Ибн-Фадлан (непонимающе выгнув бровь). Род?..
Вэйно (высовываясь из-за спины Хотена). Руотси они.
Хотен. Тьфу ты пропасть! Русы мы! (Показывает за спину кулак).
Воины несут с корабля на берег резные столбы с ликами богов, втыкают их в землю.
1-й свей-рус. А чего мы их с собой таскаем, Хаки?
Хотен (сквозь зубы). Я не Хаки, я - Хотен. И помолчи. Как для чего таскаем? А кого за удачу благодарить?
2-й свей-рус. Ну как кого? Здешних богов! Кому там булгары кланяются? У нас же это... обычай - в каждой земле местным богам служить!
Хотен. Я тебе послужу! Быка ведите, сейчас его перед Тором... то есть, тьфу, перед Перуном заколем! Да сходите где-нибудь узнайте у здешних властей, где нам Торлейфа и Стенкиля, то есть, тьфу, Чурилу и Стемида.
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Там же, несколько дней спустя
За столом сидят Ахмед ибн Фадлан и Абу-Али ибн Русте. Сидя с противоположных концов стола, косятся друг на друга и пишут, скрипя каламами.
Ибн Фадлан. Написал.
Ибн Русте. Что написал?
Ибн Фадлан. Про похороны написал, на которых я позавчера был. Про то, как русы сжигали покойника.
Ибн Русте (в изумлении). А они его сжигали? Я вчера тоже на похоронах руса был, так никто никого не сжигал. Яму выкопали, крышу над ней поставили, туда самого руса положили и жену его живьём, и отверстие камнем завалили.
Ибн Фадлан. Чегооо? Ты чего плетёшь-то? И близко ничего подобного не было! Они его на корабль положили, туда же - его слуг удушенных, и рабыню убитую. А потом подожгли.
Ибн Русте (отрицательно мотает головой). Ты наверное, перепутал всё! Спьяну-то. Здесь нибид-то того... крепкий.
Ибн Фадлан (с презрением). Сам ты пьяница. Вы персы, всегда... хоть и аллах запрещает пить.
Дверь со скрипом отворяется, входит Хотен с бурдюком.
Хотен. Здравия вам, чужеземцы.
Ибн Фадлан и ибн Русте (хором). Ассалам алейкум, добрый человек. Рассуди наш спор, будь так добр. Я позавчера видел, как вы своего покойника сожгли, а вот Абу-Али видел, как в земле схоронили и жену с ним живьём.
Хотен (покровительственно). Ну так всё верно. Мы и так, и так делаем. И никто больше во всём северном мире, кроме нас ни того, ни другого захоронения не делает.
Ибн Русте (удивлённо). То есть, оба похоронных обряда - правильные?
Хотен (садится на лавку). Конечно.
Ибн Фадлан (с досадой). Но как такое может быть?? Ведь если неверно схоронить человека не по тому обряду, то его на том свете бог может не узнать и отправить не в то место, которого он заслуживает?! Я видел множество народов, и у них у всех похоронный обряд - один!!
Хотен. А вот у нас так! И оба эти обряда - наши! И ни у кого больше таких нет!
Ибн Русте. Как нет? А вот я слышал, что и у других народов такое погребение есть. Вот аланы, к примеру, или кельты...
Хотен. Врут! Это мы их научили так хоронить!
Ибн Фадлан (мотая головой в непонимании). Всё-таки вы, русы, самый удивительный народ.
Хотен. А то как же. Мы, свеи... то есть, русы, и сами иногда о себе такого насочиняем, что и во сне не приснится.
Ставит на стол бурдюк. Оба мудреца принюхиваются к идущему от него запаху и облизываются.
Хотен (довольно улыбаясь). Что, голова-то болит, небось? Вот сейчас пива местного выпьем, я вам такого про нашу землю расскажу - ахнете.
ДЕЙСТВИЕ ВОСЬМОЕ
СЛОВЕНСКАЯ ЗОЛУШКА ПО-ВАРЯЖСКИ.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Окрестности Пскова, Выбуты, начало X века.
В лодке около берега стоит Ольга, девочка 10 - 12 лет в мужской одежде, опираясь на длинное весло. С пригорка спускается Игорь с луком в руках.
Игорь. Здравствуй, девица.
Ольга. Здравствуй, добрый человек.
Игорь. Заплутал я на охоте. Перевези меня через реку (садится в лодку).
Ольга отталкивается веслом от берега и начинает грести.
Игорь. Как зовут-то тебя?
Ольга. Ольгой люди кличут. Варяжка я, из незнатного рода, Гостомыслова. Смердка.
Игорь. Как это - Гостомыслова, и незнатного? Да ещё варяжка? Гостомысл - словенин же, да ещё и старейшина.
Ольга. Да мне так рассказывали. Откуда я знаю, как это так.
Игорь (сбрасывает рубаху). Раздевайся, девица.
Ольга. Зачем это?
Игорь. Что за глупый вопрос. Зачем девице перед князем надо раздеваться?
Ольга. В воду кинусь!
Игорь (надевает рубаху обратно). Так бы и сказала. Жди. Женюсь на тебе. Великой княгиней киевской будешь.
Ольга (с любопытством). А ты разве киевский князь? (в сторону). Кабы заранее знать, так может и не надо было сопротивляться-то...
Игорь (досадливо). Ну да. Только правит дядька мой, Хельги, то есть, тьфу, Олег!
Ольга. А сюда тебя как занесло?
Игорь. Говорю же, на охоте был.
Ольга. И что, от Киева, до самого Плескова охотился? Силён (смотрит на его мускулы под рубахой с вожделением).
Игорь. Ну да. Нечистая сила какая-то попутала, сам и не заметил, как около Плескова оказался.
Лодка подходит к берегу, Игорь выпрыгивает на сушу.
Игорь. Вернусь за тобой. Жди, девица.
Убегает.
Ольга. Эх... и вот таковы вы все, мужики.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Киев, несколько месяцев спустя.
Игорь и Олег сидят в горнице в Киеве.
Игорь. Пора мне жениться, дядька Олег.
Олег. И впрямь, пора, тебе ведь уже третий десяток пошёл. Пора. Женим тебя на какой-нибудь княжьей дочери - древлянской или тиверской, радимской ещё можно. А то на аланской или угорской. Союз будет, помощь на войне, хоть с греками, хоть с хазарами.
Игорь (мотает головой). Нет! У меня невеста есть уже.
Олег. И кто? Небось императора родня какая-нибудь? Тоже нашему роду честь немала.
Игорь (убито). Перевозчица.
Олег (обалдело). Кто?
Игорь. Перевозчица.
Олег. Какая ещё нафиг, перевозчица?!
Игорь. Из Выбуты.
Олег. Из какой ещё Вые... Выб... (поперхнулся, кашляет и хрипит).
Игорь. Деревня это под Псковом. Вот она оттуда. Двенадцать ли десять ли лет девчонке.
Олег (вытаращив глаза). Ты совсем края потерял, что ли? Девчонка едва в понёву вскочила, ты её за себя сватать хочешь? В два-то раза старше будучи?! Простолюдинку - за великого князя? Перевозчицу? Ты что, в бабью басню попал, что ли? Только там замарашки за князей замуж выходят! Чтоб бабам непроворым да нескладным было про что помечтать. Седины мои хоть пожалел бы. Мне на Ту сторону скоро, перед отцом твоим ответ держать, я ему что скажу? Что на смердке тебя женил? Так он дубину потяжелее возьмёт, да чтоб гвоздей побольше в ней было, да меня до самого Нифльхейма гнать будет.
Игорь (упрямо набычась). Я ей обещал. Я её снасильничать хотел.
Олег. И что?
Игорь. Она в воду кинуться обещала.
Олег. Ну и кидалась бы. Или перевозчица плавать не умеет? Или река с таким течением, что не выплыть?
Игорь (задумчиво) Да нет. Обычная река, и течение медленное. И плавать умеет, наверное, раз перевозчица.
Олег. Снасильничал?
Игорь. Нет.
Олег (с ядом). Но жениться пообещал?
Игорь. Ну да.
Олег. Ну, тогда женись. Мучайся с простолюдинкой до старости. Пусть тебя другие князья да конунги в грош не ставят. А я уж как-нибудь от твоего отца покойного дубину его стерплю.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Киев, 40 лет спустя
Князь Игорь, уже пожилой, не менее 60 лет, сидит на крыльце княжьего терема, играя густой бородой и напряжённо прислушивается к доносящимся из терема звуком. У крыльца стоят толпой бояре. На крыльцо выбегает служанка.
