Я сидела за столом, вглядываясь в неразборчивый почерк. На стене тикали часы. Их четкий и оптимистичный ритм меня успокаивал. Хотя моим гостям он казался слишком громким. Это были красивые часы с ходом, на них была изображена Одри Хепберн в образе из фильма «Завтрак у Тиффани». Они были сделаны под медь, очень изящные, и, кстати, дорогие. Однажды я случайно зашла в интерьерный магазин. Я любила иногда заходить в подобные магазины – там так много всегда красивых вещей. Но я почти никогда там ничего не покупала: всё слишком дорогое. Но тут мне повезло – я попала на ликвидацию магазина. И я купила вот эти часы и ещё подсвечник, похожий на старинную лампу Аладдина. Эти вещи странно смотрелись среди всего остального интерьера. Небольшая комнатка со светлыми обоями, у стены стоял старый диван – деревянный, потрепанный. У окна стоял обшарпанный стол, покрытый лаком. Вся мебель еще из тех времен, когда все выдавали по карточкам. Рядом со столом располагался еще комод из цельного дерева с кованными ручками. Открывать его было проблематично: ящики были тяжелые и плохо выдвигались. А на комоде стоял старенький телевизор. Вот и всё. Больше ничего не было. У противоположной стены стояла еще напольная вешалка, которую я сама купила, чтобы вешать одежу. И на столе лежал ноутбук. Обстановка более чем скромная. Но я не жаловалась. За годы учебы я где только не жила: и в общежитии в комнате по шесть человек, и в съёмной квартире. А здесь я была одна, и это уже меня радовало. С соседями мы делили только кухню. И там было всегда грязно и накурено. И поэтому ела я всегда в комнате. Еще у меня был свой душ – душевая кабина, установленная в туалете – с музыкой и подсветкой. Из-за неё я и сняла эту квартирку в коммуналке. Я люблю мыться, и иметь свой душ – это та роскошь, которую мне хотелось себе позволить.

Вот так я и живу почти уже три месяца. Не Бог весть что, но я не жалуюсь. Соседи у меня неплохие. Хотя они много курят и часто пьют водку, но меня не обижают. Лишь иногда подтрунивают и называют «госпожа училка».

Сейчас я работаю учителем. Устроилась недавно. Я закончила университет четыре месяца назад. Молодой специалист то есть.

И сейчас я занималась тем, что проверяла тетради. За стенкой разговаривали соседи. А я снова и снова пыталась разобрать, что за слово зашифровано здесь. Ну как можно так писать? Думаю, китайские иероглифы разобрать было бы проще. Я встала, чтобы налить себе чашку чаю. Это была уже четвертая чашка за вечер. Сегодня была суббота, выходной. За стеной послышался смех и пьяные крики.

Утром я съездила в торговый центр, купила продукты: молоко, пакет замороженных овощей, сыр. И зашла еще в магазин одежды. Мне приглянулся бежевый свитер крупной вязки. На него была скидка, так что я померила его и решила купить. Завтра надену его на работу. Прошлась немного по городу. Немного убралась в комнате. Около часа еще отлынивала, но потом все же взялась за проверку тетрадей. Хотела заняться этим ещё вчера, но не смогла, потому что была совсем без сил. Пришла с работы около пяти часов вечера, съела холодные макароны, потому что была такой голодной, что не было терпения разогревать. Затем около часа смотрела какой-то сериал по телевизору, даже не понимая о чём там речь. Я лежала на диване, и мне было сложно даже рукой пошевелить. Всё тело словно налилось свинцом, голова была пустая, но это пустота была давящей и неприятной. Я понимала, что ни за какие деньги я бы сейчас не встала. Но за неделю накопилось много домашних дел. И никто, кроме меня, их не сделает. Наконец, я всё же поставила белье в стирку, вымыла посуду и села читать книгу. По-хорошему надо было бы еще на кухне убраться – соседи снова устроили там разгром. Но я плюнула на это. Нравится им жить в свинарнике – да пожалуйста. Налила себе чаю и ушла в комнату. Как я уже сказала, соседи мои люди неплохие, душевные, но по выходным, а бывает и на буднях, устраивают пьянки. И это меня очень расстраивало, так как запах алкогольного перегара вводил меня в тоску. Я плотно закрыла дверь, и села читать книгу. В последнее время мне это редко удавалось. Быть учителем оказалось очень непросто. Времени свободного оставалось всего ничего. Надо же! А ещё два месяца назад я была так наивна, что думала, что у меня будет уйма времени. Да, тогда ещё я не знала, что меня ждёт.

Я проверила большую часть тетрадей. Но сейчас оставалось самое сложное – тетради тех, кто очень плохо пишет и плохо учится. Над их тетрадями я сидела больше всего, разгадывая каждое слово словно ребус. Хотелось все бросить и пойти прогуляться. Но завтра мне держать ответ перед тридцатью пятью маленькими, но очень требовательными сорванцами.

– Лиза Владимировна, что у меня за контрольную? – это я слышала первым делом, стоило мне войти в школу.

– Я не помню, Никита.

– Как это? Но Вы ведь проверили?

И если я отвечала отрицательно, это вызывало волну негодования.

Так что я сидела до часа ночи, но все же проверила все тетради. На завтра останется еще самостоятельная у седьмого класса.

В воскресенье я проснулась около восьми утра. Сделала зарядку, сварила кофе. Между делом я переписывалась с подругой Лесей. Её дела шли хорошо. Она устроилась в крупную фирму, хорошо зарабатывала. Она переехала в Москву. Но сама я никогда не хотела такой жизни. Мне офисная работа была не по душе. Хотя та жизнь, которой я жила сейчас, тоже не лучше.

Позже проверила тетради, подготовилась к урокам на два дня и заполнила журнал. Сейчас я ругала себя за то, что взяла классное руководство. Но тогда мне казалось это интересным. Я думала, буду устраивать с детьми классные мероприятия, совместные выходы. Мы подружимся, и я стану для них старшим товарищем. Прошло всего три месяца, а я уж поняла, насколько утопическими были эти мои мечты. Точнее я поняла это уже на второй день на шестом уроке. Но подумала, что справлюсь. Сейчас я была в этом не так уверена. У меня нет достаточного опыта, сил, а главное – желания затрачивать те силы, которые надо затратить на это. Нет у меня предназначения быть учителем. И заставлять себя сложно. Хотя я всегда считала, что силы воли у меня хоть отбавляй. Всё-таки позади спортивное прошлое. Но видимо поражение меня сломило.

Выходные прошли как миг. Вечером я сидела и готовилась к урокам. Надо же, одиннадцать лет в школе училась, пять лет в университете и теперь еще готовить домашнее задание надо. Но самое печальное, что у меня все классы были разными. А значит, на каждый урок нужно подготовить разные конспекты. Даже когда сама училась в школе, и то не так много времени тратила на подготовку.

В понедельник я утром встала в шесть утра. Это было тяжело – я не привыкла всё еще к ранним подъёмам. Голова была тяжелая. Не хотелось вылезать из-под одеяла. Минут десять я провалялась, а потом всё же встала. Собралась, позавтракала и пошла на работу. Хоть одно радовало – не нужно было ехать на транспорте. Я ненавидела ездить на автобусах, да ещё в час пик. А школа находилась в пятнадцати минут ходьбы от моей квартирки. Я шла и размышляла о жизни. Я жила в жалкой комнатке, ходила на нелюбимую работу, получала гроши. А ведь я еще молода. А ощущение такое, словно вся жизнь прошла мимо. Надо что-то менять, надо что-то менять. Но как? Ответа не было. Эти мысли пульсировали в моём мозгу, не давая покоя.

Однажды я прочитала в книге, что человек хранит воспоминания о самом раннем детстве. И что иногда можно эти воспоминания вернуть, если показать какую-то вещь, которую он встречал тогда. Не знаю, насколько это правда. Я мало что помню из своего раннего детства так, какие-то обрывки, из которых никак не составить единую картину. Возможно, это был такой вот защитный рефлекс, чтобы избавить меня от тягостных воспоминаний Воспоминания – это опыт, который нужен, чтобы двигаться дальше. Но иногда они настолько часто всплывают, что мешает жить.

На самом деле я бы с радостью отказалась от многих воспоминаний, но это уже не получается. Они всплывают без моего согласия и занимают мой разум.