– Конвейер? – запутавшись, переспросила я.

– Так называют работника борделя (обычно им подрабатывает вышибала), на которого возлагают обязанность раз в неделю дефлорировать всех не продавшихся новеньких.

– Как? – задрожав, охнула я.

– Как? Членом, – фыркнула проститутка. – Девочек заводят в комнату со старой кроватью, и конвейерщик даже не закрывает ее на ключ, потому что сами девочки до этого момента вольны уйти, если передумают. Ну, а если зайдет кто-то другой, всем плевать. Ничего не говоря, каждая из девушек по очереди ложится на кровать, задирает юбку и раздвигает ноги. Он делает это быстро, даже профессионально – натренировался за время работы. Просто достает член из штанов, надрачивает если нужно, и входит. Делает несколько сильных толчков, даже если девушка не выдерживает и кричит от боли. Ему до этого нет дела, его работа – хорошенько все порвать, до конца, чтоб потом проблем не было. Когда он понимает, что справился – высовывает и девушка уходит, обычно плача. А на ее место ложится следующая, и так пока с девственностью всех новеньких не будет покончено. После этого девочкам, поступившим за неделю, набивают татуировку в виде ночной бабочки на груди. Вывести их можно только нелегально и за огромные деньги – по закону это запрещено. Разрешается лишь перебить неудачно набитую бабочку у более профессионального мастера, если однажды разживешься деньжатами и захочешь клеймо покрасивее. Эти татуировки – знак, который всю жизнь должен напоминать нам, а главное – людям вокруг нас, кем мы являемся. Станешь на эту тропу один раз, и так просто оставить ее позади уже не выйдет. Остается либо сгнить в дешевом борделе, либо (если повезет) попытаться научиться чему интересному и выбиться в дорогие шлюшки. Мне повезло – к семнадцати годам я не только не подохла, но еще и стала хорошенькой. Вдобавок я научилась доставлять мужчинам удовольствие, за которое готовы немало заплатить, и раскрывшийся дар притяжения только сыграл на руку. Благо мы – наемные работницы, а не рабыни, и менять место работы нам никто не запрещает. Так что к девятнадцати я, пройдя несколько собеседований, постепенно добралась до элитного борделя, обслуживающего богатеньких и влиятельных папиков. Бизнесмены, политики, мафиози… А вместе с ними – деньги, дорогие цацки в подарок, возможность ночевать в шикарных отелях и особняках, ну и все такое прочее. По крайней мере, пока проститутка постареет и перестанет привлекать мужчин. Если до того не скопишь достаточно деньжат, впереди лишь жалкий конец. Да и даже если скопишь – никогда не можешь быть уверена, что завтра все в этом мире не изменится. Но при этом… будь у меня возможность отдать все, что я заработала таким существованием, в обмен на жизни моей семьи, я бы повернула время вспять не задумываясь и была бы обычной небогатой, но счастливой девушкой. Вот только я уже давно поняла, что чуда не будет, и нужно барахтаться самой. Так что будь добра, не пытайся выжать из меня слезу своей трагической историей. С тобой судьба обошлась не худшим образом. Ну а то, что ты поленилась проявить фантазию в постели, и из-за своей гордыни упустила единственного мужчину, который светит тебе в этой жизни… Запомни, малышка: этот мир жесток и несправедлив. И если уж он обрушивает на тебя свою жестокость и несправедливость, тебе остается либо умереть, либо принять это дерьмо, приспособиться к нему и попытаться как-то на нем выплыть. Неприглядно и мерзко, зато практично, и не захлебнешься этим же самым дерьмом, – выпалила Камелия, ловко спрыгнув с барного стула, чтобы грациозно, но быстро исчезнуть за дверью.

Замерев за стеллажом, я отчаянно зажимала рот ладонью, боясь выдать хоть один лишний звук.

Дон не убьет меня, и никому не позволит убить – я его Хебиса. И по этой же причине он прекрасно знает, что из-за нашей Связи я не могу ничего против него замышлять, и уж тем более – навредить. Так же, как теперь никогда не смогу вырваться из его сетей, даже если бы сумела сбежать, сменить внешность и имя. Связь – это стальной ошейник на черной цепи.

Но сейчас ему все равно лучше было не знать, что я стала случайным свидетелем этого разговора.

– И сколько он успел отснять, пока его не пришили? – поинтересовался Доминик.

– Немного, – ответил второй мужчина, в голосе которого я узнала Артура Ринфора, подручного, и по совместительству двоюродного брата дона. – Корпус по периметру, часть правой палубы, лестница в трюм, и вот ЭТО, – напряженно проговорил мужчина, судя по звукам, положив планшет на стол перед мафиози.

– Нихрена себе, – выдохнул дон.

– Да, согласен. Если бы запись попала к нам постфактум, я бы решил, что это монтаж. Но трансляция с камеры лазутчика велась в реальном времени! И передала она эти кадры за пару секунд до того, как того парня убили.

– Что это вообще за твари? – прошипел дон.

– Понятия не имею, похожи на каких-то демонов во плоти. Но если те парни из Изумрудного Дракона привезли их сюда, чтобы выпустить, и сейчас просто ищут удобный момент…

– Получается, когда они тогда, только появившись, пришвартовались в порту…

– Да, похоже, это была угроза, – сосредоточенно подтвердил мужчина. – Причем адресованная не нам, а кому-то другому. Тому, кто уже знал, что же подплыло к нашим берегам на этом судне. Как мне кажется, адресатами этого «привета» было либо правительство, либо остатки одной из Семей, которые проиграли и присягнули, но не сдались. А может и те и другие.

– Те, кого Изумрудный Дракон тогда вербовал как своих союзников в войне против нас, – выпалил Доминик. – И судя по тому, что судно отчалило, не выпустив ЭТО, переговоры завершились в пользу якудзы. Хорошо бы выловить и подорвать их чертово корыто…

– Не выйдет, – тяжко вздохнул Артур. – Оно неуловимо, их не засечь, если они сами не захотят показаться. То, что наш лазутчик получил несколько минут для осмотра – просто счастливое стечение обстоятельств, которое уж точно не повторится. Дважды так никому не фартит, даже хозяину Хебисы.

– Да знаю я, – пробурчал дон. – Тем не менее, нам нужно из шкуры вон вылезти, но установить на корпусе этого судна заряд, который продырявит его и отправит на дно вместе со всеми этими тварями. Потому что… я понятия не имею, как и где Изумрудный Дракон решит выпустить их на берег, но этот ход наверняка станет для нас крайне неудобным.

– Естественно, – заверил Артур.

– По Серому Лотосу, как я понимаю, новостей нет?

– Увы, – вздохнул мужчина. – После последней диверсии где-то затаились. Предположительно в Западных регионах, но это может быть уловкой.

– Ясно, – пробормотал Доминик, вставая из-за стола. – Тогда гоняй своих людей как сидоровых коз, тех засранцев нужно найти. И еще одно, свяжись с Александром и узнай, покончили ли уже его люди с…

Но следующих слов дона я уже не слышала. Их поглотил громкий хлопок двери, с которым мужчины вышли из библиотеки. И лишь тогда я, дрожа, позволила себе сползти на пол, обхватив колени.

Что там вообще происходит? Какие еще «твари»? О чем они говорили?

Хотя… если там в самом деле что-то настолько страшное, остается только надеяться, что их не высадят на сушу… что бы на том корабле ни было.

Уже который месяц я вычитывала в новостях об этом странном судне, которое замечали в прибрежных водах Южного Побережья – изредка, мельком. Эти люди умели прятаться. И, похоже, прятались совсем не зря.

Выждав несколько минут, я осторожно выглянула из двери библиотеки и выскользнула в коридор, поспешив в свою комнату. К заветному компьютеру, где открыла любимые новостные сайты в поисках информации о произошедшем… если она, конечно, уже успела просочиться, да и вообще будет разнюхана журналистами.

Час с лишним поиска, к сожалению, почти не дал результатов. Был лишь один материал – про изувеченный труп (видимо, того самого убитого лазутчика), который буквально несколько минут назад прибило к берегу в одном рыбацком поселке. Новостей о Сером Лотосе (отличных от тех, что я читала вчера) в прессе тоже пока не было.