Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Но у большинства исследователей этой проблемы противоположное мнение по поводу взаимосвязи состояний сна и бодрствования. Например, Гаффнер (Haffner, 1887) считает, что: «Во-первых, сновидение – это продолжение бодрствования. Наши сновидения всегда связаны с тем, что занимает наши мысли. Тщательное исследование практически всегда установит, каким именно образом сновидение и переживания минувшего дня связаны друг с другом». Вейгандт (Weygandt, 1893) категорически не согласен с приведенным выше утверждением Бурдаха: «Поскольку очень часто можно наблюдать, во множестве сновидений, что они возвращают нас в обычную жизнь, а вовсе не вырывают из нее». Мори (Maury, 1878) так лаконично высказывается на этот счет: «Нам снится то, что мы видели в реальной жизни, о чем говорили, чего желали или чем занимались, когда бодрствовали». Иессен (Jessen, 1855) в своем труде «Психология», вышедшем в свет, приводит больше деталей на этот счет: «Содержание сновидений всегда до той или иной степени зависит от личности человека, от его возраста, пола, общественного положения, умственного развития, привычного образа жизни и событий из его жизни».

Философ Я. Г. Е. Маасс (J. G. E. Maass, «Über die Leidenschaften», 1805) высказывается по этому поводу наиболее категорично: «Наше утверждение, что нам чаще всего снится именно то, к чему мы страстно стремимся всей душой, подтверждается на практике. Из этого видно, что наши страстные желания должны оказывать влияние на появление наших сновидений. Честолюбивому человеку снятся лавры победителя (хотя это может быть лишь плодом его воображения), которые ему еще предстоит завоевать, а влюбленному снится объект его сокровенных надежд… Все дремлющие в сердце до поры до времени чувственные желания или то, что вызывает отвращение, если получат стимул, могут переплестись с другими идеями и породить сновидение; или могут вплестись уже в существующий сон».

В древности люди считали, что сновидение и реальная жизнь именно так и связаны между собой. Я приведу цитату из труда Радштока (Radestock, 1879): «Когда Ксеркс перед походом на Грецию не внял добрым советам, а снова и снова, под воздействием своих снов, решился начать эту войну, то перс Агтабан, старый толкователь снов, мудро заметил, что сновидения в большинстве случаев отражают то, о чем думает человек в состоянии бодрствования».

В поэме Лукреция «О природе вещей» мы читаем (IV, V):

Et quo quisque fere studio devinctus adhaeret, aut quibus in rebus multum sumus ante morati atque in ea ratione fuit contenta magis mens, in somnis eadem plerumque videmur obire; causidici causas agere et componere leges, induperatores pugnare ac proelia obire…[11]

А Цицерон утверждает («De Divinatione», II, LXVII) и в этом, много веков спустя, ему вторит Мори: «Maximeque "reliquiae" rerum earum moventur in animis et agitantur, de quibus vigilantes aut cogitavimus aut egimus»[12].

Противоречие между этими двумя точками зрения в том, что касается взаимосвязи сновидения и бодрствования, похоже, разрешить невозможно. Полезно будет вспомнить о мнении Ф. В. Гильдебрандта (Hildebrandt 1875), который считает, что «все особенности сновидения в принципе невозможно охарактеризовать иначе, кроме как создавая "целый список из противоположностей", которые часто превращаются в противоречия». «Первая из этих противоположностей возникает в силу того, что сновидение практически полностью изолировано от реальной жизни, а с другой стороны, они постоянно соприкасаются и зависят друг от друга. Сновидение совершенно не похоже на все то, что человек переживает в состоянии бодрствования, это своего рода герметически замкнутое существование, и между ним и реальной жизнью лежит непроходимая пропасть. Оно освобождает нас от действительности, от нормальных воспоминаний о ней, уносит нас в иной мир, в иную среду, не имеющую ничего общего с реальным миром…» Гильдебрандт далее указывает, что, когда мы засыпаем, наша реальная жизнь словно проваливается в «невидимый люк». Во сне мы можем, например, отправиться на остров Святой Елены и подарить живущему там Наполеону бутылку превосходного, дорогого мозельского вина. Низложенный император радушно встречает нас, и нам так жалко просыпаться и понимать, что эта иллюзия сейчас разрушится и исчезнет. Но давайте сравним то, что нам приснилось, с реальной жизнью. Тот, кому это все приснилось, никогда не продавал вина и не стремился к этому. Морского путешествия не совершал и во всяком случае никогда не отправился бы на остров Святой Елены. Наполеону он совершенно не сочувствует, наоборот, ненавидит его из патриотических соображений. И кроме того, Наполеон жил на острове задолго до рождения того, кому все это приснилось, так что очень маловероятно, чтобы спящий испытывал к Наполеону добрые чувства. Все это сновидение кажется чем-то чуждым и соединяет два периода жизни, совершено не связанные друг с другом.

«Но то, что кажется противоречивым, оказывается истинным и правильным, – пишет Гильдебрандт. – Я думаю, что эти разрозненные и изолированные друг от друга явления все же могут быть глубоким образом взаимосвязаны между собой. И тогда можно с уверенностью утверждать: что бы нам ни снилось, связано с реальной духовной жизнью, которая разворачивается в связи с этой реальностью. Каким бы невероятным ни казался сон, он никогда не может быть оторван от реального мира, и его самые деликатные и забавные конструкции должны всегда черпать материал или из того, на что упал наш взор в реальном мире, или из того, о чем мы думали, когда не спали; иными словами, он приходит из того, что мы пережили, объективно или субъективно».

Б. Из чего состоят сновидения. Воспоминания в сновидениях

Все, что человеку снится, каким-то образом связано с его опытом, он вспоминается или воспроизводится в сновидении, и это можно заявить с уверенностью. Но неверно было бы утверждать, что такая взаимосвязь между содержанием сна и реальностью становится очевидной, когда эти два состояния сравнивают друг с другом. Напротив, такую взаимосвязь необходимо упорно искать, и зачастую она долго ускользает от исследователя. Так происходит оттого, что у воспоминаний в сновидении существует целый ряд особенностей, которые, хотя и были доступны наблюдению, но не поддавались объяснению. И они, конечно же, достойны нашего пристального внимания.

Прежде всего, иногда какой-то материал, из которого соткано сновидение, не поддается объяснению в сравнении со знаниями и опытом человека в состоянии бодрствования. Человек довольно отчетливо помнит свой конкретный сон, но не припоминает, чтобы нечто подобное происходило с ним в реальной жизни. И потому ему непонятно, откуда пришло это сновидение; пока, много времени спустя, какое-то недавнее событие не разбудит в нем память о каких-то давних событиях его жизни. Итак, мы вынуждены признать, что мы когда-то знали и помнили нечто такое, о чем в состоянии бодрствования мы не помним[13].

У Дельбефа[14] (Delboeuf, 1885) мы находим весьма выразительное описание, которое иллюстрирует подобную ситуацию. Ему приснился покрытый снегом двор его дома, а под снегом лежали две полузамерзшие ящерицы. Он любил животных, потому взял их в руки, отогрел и положил в углубление в стене, которое было сделано специально для них. Он знал, что ящерицам очень нравится папоротник, и потому положил туда к ним несколько веточек. Ему приснилось название этого папоротника: Asplenium rata muralis. Потом ему приснилось что-то другое, а затем ему снова приснились эти ящерицы и, к своему удивлению, Дельбефа увидел, как на остатки кустика папоротника откуда-то упали еще две ящерицы. Он посмотрел в поле и увидел, как пятая и шестая ящерицы проделывают дырку в стене, и вот уже вся дорога была покрыта ящерицами, все они двигались в одном и том же направлении.

вернуться

11

«И куда бы ни устремлялись наши заветные мысли, и что бы ни занимало нам ум из событий прошлого, ум наш более силен, чем наши действия, и обычно что мы видим в жизни – то нам и снится: знатоки законов составляют жалобы и пишут законы, а полководцы отправляются на войну и выигрывают сражение» (Rouse's translation in the Loeb Classical Library, 1924).

вернуться

12

«Чаще всего в душах отражаются следы тех вещей, о которых мы размышляли, либо совершали такие поступки в состоянии бодрствования» (Falconer's translation in the Loeb Classical Library, 1922).

вернуться

13

Вашиде (Vaschide, 1911) заметил, что во сне многие люди часто говорят на иностранных языках, которыми владеют, гораздо лучше, чем в состоянии бодрствования.

вернуться

14

Жозеф Дельбеф, бельгийский философ.

4
{"b":"618696","o":1}