Однако на этом кошмар не заканчивался: из чёрной воронки вышло нечто! – паукообразное существо, только вместо восьми пар лап, у него было восемь огромных красных глаз. Я вскочила с места и с округлёнными до предела глазами полезла на кровать. Эта тварь приближалась ко мне, шипя и угрожая двумя клыками. Кажется, он голоден, а я – десерт! Леденящий душу ужас сковал в невидимые оковы. Я прилипла лопатками к стенке, не имея сил прекратить разглядывать своё отражение в красных «зеркалах». Существо высунуло змеиный язык и остановилось почти рядом. По спине и лбу полился холодный пот, ноги уже не держали меня, я скатилась на кровать. По-моему, волосы у меня больше не каштановые, они белые от седины.

Так больше нельзя. Я не могу стать ужином для этой твари! Где-то глубоко-глубоко внутри я осознавала, что это лишь мой бред, но осознание не помогало набраться смелости. Оно живое и оно здесь! Сейчас!

– Пошел прочь! Исчезни!!! – я бросала в существо свои вещи, всё, что было под рукой, но тот успевал ловко отпрыгивать.

Боже, теперь мне куда страшнее. Судорожно пытаясь найти оружие помощнее, я поползла к изножью кровати и дотянулась до рюкзака. Есть! Вытащив учебник по истории, я с размаху бросила её в монстра из моего подсознания. Паук с неприятным шипением, словно получив тяжёлое поражение, обратился в прах. Вслед за ним рассосалась чёрная дыра. Пару минут я просто сидела и пялилась в одну точку. Нет никаких сил. Паук мной не перекусил, но я чувствовала себя так, словно выпотрошили.

* * *

Школьные будни не желали заканчиваться. Постоянно возвращаясь к пережитому кошмару наяву, я сидела на скамье, наблюдая за жизнью сверстников. Какого это быть нормальным? Не трястись от паранойи, что в любой миг на тебя могут напасть чудовища? Мне искренне любопытно, смог бы кто-то из них выдержать то, через что прохожу я? Например, Билл: парень довольно умный, но строит из себя идиота в надежде понравиться одной девушке, у которой мозги размера с горошину. Или Фауста, лицемерная дрянь: она ненавидит свою подругу, но притворяется, что обожает её, что она лучшая и незаменимая. А для чего? Верно, чтобы получать дорогие подарочки от богатенькой подружки. Не отрицаю, никто не ангел, однако примерять фальшивые маски – подло. Все, что мы делаем плохое, однажды вернётся к нам. Только будет больнее.

– Привет, – дружелюбно произнес кто-то надо мной.

Я вопросительно повернулась в нужную сторону и узнала своего одноклассника Майкла. А ему что надо?.. Он собрал на коленях руки в замок и подобно мне секундами ранее разглядывал всюду снующих учеников. Я совсем без понятия с чего он вдруг вспомнил о моём существовании, а ещё меня раздражала его кожаная куртка, похожая на куртку моего отца – ретро стиль. Похоже, он не заморачивается насчёт одежды: у него потертые почти до дыр джинсы и изношенные кеды. Чёрные волосы Майкла напоминали воронье гнездо, но ему эта прическа подходила. Лгать не стану, Майкл симпатичный, что ещё лучше, он весьма смышлёный малый. Ну с математикой у него точно проблем нет. И неудивительно, что мы с ним столь мало общаемся.

– Чего тебе, Майк?

Он хмыкнул.

– Ты помнишь, что нам задавали лабораторную работу по физике?

Физика. Ненавижу этот предмет. С самого первого дня, когда мы только начали её проходить, я поняла, что у меня будет неудовлетворительная оценка. Конечно, если не открывать учебник, то ничего не поймёшь. Но это ненависть с первого взгляда. Я и глазом не моргну, если однажды ко мне явится галлюцинация в виде учебника физики. Жуть этакая!

—…Завтра сдавать, а мы даже не начинали проводить опыт, – закончил говорить тот.

– Ладно, после школы пойдем ко мне домой и начнём готовиться, – я встала на ноги и кивнула Майклу.

Класс, вечер в компании учебника физики и старины Майкла Стивенса.

– Здорово, договорились! – слишком уж восторженно отозвался брюнет, помахав на прощание.

Я взялась одной рукой за лямку рюкзака и направилась в здание школы, однако Майкл вдруг снова ко мне обратился.

– Извини, если лезу не в своё дело, но ты вообще как? То есть, все в порядке? На тебе лица нет, – неловко почёсывая затылок, пожал плечами Стивенс.

Меня это не удивило. Всех волнует, что же стало с жизнерадостной Амандой Хилл. Когда они спрашивают: «Ты в порядке?», мне приходится кивать. Да, я в порядке. Может, не сегодня, не завтра, но я в порядке. А разве это кого-нибудь по-настоящему волнует? Нет, людям всего-то любопытно что со мной стало. Они гадают: умер ли у меня кто-то, бросил ли меня кто-то? Но, по правде, никому неинтересно, что со мной. Опять же – это игра.

* * *

Мы с Майклом молча топали ко мне домой. Погода солнечная, что не особо радовало. Можно подумать, якобы я фанатка дождя в сопровождении грозы? Ошибочка. У меня нет любимой погоды. Меня любая погода выводит из себя. Жаль, что не существует пустоты – ни солнца, ни облаков, ни туч, ни грозы, а лишь пустое небо. При этом, чтобы воздух был и не тёплым, и не холодным, а что-то среднее. По-моему, ненормально желать подобного. Ах, да, я забыла. Ненормальность – мое призвание.

– Ты далеко живешь? – спросил одноклассник, прерывая неловкую тишину.

Я осмотрелась. Дома красивые, большие, но одинокие. Либо это шизофрения постаралась, либо это просто детская фантазия, но я смотрела на дома и видела лица. Они разные, зависимости от фасада. Окна – это глаза, входная дверь – рот. У некоторых носы отсутствовали, но если есть балкон, то и у дома автоматически появляется носик. По окнам-глазам можно узнать какие дома весёлые, счастливые, а какие – несчастные, брошенные, печальные. И ты хочешь спросить у них: «Эй, друг, что не так»? Но не ждите ответа от тех, кто не дышит. А если и получаете его, то поздравляю – не такие уж мы с вами и разные…

Вообще-то я видела лица не только в домах, но и в машинах. Если фары прищуренные и вытянутые вбок, значит эта машина-азиат: возможно, китаец или японец, ну, или кореец. А если фары опущены вниз как-то угрюмо и злобно, тогда машина автоматически принимается за злюку. По бамперу определяешь: улыбается автомобиль или грустит. Можете смеяться, можете считать меня ненормальной (хоть так и есть), но меня такие вещи радуют, потому что я не чувствую себя одинокой.

– Нет, почти пришли, – после долгой паузы ответила я.

У Майкла в руках коробка с каким-то проектом для физики. Он тяжело дышал и шёл медленно, от усталости порой останавливаясь.

Я старалась этого не замечать и занимать себя чем попало. И здорово, поскольку мне повезло разглядеть фигуру через дорогу. Около пекарни стоял Сэм с пакетом. Он тоже меня увидел, широко улыбнулся и помахал.

Интересно, он придёт сегодня ко мне? Так хочется с ним поболтать, послушать очередные странные шуточки и краснеть от новых порций комплиментов.

– Аманда, помоги, пожалуйста… – сбоку закряхтел Майк, и я резко к нему обернулась.

Он положил коробку на пыльный асфальт, пытаясь выровнять дыхание, держался за грудь. У него ужасная отдышка, словно пробежал эстафету. Я терпеливо подождала, пока он вновь набрался сил двигаться дальше, после чего вернула внимание обратно к Сэму. Но его уже не было. Трепет в груди, зародившийся благодаря ему, пропал быстрее, чем успел появиться. Когда человек западает в душу, ты не можешь его оттуда прогнать, это просто невозможно. Теперь этот человек часть тебя, то есть Сэм – моя часть. Нет-нет, я не влюблена. Я уверена в этом на девяносто девять процентов, потому что шизофреники могут принять галлюцинации за чувства, а чувства за галлюцинации. Но этот один процент… У меня никогда такого не было, чтобы за одну встречу столь крепко привязаться к человеку.