать мне, что я сделал? — спросил Дэвид, не оборачивая головы. — Было бы тупо столько проехать, пробежать, а в конце ничего не узнать.

— Терран, ты сумасшедший?

Низкий грубый голос показался знакомым, и ещё что-то в этой фразе было не так, терран?

— Но всё же, за что? — повторил вопрос Дэвид, хотя думал уже о другом.

— Ты нарушил государственную границу, тут проходило TRP.

— Дэвид Тюрам, я участник TRP! — внезапно обрадовался он. Дэвид обернулся и увидел перед собой молодого, почти зрелого протосса. Как и все протоссы, он в любую погоду был в одних широких шортах до колен. — А ты что тут делаешь?

— Вопросы буду задавать я, Дэвид, и говорить буду я. Что, расхрабрился? — Дэвид пробурчал что-то невнятное. — Меня зовут Рэндэл, и это всё. С твоим TRP вчера случилось большое дерьмо, и программа пока закрыта. Проты вернулись на свою землю, понял?

Дэвид опять закивал и Рэндэл продолжил.

— Теперь говори о себе.

Дэвид рассказал что знал.

— А ты, наверное, не врёшь, стрельбу я слышал. Видерчи говорил, будто тут только что одну машину с людьми на границе подорвали.

Дэвид снова вспомнил, что замерз, и они вдвоём пошли к в нору Рэндэлу. Нора была довольно типичной для протов. Вход внутрь на крутом склоне увидеть сложно, он закрыт пропускающей воздух и немного света перегородкой из веток и травы. Внутри одно большое помещение, стены из земли, потолок зацементирован, с встроенной лампой дневного света. На земляном полу солома. Возле одной стены на новом навороченном столе стоит компьютер. Внутри старенького на вид корпуса новейшая начинка; комп служил Рэндэлу также телефоном, телевизором, интернетом, радио, видиком, хорошей игрушкой и музыкальным центром. В комнате ещё есть небольшой шкаф с необходимыми предметами и оружием — это всё. В норе Рэндэла тоже было холодно, земля ещё плохо прогрелась после зимы.

— У тебя здесь пятнадцать градусов, да я в двадцать под пуховым одеялом сплю! — завопил Дэвид, — включи хоть какой-то обогреватель.

Но протосс молчал, он пропустил мимо ушей все возмущения, и Дэвид скоро сам зарылся с солому в более тёплом углу и кое-как проспал три часа.

Рэндэл Тадески, 47 лет, лесной. Молодой (официально молодостью у лесных считается возраст от 25 до 50 лет при средней продолжительности жизни в 140 лет), немного больше среднего размера, крепкого сложения, рост — 195 см, вес — 140 кг, высшее техническое образование. Пока Дэвид спал, Рэндэл через интернет нашёл информацию про ночной налёт, а в семь утра, когда начинались утренние новости по пятому каналу, разбудил Дэвида.

— Хватит спать.

— Семь часов, ты что? Новости будут идти по другим каналам позже. — Рэндэл подождал, и Дэвид, высказав недовольство, скоро встал сам. — Ладно, не та у меня сейчас ситуация… но зачем ты разбудил меня на пятнадцать минут раньше?

— Пройдись, раздуплись, согрейся.

Дэвид вышел наружу и пошёл за протом, понятия не имея, куда тот идёт — наверное же знает. В лесу было всё ещё холодно. Дэвид дошёл до пруда и остановился возле берега, подставляя бока под утреннее солнце. Теперь он заметил, что Рэндэл куда-то исчез — рядом его не было. Он только хотел обернуться и оглядеться, но в этот момент протосс подбежал к нему сзади и подло столкнул в воду, а потом и сам прыгнул за ним.

— Ты не понимаешь, я заболею! — с этими словами Дэвид, как ошпаренный, вылетел из воды. — Теперь точно.

— Не заболеешь, теперь точно.

Он не заболел, а когда высох — наоборот согрелся, и сел слушать новости пятого нижегородского канала.

— Снова параша, дерьмовые терранские каналы, не могу смотреть эту рекламу. Каждый раз сдерживаюсь чтобы не разбить монитор. Вот дерьмо!

Дэвид смотрел и не мог понять, что так выводит прота в этой рекламе. К счастью, она шла не долго.

— Здравствуйте, в эфире новости пятого канала, коротко о главных событиях дня…

Передача шла на русском языке, и Дэвид, понятное дело, ничего не понял. А про события прошедшей ночи всё-таки говорилось, также как и про срыв программы TRP из-за подозрения в нарушении условий договора. С двух до четырёх ночи в своих квартирах были убиты пятеро из семи участников экспедиции группы 12-б (всё нижегородское TRP состояло из 37 групп по 5–9 человек), именно той, которая и наткнулась на браконьерство. Говорилось также о пропавших Майке Толере и Дэвиде. Первый исчез ещё вечером, Дэвид — ночью. Обоих теперь считали соучастниками преступления. Когда новости закончились, Рэндэл коротко пересказал Дэвиду, о чём в них говорилось.

— А про кассету ничего не сказали? — спросил Дэвид.

— Нет.

— Толер, Эдди и Сара снимали что-то на камеру, у них должны быть доказательства. Но Толер пропал. Я его хорошо знаю, он наверное что-то задумал. Ведь это была его камера.

— У кого осталась кассета?

— Её должны были передать этим утром в прокуратуру, а у кого она оставалась на ночь — я и сам понятия не имею.

— Столько убийств — это слишком круто для простых браконьеров, — сказал Рэндэл, а потом почти с насмешкой добавил. — А вот возвращаться домой не советую. Придётся тебе несколько лет жить с протоссами. Ты сможешь жить так, как мы? Хотя, ты прямо сейчас можешь уйти, я тебя не держу.

Дэвид долго думал, но всё-таки решил остаться с Рэндэлом.

— Честно говоря, не ожидал, — отозвался Рэндэл о его решении. — Теперь стоит поискать Толера. Мне и самому не нравится это TRP, попробую узнать через Авокера, и если Толер тоже прячется на нашей территории, то скорее всего в открытом городе. Тогда мы его найдём.

— А сейчас?

— Лес пустой, наши уже мигрировали на север. Нас в радиусе тридцати километров осталось протов пятнадцать (без пограничников, они-то остаются). Также остаются больные и рэни с маленькими детьми. Завтра утром мы вшестером, а теперь ещё и ты, собираемся на Волгонежском перекрестке и идём на север, в тундру. Идти будем недели две-три, как получится, обычно мы проходим по девяносто километров в день.