— Я не понимаю! — кузина Мари рыжим ураганом врывается в комнату, огненной бабочкой мечется на фоне светлого, с бледно-голубыми вставками интерьера уютной отдаленной гостиной. — Зачем отец настаивает на обучении меня Чарам?!

Ее двоюродная сестра Медея неторопливо откладывает пяльца на колени. Незаконченная вышивка греет сердце аккуратными лепестками и прекрасными цветами.

— Может, потому что он — Мастер Чар? — со смешком произносит она.

— Этого не может быть! — категорично отмахивается Мари, недовольно хмурит рыжие бровки. В отличие от типичных англичанок, она достаточно миловидна, несмотря на окрас. Склонна к полноте, да, но миловидна.

— Ты судишь слишком непреклонно, — мягко увещевает Медея, но ее не слышат. Кузина застывает, распахивает по-кукольному глаза.

— А еще он заключил от моего имени помолвку с Магнусом Ноттом! — обиженно-тихо сообщает она истинную причину своего буйного поведения. — Он старше меня на восемь лет и уже в следующем году заканчивает Хогвартс!

— Мой будущий супруг старше меня на сорок лет, — спокойно отвечает в ответ Медея. Кивает прямо в распахнутые изумленные очи. — Эмори Шаффик, старший брат нынешнего главы. Он сам отдал титул, чтобы полностью погрузиться в исследования, но у его брата пять девочек и ни одного наследника. Они уйдут в семьи к мужьям, кто-то должен продлевать род.

— Ты… Откуда ты знаешь?

Медея игнорирует вопрос о своей осведомленности, тем более, источники ясны, и если бы кузина задала себе цель поработать чуть-чуть головой, поняла бы, что дамские сплетни во время светских чаепитий — кладезь интересной информации.

— Магнус Нотт уже сейчас подает надежды, как сильнейший огненный маг Британии. Еще пару лет — и с ним не сравнится по силе даже отец.

— Тогда почему бы тебе не выйти замуж за него?! — фыркает юная Прюэтт и в следующий момент ей становится стыдно, так как кузина, не теряя присутствия духа, замечает:

— Потому что ни один одаренный, обеспеченный наследник известного рода не женится на волшебнице чуть посильнее сквиба, будь она хоть трижды наполовину Блэк.

Медея Лукреция Прюэтт не должна была родиться, в каноне, по всем книгам, ее родители умерли бездетными, но здесь кто-то подготовил для будущего попаданца уютное, но не самое могущественное тельце.

— Прости, — шелестит кузина, ей в самом деле стыдно, а на круглых щечках полыхает свекольный румянец.

— Мама любит меня, однако это не мешает ей быть чуточку… расстроенной.

Девочки переглядываются и фыркают практически одинаково. Расстроенная Лукреция Прюэтт, урожденная Блэк — это нечто. Тайфун, ураган, пострашнее известной своим темпераментом Вальбурги.

Медея знает, что мама до сих пор винит себя за то, что не смогла дать жизнь сильному, как полагается в ее роду, ребенку, хотя даже вынашивание единственной дочери чуть не отобрало у нее жизнь. Страшно представить, что мог бы сделать наделенный стабильным, могущественным ядром плод.

Кузина Мари, более известная как Молли, присаживается на пол у ног двоюродной сестры и кладет голову на колени, потеснив изрядно вышивку.

— Почему-то мне становится так спокойно с тобой, — признается она, и это признание звучит музыкой. — Ты всегда такая… прохладная. Это приятно, как побывать на озере летом. Мне жаль, что ты тогда упала с лошади.

— Ничего, сейчас все в порядке.

— Угу… Но разве тебе не хочется выйти замуж по любви? — поднимает она голову. - Неужели хочется замуж за старика?

Медея смотрит в окно, обдумывая вопрос.

— Мама, заключая данную помолвку, заботилась в первую очередь обо мне. Чтобы у меня появился кто-то, способный защитить, если их вдруг не станет. Ведьма чуть посильнее сквиба, способная лишь на бытовые заклинания… Меня так и так бы ждало замужество, а сейчас мама выбрала наиболее подходящего жениха. Она ведь жутко проницательная. Мне повезло, что никто из молоденьких чистокровных ведьм не спешит связываться с Шаффиками, и Эмори сделал предложение мне.

— Но ведь…

— У меня никогда не будет диплома Хогвартса и приличной работы в магическом мире. А в маггловский я не пойду сама, потому что погибну там без документов и заботы. Ведение хозяйства и замужество — все, что мне остается.

— Кузина…

— Мне это нравится. Приключения, активная жизнь — не для меня. К тому же мне импонирует мистер Шаффик. Его работы в научном журнале, посвященном гербологии, просто восхитительны. Ты слышала, он получил уже третье Мастерство. Невероятно!

Молли уткнулась носом в колени, как котенок.

— Хорошо, если тебе нравится, — пробурчала она глухо из-за тканевого препятствия. — Но если он будет тебя обижать, я его прокляну.

— Договорились, — Медея засмеялась.

***

Медея спускается на первый этаж с книгой, чтобы занять любимую гостиную, где после полудня не так ярко светит солнце. Их дом весьма светлый, а уж по сравнению с фамильным особняком родни матери, так вообще кажется сверкающим самоцветом. Ей нравится возможность спать до девяти, а не подскакивать с утра, помощь домовиков. При перемещении ее предупредили, что из магического мира сбегать нельзя, но теперь она сама бы отказалась покинуть его, ибо слишком разленилась, привыкла к быту английской магической дворянки, ведь, несмотря на слабый дар, кровь в ее венах чиста.

— Дорогая, подойди сюда, пожалуйста, — мать появляется, шелестя подолом длинного платья. Красивая и статная, как царица Клеопатра, с густыми волосами цвета воронова крыла. Медея унаследовала их густоту, взяв кроваво-красный цвет от папы.

— Что-то случилось, матушка?

— Пройди в кабинет отца, он хочет познакомить тебя с твоим будущим супругом.

Мать колеблется, на ее лице отчетливо читается вина. Ведьма еще пару секунд мечется, полная мысленных терзаний, а затем опускается на пол, обнимает свою взрослую, маленькую тринадцатилетнюю дочь.

— Медея, дорогая, прости, что не… не сумела обеспечить тебя всем.

— Матушка… — девочка гладит густые волосы, пахнущие дивно легкими духами. — Вы сделали все и даже больше. Спасибо.

Лукреция поднимается, вытирает влажные ресницы и ведет дочь в кабинет.

Игнотиус уже там, сидит за столом, любезно беседуя с гостем. Медея останавливается, чтобы рассмотреть поднявшегося навстречу джентльмена. Возраст не играет особой роли для магов, ее отец, к примеру, до сих пор выглядит на тридцать с небольшим.

Жених ей нравится сразу, есть что-то такое в его глазах, в выражении лица, что привлекает сердце, невольно располагает к себе. Он добрый, мягкий и безукоризненно сдержанный.

— Дочь моя, позволь представить тебе мистера Эмори Шаффика, — отец напряжен, в любой момент он готов прийти на помощь единственному дитя. Он так сильно любит свою дочь, что даже страшно. Как и Лукреция за спиной, притаившаяся львицей в засаде.

— Мисс Прюэтт, — мужчина склоняет голову.

— Добрый день, мистер Шаффик. Приятно познакомиться, я весьма наслышана о вас.

— От своих родителей? — мужчина искренне удивлен.

— Нет, я читала ваши работы в научных журналах. Прошу меня простить, к сожалению, поняла далеко не все специализированные темы.

— Что ж, в любой момент готов вам объяснить их и ответить на все вопросы, — он выглядит откровенно… счастливым. Удивленным, но счастливым. — Почему бы нам не пройти в сад?

— С удовольствием, там как раз имеется скамейка и место для колдовства. Матушка, отец.

Старшие волшебники кивают.

Ее жених приятен на вид, хорошо сложен, у него не дряблые мышцы и отсутствует пивной животик. Гладкая кожа без родинок, оспин, шрамов и прыщей. Он не носит так раздражавшие Медею в прошлой жизни усы и бороду. Темно-коричневые, как горький шоколад, волосы зачесаны назад, кофейные глаза смотрят открыто и спокойно. Он говорит складно, красиво, легко подбирает слова, доступные для понимания ребенка.

Удивительно, но хотя она не ожидала подобного, жених ей нравится с первой встречи. Позволяет надеяться, что будущий брак будет весьма благополучным.