- Директор, это переходит всяческие границы!
Преподаватели с интересом смотрели за уже привычным метанием Северуса Снейпа по учительской.
- Этот проклятый художник раздал свои книги еще в поезде, причем никто так и не заметил, кто это сделал и как! И откуда он узнал о Турнире, если вы объявили о нем только на ужине!
- Северус, мальчик мой, - старый волшебник посмотрел на бывшего ученика тепло и немного снисходительно. - Это моя ошибка. Все это время мы полагали, что художник - один из студентов старших курсов. Но узнать о Турнире мог только человек, приближенный к министру. Даже мистер Малфой-младший, в чьей осведомленности я не сомневаюсь, не мог знать некоторых подробностей, указанных в книге, - он тронул кончиком пальца лежащий на столе томик с яркой обложкой. - К тому же ты видел учебники по чарам для первого курса? В них движущиеся картинки, и сходство стиля определенно прослеживается.
Зельевар развернулся, призвал к себе учебник, которым ему весело помахал Флитвик. Картинки действительно двигались. И авторство не вызывало сомнений: четкие, уверенные, не лишенные изящества линии.
- Вам удалось узнать, кто это рисовал? - спросила Минерва.
- Нет, редактор ссылался на условие о неразглашении в контракте.
- Может, мне наведаться в редакцию? - с намеком спросил зельевар.
Что может быть проще, чем применить легилименцию?
Но директор покачал головой.
- Насколько мне удалось узнать, автор приходил туда всего один раз, забирал учебники на переработку. И к тому же поздно вечером, когда рядовых сотрудников уже не имелось в типографии.
Зельевар еле слышно чертыхнулся. Поймать неизвестного художника стало для него навязчивой идеей. И если Минерва, видя, что на факультете рисунки не вызывают негативной реакции, более-менее успокоилась, то он не мог. Что-то его беспокоило, что-то очень важное, знакомое, но неуловимое, уже давно забытое.
Да и мисс Грейнджер…. Снейп поморщился как от зубной боли. Ее взгляды изменились, стали до отвращения восхищенными и понимающими. Она следила за его руками, за его губами, за его взглядами, за каждым движением. И молчала. Что вообще удивительно для биологического типа “гриффиндорец обыкновенный”. Наверное, не зря конкретно этой студентке Когтевран Шляпа предлагала.
Самое обидное, что ничего ведь не скажешь. Можно только скрипеть зубами и рассказывать, объяснять. Да и что можно сказать? Не смотрите на меня, мисс Грейнджер? Тогда точно одна дорога - к Блэку, в Мунго. То-то они обрадуются еще одному пациенту, с которым у псины имелся застарелый конфликт.
- Альбус, но это уже даже не намеки на связь, это ее обрисовка, причем точная и четкая! - попытался он воззвать к разуму директора. - Разве это не порочит репутацию школы? Неужели не слышал о скандале в доме Уизли? По-моему, кто-то из старших сыновей покинул его навсегда, - об этом знал весь Хогвартс, потому как миссис Уизли, от отчаяния, пришла жаловаться к директору и попросила его воспользоваться положением друга семьи и авторитетом, чтобы направить Чарльза на путь истинный.
Какое счастье, что ученики на лето разъезжаются по домам. Несмотря на свою нелюбовь к гриффиндорцам, Северус признавал, что подобного унижения младший сын рыжего семейства не заслужил.
Директор успокоил ее, напоил отваром и посоветовал подождать, пока мальчик сам вернется домой. Он уже взрослый, может решать сам свою судьбу. И бла-бла-бла. Снейп потер виски.
- Северус, я все понимаю, но Хогвартс всегда позиционировал себя как учреждение с толерантными взглядами, здесь примут любого, кто попросит об обучении или убежище. Несмотря на цвет кожи или… ориентацию. Пока мистер Малфой и мистер Уизли не предъявляют претензий, мы ничего не можем поделать. Всего лишь говорить, что это выдумки. Я лишь надеюсь, что студенты послушают меня и не станут показывать книги нашим иностранным гостям.
- Да, надейтесь, - скривился Снейп.
- О чем задумался? Неужели вдохновение закончилось? - ехидно осведомился Слизерин. - Думал, с тобой такое в принципе невозможно.
И вот пусть этот змей не говорит, что не рад был меня видеть! Заметил я, как он улыбался, когда я вошел в Комнату.
По стенам прошлось негодующее марево, свое творение поддержала Кандида.
- Не дразни мальчика, Салазар! - прикрикнула она и повернулась ко мне, уже обеспокоенно. - Что-то произошло, Гарри?
Проблема у леди Кандиды Когтевран оказалась на удивление простой в толковании. Она слыла ледяной женщиной, девой без сердца и чувств, на всех смотрела свысока. На самом же деле попросту не умела обращаться с людьми. Будучи гораздо умнее и любознательнее своих сверстников, с ними она попросту скучала, а они презирали и ненавидели девчонку, которая знала больше. Ей хотелось учиться, познавать новое, чему она и посвятила первую половину жизни, не находя отклика у окружающих. Когда же вокруг собралась подходящая компания, люди, с которыми ей стало интересно… оказалось, что она не может заговорить с ними, не знает, как это сделать. Маска слишком вросла в лицо, стала ее второй сутью. Не говорю, что Кандида - женщина-одуванчик, скромная, милая и трепетная. Нет, она способна заколдовать целый отряд воинов, разговаривать о сложной трансфигурации, о многосоставных чарах ночи напролет. Но она же еще обладает тонким чувством юмора, гораздо мягче, чем хочет казаться. А может, это я просто вошел в круг доверенных лиц?
- Чего-то хочется, а кого - не знаю, - откликнулся я машинально, покусывая карандаш.
У меня, как правило, карандаши всегда заканчивались с двух сторон.
- Что? - поднял брови Слизерин.
- Хочется большого и светлого, - и нефильтрованного, угу.
Кандида прикрыла усмешку кубком с вином.
- У Гарри началась пора взросления, - пояснила она, вызвав румянец на щеках. - Не удивительно, что ты забыл об этом, Салазар, тебя миновала чаша сия. Как был мальчишкой, так и остался.
Слизерин зарычал. Леди Когтевран, вы великолепны! Хотя бы потому, что можете унять эту язву.
- Ладно, - поднялся. - Я пойду. Завтра школу ждет важное мероприятие. Ну, тех, кто доживет до вечера после уроков у декана твоего факультета, - показал язык.
- Моя школа, - гордо задрал подбородок Слизерин.
Что ни говори, а я скучал по ним!
========== 20 ==========
Нет ничего лучше, чем стоя коротать почти зимний шотландский вечер на продуваемой всеми ветрами площадке. Преподаватели то ли не осилили, то ли не подумали, но защитили согревающими чарами только первые два курса своих факультетов. Остальные выкручивайтесь как хотите. Не удивительно, что еще на первом курсе Гермиона выучила заклинание согревающего безвредного огня - действительно стоящая вещь, вокруг которой сейчас кучковался четвертый курс Гриффиндора, тщательно защищая банку от пронзительного взгляда Макгонагалл.
Темнело быстро. Как правило, в манге ночь является всего лишь показателем времени суток, несмотря на темноту, читатель обязательно должен видеть происходящее между героями. Поэтому существует четыре основных типа “ночи” в романтической манге. Это ночь на улице, когда герои куда-то спешат или идут на свидание. И тогда небо закрашено темным, много теней от домов, но сами герои обязательно - в пятне света от фонаря. Или освещены неоновыми огнями многочисленных небоскребов. Есть еще ночь за окном квартиры, и тогда контрастом выступает ярко освещенное помещение, будь то гостиная или маленькая спальня школьника-подростка. Разумеется, Танабата - один из популярнейших мотивов в романтической манге. Когда появляются лотки со сладостями, многочисленные развлекательные конкурсы вроде ловли рыбок или стрельбы по мишеням. И каждый прилавок освещен огнями, а над головой тянутся гирлянды фонариков, от которых светло как днем. И как завершающий штрих - салют, способный играть тенями на воодушевленных лицах главных героев. “Фестивальная” ночь особенно популярна в седзе, так как скромная девушка в кимоно - до сих пор самый любимый образ в Японии. Наряд главной героини при таком раскладе просто обязан быть на порядок скромнее, чем у остальных девушек, может, даже вызывать насмешки с их стороны. Но тем самым он подчеркивает ее милую простоту, ее элегантность, непосредственность, некоторую наивность и природное очарование. Салют является чем-то знаковым, неким порогом, переступив за который, герои начинают новый этап в жизни и отношениях, потому художники любят изображать поцелуй во время салюта.
