Не представлял себе всех последствий, а ведь тоже взрослый человек. По плечам прошлись мягкие прозрачные ладони - Комната утешала, успокаивала, сама проверяла, живой ли я, на месте ли.

- Салазар… - впервые назвал его по имени.

Тот вскинул голову, между соболиных бровей пролегла морщинка, которую мне нестерпимо захотелось разгладить.

- Сделай так же, как с Патронусом, влей силу в руны, - попросил он.

- А вдруг меня фантазией забросит на какие-нибудь розовые луга? - поднял бровь, хотя внутри все сжималось. От предвкушения, от волнения.

- Никуда тебя не может, как ты выразился, забросить, - покачала головой Кандида. - Эти руны - собственное изобретение Салазара. На короткий миг соединяет разум волшебника с отпечатком личности в портрете. Ты никуда не исчезаешь, все это происходит только в твоей голове. Но главные действующие лица - вы с Салазаром.

То есть это не я Слизерина воображал тогда, он сам ко мне пришел?

- Пожалуйста, - тихо попросил он.

И это решило все. Я бы и так не отказал, но его тихий голос, немного печальный, сумрачный заставил меня выпустить яйцо и сделать шаг вперед.

- Пожалуй, стоит мне навестить тот дивный пейзаж в углу Комнаты, - тактично удалилась с портрета Когтевран.

Основатели не могли покинуть пределов Комнаты или не хотели, кто знает. Но вот в ее пределах перемещаться по картинам - запросто.

Сила заструилась в руны, а потом я вновь оказался в темном помещении, где сразу угодил в крепкие объятия. Уткнулся в грудь, пахнущую свежим ветром и лугом, в мягкую ткань, под которой быстро стучало сердце.

- Я бы винил себя оставшуюся вечность, если бы ты погиб по моей вине, - этот голос, этот взгляд, эти губы. Их я видел во сне. Это он приходил и мучил меня.

И это к нему я потянулся, встав на носочки. Никогда не имел привычки себя обманывать. Мне нравился Слизерин, даже больше, чем нравился. Как собеседник, как товарищ, как советчик, как друг. Но, увы, не как любовник. Этого нам не дано. Руны пьют резерв, даже если у меня он большой, как у директора, все равно надолго не хватит.

Губы саднили, Салазар терзал их, словно только с кровью мог поверить, что я здесь, рядом, живой и здоровый. Его язык сплетался с моим, вылизывал рот, жадно, властно, и я мог только изгибаться, прижимаясь к крепкому телу, вплетая пальцы в длинные волосы. И отвечать, отвечать, теряя собственное дыхание, слушая стук сердца в ушах и громкое дыхание Салазара, его нетерпеливый стон. Длинные пальцы впивались в ребра, до боли, сжимали, и я сам себе казался маленьким.

Полностью поглощенным.

На пол я упал снова с мокрыми штанами. Проклятый пубертатный период. Ничего, значит, будем тренировать выдержку. Ведь будем?

Кандида еще отсутствовала на портрете, а потому Слизерин облизнул губы. Взгляд его стал привычно хищным.

- Ты первый, кому я открыл тайну этих рун.

Чем не признание?

Зато теперь у меня появится больше свободного времени для манги.

И для того, чтобы подумать, кому же потребовалось загонять меня на Турнир.

========== 22 ==========

Декабрь порадовал промозглым ветром и сырым, быстро тающим снегом. После короткой пробежки до теплицы на уроки травологии приходилось выжимать не только одежду, но еще и волосы. От отца тушка Поттера унаследовала лохматость, но оказалось, что досталось кое-что и от бабушки-Блэк: при сырой погоде волосы завивались красивыми кольцами. К сожалению, высыхая, эта красота превращалась в воронье гнездо. В детстве это было не так ярко выражено, но с возрастом становилось все хуже и хуже. Теперь, после ванны, требовалось сразу расчесать гриву, затем еще раз, когда чуть подсохнет, и третий - когда высохнет окончательно. Морока, да и только. Потому многие и не любят длинные волосы, а мне с ними удобнее при рисовании - забрал в хвостик, и готово.

Даже страшно представить, что творится на корабле Дурмстранга в такую погоду. Озеро штормило и лихорадило. Многие считали, что причина в смене погоды, хотя по достоверным источникам из туалета Плаксы Миртл было известно, что у русалок снова какой-то праздник, они гуляют, вот озеро и бушует.

А я наконец-то закончил первый том манги за этот учебный год. Да, подзадержался, за что становилось периодически стыдно, зато экземпляр вышел чуть ли не в два раза толще своих предшественников. Еще бы, требовалось впихнуть столько событий, показать такое разнообразное количество реакций, и никого не забыть, будь то Каркаров или Люпин с Трелони. Раз уж показал их в качестве пусть и второстепенных героев, временами они должны мелькать или появляться, напоминать о присущих им чертах характера, чтобы не становились для читателей чужими, незнакомыми, чтобы тем не приходилось возвращаться в самое начало манги, дабы вспомнить, кто это вообще такие. Молодые мангаки нередко делали подобные ошибки, за что их и гоняли в хвост и гриву редакторы.

Как и было обещано, аристократичная жгучая ревность в исполнении Дракончика, сверкающего глазами, чуть ли не скалящегося. И искренне-наивный взгляд Ласки, который воспринимал Крама только как прекрасного игрока в квиддич. Пришлось даже поссорить на время пару, когда Дракончик, в очередной раз услышав про Виктора, вылетел из пустого класса, громко хлопнув дверью, оставляя за спиной обиженного, дувшегося на него и весь свет Ласку.

В зависимости от жанра, существуют каноны в изображении ссор главных героев. То есть непреложные правила, которым так или иначе следуют все, потому что это именно то, чего ожидают читатели. Например в седзе - обязательно большие глаза, прижатые к губам пальцы, выступившие на ресницах слезы. Героиня может убежать, может остаться, брошенная своим возлюбленным, но обязательно показать душевные страдания.

Которых нет и не будет в комичных мангах. Если автор делает заявку на нотки юмора, то даже если герои будут обсуждать серьезные, действительно важные вещи и поссорятся при этом, мангака даст понять, что ничего серьезного, что они все еще вместе. Самый испытанный прием в таком случае - введение третьего лица. Когда в пустую комнату, где разбираются между собой главные герои на кульминационном моменте входит кто-то третий. И застает парочку, разошедшуюся по углам. В таком случае новому лицу положено изобразить недоумение, а главным героям - показать, как они обижены, надуты, мрачны и так далее, и тому подобное.

В психологии много рассуждений. О себе, об окружающих, о причинах и следствиях поступков. Немного нудный и тяжелый жанр, мрачный, даже можно сказать. Редко кто из мангак-психологов изображает цветочки, лепесточки и пони на радугах. Даже с наличием юмора они предпочитают акцентировать внимание на страданиях героев.

Но у меня реалистичная книга о жизни студентов Хогвартса. Какие могут быть “причины” и “следствия” у подростков? Разумеется, гормоны. Когда прежде делаешь и говоришь, а уже потом думаешь и остываешь. И становится безудержно стыдно за свое поведение, за вспыльчивость. Так и Дракончик, влетев в свою комнату, рухнул на кровать. Сначала побил подушку, а затем застонал и вгрызся в нее зубами, потому как понял, что свалял дурака.

А Рон долго летал, стараясь сдержать слезы обиды. И не врезать одному зазнавшемуся блондинчику. Все же Ласка, при всей своей наивности, не трепетная фиалка. И картины возможной расправы я все-таки набросал, чтобы дать понять читателям: этот герой никогда не будет страдать и скрытничать, он может постоять за себя, не обольщайтесь!

Но, как и полагается, нервы они друг другу помотали. Что это за ссора, если герои помирятся на следующий день? Нет, обязательно, по всем законам и канонам надо показать, как героям плохо друг без друга, как одиноко. Какие взгляды они бросают один на другого, когда думают, что никто этого не видит.

Бобренок права, меня слишком мало в манге, а ведь я вроде как тоже являюсь членом компании, которую изображают. Это может навести на некоторые подозрения, которые лучше всего предупредить. Поэтому себя я сделал тем самым примиряющим фактором, который иногда требуется главным героям. Обычно в манге кто-то третий говорит с поссорившимися, толкует их поведение с неожиданной точки зрения. Или дает пинок в нужную сторону, так сказать, подбадривает. Конечно, я не рассуждал о романтике, не давал советов. Нет, я просто вышел в загон.