- К утру должно уменьшиться. Должно. Должно, - твердил как заклинание, на сей раз трогая свои соски. - Но почему я чувствую сейчас так остро? Наверно, потому что потерял невинность. У девственников цикл не так активен.
Когда чуть рассвело, он натянул штаны и теплую тунику, решив, что цикл не повод отменять прогулку. Он отвлечется и развеется, успев вернуться до того, как дом проснется. На завтрак не пойдет, попросит Михеля, чтобы принес еду сюда. Два дня перетерпеть и все вернется в норму.
Но не успел он повернуть в двери защелку, как в его комнаты вихрем влетел Маклир. Альфа был вроде не совсем в себе, весь взвинченный и нервный, Оливьер даже не узнал его сначала. Мак тяжело дышал, глаза блестели как у дикого кота во время половой охоты.
- Зачем же ты закрылся, милый? - не дав Оли опомниться, прижал его к стене и крепко впился поцелуем в губы. Омега возмущенно замычал, и Маклир отпустил, но его сильная ладонь тут же зажала Оли рот. - Я бы конечно мог и высадить эту преграду, но не хотел шуметь и досаждать всем остальным. Ты ведь пойдешь со мной и сам, не так ли? Во время цикла каждому омеге нужен альфа, чтоб погасить бушующий внутри огонь.
- Мммм… отпу…ммм… - Оли отчаянно брыкался, но справиться с рослым и сильным парнем он не мог. Альфа взглянул в испуганные, широко открытые глаза и усмехнулся.
- Что? Не пойдешь? Тогда я помогу тебе, любимый, - он резко рубанул Оли по шее, и тот обмяк в его руках. - Вот так-то лучше, женишок. Сегодня позабавимся с тобой, а завтра явимся домой и радостно объявим о помолвке. Я по-хорошему с тобой хотел, даже при том, что ты помечен кем-то до меня, развратный мелкий шкодник, но раз ты смел мне отказать, то будет по-другому!
Мак завернул Оливьера в цветное покрывало и вышел в коридор, неся свою добычу на плече. Дом спал и никаких помех альфа не встретил. В кустах вскочил на притороченного там коня и поскакал в свой загородный дом. Сейчас он пустовал, отец и сын жили там только в межсезонье, балуясь рыбной ловлей и охотой.
Из окон комнаты прислуги на них обеспокоенно смотрел Михель. Горничный тихо выскользнул наружу, свистом позвал свою собаку и быстро побежал по следу за Маклиром.
========== Глава 39 ==========
- Очнись, мой сладкий, мне неинтересно брать бесчувственное тело. Хочу, чтобы тебе было со мной приятно.
Голос как будто издевался, а чья-то теплая ладонь настойчиво щипала за плечо, потом спустилась ниже, прихватила кожу на спине. Больно. Оливьер дернулся, не понимая, почему не может дотянуться до помехи и убрать ее. Он попытался встать, но смог поднять лишь голову и больше ничего. Глаза наткнулись на довольное лицо Маклира и на его горящие безумные глаза.
- Что?.. Где?.. - Оли испуганно осекся, увидев вытянутые вперед и связанные толстым жгутом собственные руки. - Куда ты притащил меня, мерзавец?
- Поосторожней со словами, женишок, - альфа развязно сцапал его подбородок и поднял вверх. Резко пахнуло дорогим вином. - Ты должен быть мне благодарен, шлюха, за избавление от мук во время цикла, а также и за то, что я не брезгую тобой после того, как ты валялся с кем-то на постели. Не притворяйся целомудренным передо мной, я знаю вас, распутных, похотливых бестий, готовых лечь под каждого, особенно в такие вот забавные деньки! Но я не злой, не мстительный, хоть мог сдать тебя властям, раз ты посмел мне отказать, но я не сдал, так что сбрось с личика эту притворную гримаску гнева и стань самим собой. Расслабься и подставь мне попку. Хотя, можешь орать, сколько душе угодно, так даже интересней, но слушать твои вопли буду только я. На три версты нет ни одной живой души. Нет, вру, по слухам, где-то тут живет один блаженный, только никто и никогда его не видел. Так что никто не помешает мне любить тебя, мой милый ГРАФ! И кто бы мог подумать, что я раздобуду себе знатного супруга!
- Ты обезумел, Маклир? Отпусти меня, - в сердце Оливьера змеей вполз липкий страх. Как, неужели это происходит с ним? Худший кошмар, какой можно себе вообразить! Он распят на кровати, словно муха в паутине, наедине с мерзавцем, в полной его власти. На миг утратив над собой контроль, Оли забился в путах и отчаянно, надрывно закричал. - Сейчас же развяжи меня, ты ж не бандит с большой дороги! Как можешь так себя вести? Одумайся, ты просто пьян! Сколько ты выпил? Отпусти меня, я не хочу!
- Ты хочешь, сладкий. Весь дрожишь, а дырочка распухла и сочится смазкой. Не бойся, мы сейчас это исправим. Я вылечу тебя от похоти, заполню своим семенем до края, и ты забудешь городских самцов. Смотри, скоро вот эта штука вся будет в тебе!
Он скинул с себя всю одежду и снова встал возле омеги, демонстрируя ему свое восставшее достоинство немаленьких размеров. Оли зажмурился и сжался - от отвращения, стыда и полного бессилия, уткнул в подстилку голову и замычал. Впрочем, Маклир ему такого снисхождения не разрешил и снова поднял подбородок.
- Я бы хотел, чтоб ты немного приласкал меня, но думаю, что для таких забав пока что рановато, - отхлебывая из большой бутылки, засмеялся он. - Я все-таки беру тебя в законные мужья, не в шлюхи, так что придется обращаться с тобой вежливо и осторожно. Хотя, попробовать никто нам не мешает, вдруг все же ты порадуешь меня?
Он взял свой член рукой и ткнул Оли головкой в сомкнутые губы. Тот дернулся, насколько смог, а негодяй заливисто захохотал.
- Не хочешь? Так и знал. Твой городской любовник ничему тебя не научил. Ну ладно, у нас будет много времени исправить этот недочет, Ваше Сиятельство, сейчас же просто чувствуй настоящего самца и наслаждайся! Всегда хотел помять такого тонкого и нежного аристократа, - Маклир огладил Оли спину и бока, спустился ниже и раздвинул ягодицы, ткнув пальцем прямо в середину. - Мальчишка, у тебя же цикл, ты почему такой тугой? Какой-то ты неправильный омега. Ты должен ерзать задницей и жаждать альфу! А ну-ка перестань сопротивляться и впусти меня!
Последовал болезненный шипок, за ним второй и третий. Палец настойчиво ввинтился в анус и пролез поглубже, добавив жгучего огня внутри, и вот тогда Оли заплакал. От унижения, отчаянья и боли, но больше от обиды на судьбу и полный крах своей несчастной жизни. Его мечты, надежды, планы заканчивались здесь, под шумное сопение Маклира и похотливые смешки, которые сопровождали непотребство. После сегодняшнего дня он никогда уже не будет прежним, не сможет даже думать о каком-то личном счастье. Ему не позабыть и через двадцать лет то унижение и стыд, которые он чувствует сейчас, вот в эти самые минуты, когда палец насильника скользит внутри, а волны жара поднимаются ему навстречу, и этот чавкающий непристойный звук ничем не заглушить!
Природа все же подвела его, отреагировала, выдав смазку, и это самое плохое, что могло случиться с ним! Оливьер ненавидел Мака всей душой, но больше ненавидел собственное тело, которое дрожало и молило о пощаде.
- Будь проклят этот день! - хрипел он из последних сил, не замечая, что невольно выгибает спину. - Будь проклят подлый мир и подлая натура. Оставь меня, я не хочу! Остановись, мне больно, негодяй! Я не хочу тебя!
- Мне нравится, как ты орешь, это заводит. Я бы не стал с тобой возиться и растягивать, но все же не хочу тебя калечить. Тебе еще рожать моих детей, так что не бойся, крови нет. Стало пошире, я уже два пальца в тебя сунул, внутри ты весь горячий и трепещешь, как ни крути, но цикл не обмануть ни одному омеге, - Маклир как будто изучал его, словно какую-то заморскую игрушку. - Ну что ж, я слишком много говорю, пора уже заняться делом!
Оли почувствовал, что щиколотки его ног освободились, но в тот же миг его подняли на колени и поставили торчком. Он дернулся вперед, словно надеясь убежать, но лишь добавил боли в связанные руки, а Маклир уже взял его ладонями за бедра и ткнулся членом в подготовленный анус. Пронзила боль, и Оли закричал, в ответ услышав удовлетворенное рычанье альфы.
- Ты мой! Больше не надо церемониться с тобой, столичная заноза! Сегодня я осеменю твое нутро! - хрипел Маклир, с каждой секундой ускоряя темп. Он не дал Оли времени привыкнуть, вонзаясь с яростью и дикой похотью в подрагивающее тело. Ногти впились в бока, пах альфы неприлично шлепался о ягодицы парня, а сам он был похож на дикого примата, дорвавшегося, наконец, до вожделенной самки.
