- С чего вы взяли, что директор интересуется Поттером? - спросил он коллег.
Они знали Альбуса дольше и лучше, в какой-то мере могли его просчитать.
- Он всегда интересовался Гарри, не зря же позаботился о нем после смерти Джеймса и Лили, - Макгонагалл провела кончиками пальцев по тонким губам, подбирая слова. Вот ведь кошка! - И сейчас его безумно расстраивает, что Гарри не похож ни на одного из своих родителей.
- Слышал, он пытался навязать ему в спутницы Джинни Уизли, - Люпин не одобрял решение директора. - Ничего не имею против самой девушки, но Гарри она не интересна.
- Альбус к чему-то готовится, он знает больше нас. И умеет видеть то, чего не замечают остальные. Меня это беспокоит, - признался Флитвик.
Снейп незаметно погладил левое предплечье.
Он тоже умел замечать незримые для других знаки.
Как перестать беспокоиться и начать жить? Да никак! Это в человеческой природе - постоянно волноваться, кружиться, как белка в мясорубке. Спокойствие воспринимается некоторыми индивидуумами, как нечто аномальное.
Но я-то не из таких. Я всего лишь хочу, чтобы от меня отцепились и дали время на свободное рисование манги, на продумывание сюжета. Да я даже на учебу согласен, чего уж там!
Мысленные вопли о справедливости не были услышаны, так как третий этап Турнира надвигался со скоростью потерявшего тормоза локомотива. И единственное, что мне оставалось, так это разыскивать в библиотеке и в Выручай-комнате все новые и новые способы спасти свою тушку от участи донора для помеси шишколобого чихуа-хуа с Нагайной. Абсолютно нет желания просыпаться дальнейшие годы от кошмаров. Это если учитывать, что мы в данный момент не связаны. Вроде бы парселтанг говорит об обратном, однако… никаких болей, никаких вспышек в шраме. Ничего, что говорило бы о приближении или возрождении Того-Кто-Не-Мог-Придумать-Себе-Имя-Которое-Можно-Без-Проблем-Выговорить.
Надо сказать, Комната обо мне беспокоилась, словно чувствовала сжирающее меня внутреннее нервное пламя. И старалась приободрить, своими силами. То на стену повесит милый пейзаж, то спустит с потолка веревочные качели - знает, как я обожаю на них качаться. Меня всегда успокаивало движение и ветер в лицо. Жаль только, что взрослым я редко мог себе позволить подобное развлечение. Все же на детской площадке я бы выглядел, по меньшей мере, странно.
Бегмен, показывая зародыш лабиринта, объяснил, что порт-ключи и порталы оттуда провесить нельзя, если только чемпионы не являются очень сильными магами-трансфигураторами, в чем никто из нас замечен не был. Это он так пошутил. А у меня сердце упало, ибо порт-ключ оставался моей основной надеждой.
Зато становится понятно, как смогли в каноне построить портал - никто просто не рассчитывал на мощь взрослого волшебника и на то, что ловушкой окажется главный приз. Или директор предпочел не увидеть?
Так, надо сделать еще глоток кофе. Ни до чего хорошего я такими темпами просто не додумаюсь, только подогрею паранойю.
Директор не светоч, но зачем ему меня подставлять? Какая выгода от путешествия на кладбище и участия в проклятом ритуале?
- У тебя такими темпами скоро разум вскипит. Успокойся, ничего страшного пока еще не произошло, - Слизерин как всегда воплощение благоразумия.
А вот Кандида, наоборот, нервничает, хотя и старается этого не показывать.
В принципе, кто у нас сейчас в Комнате не нервничает? Даже Рита прекратила пытаться разбить свою маленькую жучиную голову о стекло банки, замерла, притихла. Не видно, не слышно, разве не прелесть?
- Гарри, ты уверен? - в очередной раз спросила Кандида.
Да, понимаю, опасно, но другого выхода у меня не имеется.
Кисти, перья и ручки заброшены, пальцы не хотят держать карандаш. Я запорол несколько раскадровок, пока не осознал, что ничего путного в голову не придет, пока все это не закончится, и тысяча галеонов не обретет своего владельца.
Да простят меня читатели, но ничего не идет в голову, ни одного мало-мальски простенького сюжета. Глаза подмечают, уши слушают, но голова забита совсем иным.
На соседнем столе побулькивает на медленном огне темно-синее, как самый лучший, насыщенный бархат, зелье. Густое, оно пахло чернилами и специями, из-за него зелье трудно спрятать, трудно подлить скрытно, разве что использовать чесночный соус в качестве прикрытия, как делают с цианистым калием. Как говорится, у цианистого калия приятный запах миндаля. На вкус еще тоже никто не жаловался.
Вот и мне предстоит выпить зелье и не пожаловаться на вкус. Медленнодействующий яд по лично доработанному рецепту Салазара Слизерина. Портрет разве что не прожевал и в рот не положил мне рецептуру. Страшно вспомнить, как он ругался, когда я запорол семнадцатую основу. Однако на двадцать третьей попытке результат получился идеальным, а я признал, что зельеварение не для меня. То, что для Салазара казалось естественным, как дыхание, мне приходилось объяснять чуть ли не на пальцах.
- Если ты не успеешь принять противоядие, ты умрешь, - Кандида побарабанила пальцами, прикусила губу. Большего от леди Когтевран я не мог ожидать, в груди разгорелась сверхновая из благодарности и острого чувства стыда от того, что заставляю своих друзей беспокоиться.
- Потому возьму с собой пару неразбиваемых флаконов, - показал прозрачное, как слеза, противоядие, тоже приготовленное пару недель назад.
Крысы из подземелий меня помнили, так что удирали со всех своих лапок, но мне удалось поймать парочку. Грызуны послушно умирали и оживали под действием составов - так мы узнали, что зелье годится к использованию.
Двадцать четыре часа - столько у меня будет после первого глотка. Первое время не принесет страданий, зато последние девять часов станут по-настоящему мучительными, судороги начнут скручивать тело, пойдут спазмы. Принять противоядие можно даже на последних секундах, оно подействует.
Если бы я мог, выбрал бы другой вариант. Потому что страшно, чертовски страшно умирать. Однако выхода нет. Я выучил уйму заклинаний, щитовых и атакующих, парализующих и лечащих, я практиковался на манекенах, что предоставляла Комната. Однако всего этого мало. Если кто-то задумал использовать мою кровь, значит, надо в первую очередь обезопасить себя с этой стороны.
Яд, который порекомендовал Салазар, остается в крови навсегда, если не принять противоядие. Даже труп останется ядовитым, и это послужило основным аргументом в пользу данного состава. Если кто-то использует мою кровь, яд убьет его.
Теперь главное - не прогадать с противоядием. Разумеется, я попытаюсь избежать портала, но ведь и ловушку не дурак строил.
Почему-то не хотелось ставить на того, кто следил за мной у озера во время второго испытания. Больше я не чувствовал тех подозрительно внимательных взглядов, в школе соглядатая не было. Значит, кто-то со стороны. Да и любопытство его… жадное, но безвредное. И расчетливое.
Как-то так.
Однако проблемы надо решать по мере их поступления.
Я обязательно пройду третий этап. И обязательно не поучаствую в ритуале возрождения.
В самом деле, сколько можно отвлекать меня от манги?!
В моей ситуации яд надо принимать с воплем “Так не доставайся же ты никому!”. Выпил его еще перед этапом, когда пришло время идти к стадиону. Про допинг-контроль здесь даже не слышали, да и не станут же проверять всех участников соревнования на суицидальные наклонности.
Всего два глотка, отрава сильная. Судя по взгляду, Скитер в банке тихо радовалась, что варево мы с портретами проверяли не на ней.
Никаких изменений не ощущаю, но на всякий случай флакончик с противоядием переложил поближе к груди, во внутренний карман мантии, чтобы можно было без проблем достать.
Лабиринт вырос именно таким, каким показывали его в фильмах. Высоким, мрачным, полуразумным. Совсем как Снейп. Зельевар еще две недели после выпуска очередного томика манги плевался ядом на каждого, кто хихикнул в его сторону. А вот нечего мне было Бобренка изводить!
