И Дракончик накрыл своей рукой вцепившиеся в перила пальцы Рона. А тот бросил на него благодарный взгляд. И уже потом состоялось объяснение, и Крам оказался не нужен. И Дракончик самый-самый лучший.

И примирительный поцелуй, уже не первый, но все еще робкий, нежный, аккуратный. И две слившиеся фигуры, прижавшиеся друг к другу так близко, насколько это вообще возможно, сжимающие друг друга так крепко, как будто не собираются отпускать никогда и ни за что.

В эту картину я вложил много сил и стараний, и почему-то становилось больно, когда я смотрел на обнимающихся Ласку и Дракона. Потому что… самому хотелось того же. Хотелось пройтись пальцам по дорогой ткани рубашки, по серебряным пуговицам, по широкому кожаному поясу. Хотелось вдохнуть аромат трав, идущий от тела. Хотелось ощутить на своих губах властное прикосновение, вынимающее самую суть, заставляющее внутри все сжиматься от непонятного чувства. И на ресницах вскипали слезы.

Никогда еще я так не целовался: чтобы полностью отдавать себя и получать все в ответ.

Мы с Салазаром никогда не будем вместе во всех смыслах этого слова. Хотя бы потому, что он портрет, а я - человек. Но кто мешает мне насладиться тем, что я имею? Получить все, что он может мне дать здесь и сейчас? О будущем думать не хотелось. В тех условиях, что мне создают, оно может стать каким угодно.

Так, пора остановиться. А то самому себе уже напоминаю девочку из седзе-манги с их страданиями, метаниями. Мне нравится Слизерин, вот и будем брать от жизни все.

Посмотрел на пухлый томик манги. Как бы то ни было, закончилось у главных героев все хорошо. А вот у мисс Бобренка с мистером Мышкой - не очень. Их история только-только начинается.

Профессор похвалил студентку, завуалированно, разумеется, когда заметил, что она единственная из всего женского пола в школе не сходит с ума по Виктору Краму. И тем не менее, начал замечать, что эти двое проводят подозрительно много времени, находясь поблизости друг от друга. То в библиотеке, то возле озера, где Гермиона любит читать, а Виктор совершает пробежки. Что там делал в это время сам Снейп, тайна за семью печатями, но ведь на самом деле все прекрасно понимают. И профессор становится резче со студенткой, более язвительным и ядовитым. Что невольно обижает Бобренка. Самому становилось стыдно, когда рисовал слезы на пушистых коричневых ресничках, когда девушка едва сдерживала свою обиду, не понимая, почему так изменился ее хороший наставник.

Она разговаривала с друзьями, те тоже не понимали. Хотя бы потому, что даже не задумывались о возможном романе. Они ведь знают только о чувствах Гермионы, о том, как она смотрит на профессора, но не наоборот. Этим томом я приоткрыл завесу тайны над мыслями Снейпа, показал, что он тоже человек, тоже умеет чувствовать, переживать, страдать.

Одним словом, уровень страданий в нынешнем выпуске превысил все нормы предыдущих. Но это даже к лучшему. Помирятся Бобренок и Мышка на балу. И, возможно, даже подарят друг другу единственный танец, первый намек, первая ступень к переходу от отношений “учитель-ученица” к чему-то большему, прекрасному.

- Тебя убьют, если узнают, кто автор, - спокойно констатировал Слизерин.

- Думаешь? - сам я в этом не сомневаюсь.

- Уверен, - и Салазар меня поддерживает.

На окне билась о стеклянную преграду Рита Скитер, сверлила меня своими мелкими глазками. Когда я принес яйцо в Комнату, Кандида подсказала пару заклинаний для проверки, анимаг животное или нет. Сначала я побаивался, что Рита оглохнет внутри своей временной тюрьмы, но звук включался только при открытии. Нажатие на рычажок, замочек служил сигналом для начала песни, так что она там просто сидела в темноте, не в силах превратиться. Спеленав ее заклинаниями, перенес в специально зачарованную банку, которую она не сможет покинуть, не сможет разбить, даже сдвинуть с места - и то не сумеет.

Конечно, держать человека в неволе запрещено, просто нельзя так делать. Но Рита сама согласилась пожить в банке неопределенный срок, честное слово! Я всего-то сделал по памяти пару зарисовок из “Нелюбимого”, там, с Рицу-сенсеем. Да притащил энциклопедию о коллекциях волшебных насекомых, о том, как их правильно протыкать, чтобы сохранить неповрежденной целостность крылышек и тельца. Рита сама зарылась под листья в банке, так что я посчитал это ее выбором. В конце года обязательно выпущу, возьму, правда, клятву, что она больше слова про Гарри Поттера не напишет, ни худого, ни доброго. Но к тому времени она уже не просто потеряет свое место в “Пророке”, но и вылетит из рейтинга преуспевающих журналистов, а вернуться туда ой, как непросто. Эти акулы пера своего не упускают.

Жестоко? Может быть, но я столько грязи перелопатил, когда читал ее статьи, она стольких довела до Мунго своим высказываниями, стольким карьеру загубила! Даже мне, знакомому с журналистской жизнью, стало не по себе от тех методов, что выбирала Рита Скитер. Она наживалась буквально на всем.

Так что пусть посидит в банке, а после ей будет явно не до меня - придется судорожно восстанавливать утраченные позиции. Судя по злобному хрусту из стеклянной тюрьмы, Рита это тоже понимала.

И чего злится? Я ей, между прочим, все условия создал. И коры натаскал, и листочков. Даже пару цветков в теплице раздобыл - все, как жучки любят.

Пора распространять мангу. Только как это сделать, не привлекая внимания преподавателей и гостей?

Какое счастье, что сижу я за интерфакультетским столом.

- Кстати, слышали, Рита Скитер пропала? - Рон посыпал овсянку сахаром.

Гермиона оторвалась от намазывания маслом тоста.

- Да? Откуда ты знаешь?

- В “Пророке” вышла маленькая заметка на пятой странице. Что, мол, подали заявление в Аврорат, теперь остается только ждать. И это удивительно, - Рон подумал-подумал, посмотрел на джем в руках подруги и плюхнул пару ложек себе в кашу. - Рита приносила им неплохой доход, а ее даже толком и не ищут. На их месте я бы уже трубил, что пропала лучшая журналистка, на первой полосе написал.

- Статьи Риты Скитер читатели любят, - вмешался Малфой, - а вот саму Риту - не очень. К тому же, у “Пророка” недавно появился новый владелец, скорей всего, ему Рита тоже не слишком нравится. Вот и не ищет толком. Может, какие другие причины, - равнодушное пожатие плечами и тоскливое принюхивание ко мне. Да, я пил кофе. Да, не надо мне завидовать, все знают, где расположена кухня. Ну, а то, что я варю напиток не в ней, пусть останется тайной.

- Владелец? Разве это не министерская газета? - Гермиона нахмурилась. - Они даже какие-то статьи запрещали бы вроде в свое время.

- Нет, у Министерства нет своих газет, - отмахнулся Дракончик. - Естественно, они контролируют, кто что пишет, точнее, пытаются это делать, но “Пророк” всегда принадлежал частному лицу. Которое неожиданно сменилось несколько месяцев назад. Не знаю, как зовут нового владельца, но отец сообщил, что ему уже принадлежит половина газет и радио-станций магической Британии. Как будто он вознамерился подмять под себя СМИ окончательно.

- Интересно, - кивнул. - Кстати, нашел неподалеку от гостиной, - показал томик манги.

Ребята оживились. Никому не признаются, но скучают по новым выпускам. Загорелись глаза и у сидящих неподалеку воронов.

- Все помнят, о чем мы договаривались? - тут же спросила Чжоу.

Когтевранцы закивали, и книга пошла по рукам, слышался шелест разрываемой бумаги - все копировали себе экземпляры.

- Кстати, почему именно около вашей башни? - поинтересовалась Лаванда.

- Потому что Когтевран дальше всех от “путей следования” гостей, - улыбнулась Чжоу, раскрывая первую страницу.

Уже вычислили, какие молодцы! Не ошибся я с факультетом, не ошибся!

Что мне больше всего понравилось: действовали организованно, не привлекая лишнего внимания. Лаванда кивнула Парвати, сидящей за столом Гриффиндора, та тут же принялась шепотом делиться новостями с товарищами. Падма подмигнула поднявшему брови Блейзу Забини. Тот ослепительно улыбнулся ей, послал воздушный поцелуйчик и тоже повернулся к друзьям.